1.3. Дискуссия о разделении властей и "общественном договоре": Монтескье и Руссо

Концепция разделения властей получила дальнейшее развитие в творчестве французского философапросветителя Шарля Луи Монтескье (1689 - 1755). В своем основном труде "О духе законов" (1748) он утверждает, что* гарантией политической свободы индивида может быть только разделение и взаимная независимость законодательной, исполнительной и судебной властей. Любое соединение их друг с другом представляет непосредственную угрозу для политической свободы. Например, при соединении в одних руках законодатель (89) ной и исполнительной властей образуется возможность "создавать тиранические законы для того, чтобы так же тиранически применять их". И при соединении законодательной и судебной властей "жизнь и свобода граждан окажутся во власти произвола". Если же "судебная власть соединена с исполнительной, то судья получает возможность стать угнетателем" [См.: Монтескье Ш. Л. О духе законов // Избр.соч.- М., 1955.- С.290]. Даже в том случае, когда органы, представляющие различные власти, находятся в руках, хотя и различных, но принадлежащих к одному сословию лиц, свобода, по мнению Монтескье, находится в опасности.

Для обеспечения свободы, по мнению Монтескье, кроме институциональных, необходимы еще и дополнительные процедурные гарантии, состоящие в праве одной власти останавливать другую: "Чтобы не было возможности злоупотреблять властью, - пишет Монтескье, - необходим такой порядок вещей, при котором различные власти могли бы взаимно сдерживать друг друга" [Там же.- С.289].

Конкретный конституционный проект Монтескье заключается в том, чтобы законодательную власть предоставить парламенту из двух палат - верхней и нижней, аристократической и народной. Нижняя палата является представительством народа и базируется на практически всеобщем избирательном праве. В верхнюю палату входят представители знати, и это право представительства носит наследственный характер. Исходя из идеи разделения и равновесия властей, Монтескье рассматривает обе палаты как равноправные учреждения, которые должны сдерживать и умерять друг друга: высшее собрание знати, например, должно "будет иметь право отменять решения народа, как и народ имеет право отменять его решения" [Там же.- С.294]. Исполнительная же власть должна быть сосредоточена в руках монарха, "так как эта сторона правления, почти всегда требующая действия быстрого, лучше выполняется одним, чем многими" [Там же. - С. 295]. Равновесие между исполнительной и законодательной властью достигается тем, что первая должна иметь право приостанавливать законы, принятые законодательным собранием, а также определять время созыва и продолжительность заседаний этого собрания. В свою очередь, законодательное собрание должно иметь возможность опреде (90) лять границы деятельности исполнительной власти, контролировать исполнение принятых ею законов.

Ограничение властных полномочий каждой из властей состоит теперь не просто в осуществлении ими разных сфер деятельности, но и в том, что при необходимости они могут воспрепятствовать приведению в исполнение решений друг друга (но без права замены решения другого своим решением). Простое ограничение сфер деятельности дополняется контролем за действиями друг друга. Кроме того, относительная самостоятельность властей дополнительно гарантируется тем, что каждая из них имеет свой собственный, существенно отличный порядок формирования.

Общий смысл либеральной программы Монтескье состоит в разработке вариантов достижения широкого социального согласия на основе приемлемого компромисса между тремя основными силами общества: народом, королевской властью и дворянской знатью. Механизм разделения властей, предложенный им, не только умерял политические амбиции каждого элемента триады, но и предлагал оптимальный режим их сочетания, обеспечивающий внутреннее социальное равновесие и институциональную стабильность общественной системы. Хотя конкретный конституционный проект Монтескье так и не был реализован, "консенсусная парадигма" организации власти на основе внутренних "сдержек и противовесов" стали фундаментом либерального властно-политического концепта.

Выдающийся мыслитель эпохи Просвещения Жан Жак Руссо (1712 - 1778) при решении проблемы соотнесения личности, общества и государства на первое место поставил общество, его интересы и потребности. В своем труде "Об общественном договоре, или Принципы политического права" (1762) он представил радикально-демократический вариант договорной концепции происхождения общества и государства. Общественный договор, по его мнению, не может быть соглашением об избрании правительства либо соглашением, по которому одна сторона обещает подчиниться, а другая - властвовать. "Вместо отдельной личности каждого договаривающегося этот акт ассоциации немедленно создает моральное и коллективное целое, составленное из стольких членов, сколько собрание имеет голосов, це (91)лое, которое получает путем этого самого акта свое единство, свое общее "я", жизнь и волю" [Руссо Ж. Ж. Об общественном договоре.- М., 1938.- С.13].

