2.4. Русский либеральный конституционализм и его достижения

Характерной чертой практически всех направлений русской общественно-политической мысли XIX века было отрицательное отношение к праву. Ведущие мыслители как правого, так и левого толка – славянофилы и Достоевский, с одной стороны, народники и анархисты с другой, считали развитие буржуазного общества с его

культом правового государства специфическим свойством Запада, привнесенным в Россию и для нее чуждым. Более того, отмечает тонкий и глубокий исследователь русской мысли А. Валицкий, вне зависимости от того, по какой причине отвергалась либеральная идея всеобщей правозаконности - во имя самодержавия или анархии, во имя Христа или Маркса, во имя высших духовных ценностей или материального равенства, - практически

все сходились на том, что гражданские права и политические свободы эфемерны и лишь маскируют истин(109)ный, глубоко порочный тип отношений капиталистического общества [См.: Валицкий А. Нравственность и право в теориях русских либералов конца XIX – начала XX века // Вопр.филос.- 1991.- № 8.- С.25].

Славянофилы, например, усматривали в правовых нормах пагубную попытку тотальной рационализации общественной жизни, характерную для католического (а потом протестантского) Запада и восходящую к античному наследию "юридического рационализма" Древнего Рима: право рассматривалось ими как некая противоестествен-ная система "внешней правды", заменяющей человеческую совесть полицейским надзором. Достоевский приравнивал права личности к правам эгоистических индивидов, отделенных друг от друга юридическими барьерами и не знающих никакой нравственной связи. Народники и представители радикально-демократического лагеря отрицали конституционно-парламентскую систему и политические свободы как орудие буржуазной

эксплуатации народа. Наконец, представители русского анархизма, Бакунин и Кропоткин, считали право, наряду с государством, инструментом прямого насилия.

Поэтому для русского конституционализма конца XIX - начала XX века основной теоретической проблемой являлось обоснование концепции правового государства новейшего времени. Уже в работах представителей старшего поколения российской либеральной мысли (А. Д. Градовского и К. Д. Кавелина) четко проводится идея о том, что целью развития государства есть свобода личности, а средством ее достижения - конституционные гарантии. Создание правового государства, по их мнению, естественно предполагало постепенное ограничение прав самодержавной власти с помощью конституции и представительных учреждений, последовательное проведение во всех звеньях политической системы общества принципа разделения властей.

Непосредственным же зачинателем и виднейшим представителем русского либерализма второй половины XIX века был Борис Николаевич Чичерин (1823 - 1904) - видный ученый и политический деятель, один из основоположников политической науки в России. Либеральную теорию он развивал как учение о безусловной и абсолютной ценности жизни, свободы и независимости человека в его взаимосвязи с государством и обществом (110) и вытекающих из этих взаимоотношений неотъемлемых и гарантированных прав и необходимых, неукоснительно исполняемых обязанностей.

Важной фигурой в развитии русской политической мысли был и крупнейший религиозный философ Владимир Сергеевич Соловьев (1853 - 1900), который обосновал теорию о "праве человека на достойное существование" ("право на существование и возможное