Поэтому индивид должен подчиняться "общей воле", если его частный интерес расходится с общественным. Ибо если взять сумму изъявлений частных лиц и отбросить от них "взаимно уничтожающиеся крайности", то "в результате сложения оставпшхся расхождений получится общая воля". Общество в качестве универсального "морального и коллективного целого" становится источником и обладателем всякой власти.

Тут Руссо опирается на идею народного суверенитета, которая высказывалась многими мыслителями предмодернизационной эпохи задолго до него. Среди них следует особо выделить Марсилия Падуанского в Италии ("Защитник мира", 1324; изд. 1522), Дю-Плесси-Морнэ во Франции (псевдоним Юний Брут, "Защита против тиранов", 1579), Иоанна Альтузия в Голландии ("Политика", 1603), Джона Лилбёрна в Англии (памфлеты 40-50-х годов XVII в.). Руссо не просто воспроизвел эту идею, а превратил ее в целостную политическую концепцию, парадигму радикального демократизма.

Народный суверенитет для Руссо Становится прежде всего выражением коллектив-ной ("общей") воли, которая в принципе не может быть ни* поделена, ни перепоручена кому-либо. Отсюда следует резкое отрицание либеральных рецептов организации публично-властных структур (принципа разделения властей и депутатского представительства). По мнению Руссо, "суверенитет, будучи только осуществлением общей воли, не может никогда отчуждаться", а сам его носитель, "будучи не чем иным, как коллективным существом, может быть представлен только самим собой" [Там же.- С.21].Поэтому Руссо не приемлет все представительские формы правления. Суверенитет является общей волей, а "воля не может быть представлена", "это или та же самая воля, или другая" [Там же.- С.82].Поэтому народные депутаты "не могут быть представителями народа, они только его комиссары; они ничего не могут постановлять окончательно; всякий закон, который народ не ратифицировал самолично, недействителен; это даже не закон" 11ам же.]."Английский народ, - пишет Руссо - считает себя свободным; он горько ошибается; он сво (92)боден только во время выборов членов парламента, как только они выбраны, он становится рабом" [Там же]. Так же решительно Руссо отметает принцип разделения властей: "Воля либо является общею, либо ею не является; она являет собой волю народа как целого, либо - только одной его части" [Там же.- С.22].

Альтернативу системе либеральной государственности должна составить, по мысли Руссо, система последовательного народоправства. Поскольку институт представительст-ва может существенно исказить волю народа, принятие законов (реализация законодательной власти) должно опираться на непосредственное и всеобщее народное волеизъявление путем референдума (плебисцита). Ведь каждый гражданин обладает частичкой суверенитета. Если народ состоит из 10 тыс. человек, то каждому принадлежит одна десятитысячная часть суверенитета. Поэтому "общая воля" должна быть выражена голосованием всех.

Правительство как исполнительный орган не является чем-то самостоятельным. Оно выполняет волю общества, выступая лишь посредником между ним и народом как совокупностью подданных. Руссо, таким образом, существенно перестраивает общую композицию власти. Либеральная схема предполагает триаду "личность - общество - государство", где лимитированным (подчиненным) элементом является государство, посредствующим - общество, а определяющим - личность. Руссо же предлагает распределение ("общество - государство - личность"), в котором лимитированным элементом выступает личность, посредствующим - государство, а господствующим - общество.

Радикально-демократическая парадигма власти Руссо - антитеза парадигмы либеральной демократии. Она построена на отрицании самостоятельной роли личности в

обществе, всецелом подчинении ее "общественному целому". Руссо требует, чтобы каждый человек стал ничем и мог бы действовать только вместе с другими. Выявленная референдумом "общая воля" становится обязательной для всех, в том числе и для тех, кто оказался в меньшинстве. Последние должны "покаяться" за ранее исповедуемые взгляды

и унифицироваться с другими или покинуть страну.

Отрицание возможности любого плюрализма действий и мысли, выходящего за рамки "коллективного решения", ввергает индивиды под гнет не менее жестких (93) структур анонимного и обезличенного "народоправства". "Плебисцитарная демократия" вне либерально организованных структур власти (с разделением властей и представите-льскими институтами) неизбежно превращается в тоталитарную "демократию для большинства".

Авторитарная, либеральная и радикально-демократическая парадигмы власти стали общей концептуальной основой процесса европейской и мировой модернизации. Многие ключевые пункты этих учений были непосредственно использованы (в разное время и в разной степени) в конституционной практике XVIII-XIX вв. Уже во французской Декларации прав человека и гражданина (1790), первой американской (1787) и французской конституциях (1791) в том или ином виде закрепляются идеи разделения властей и верховного суверенитета народа.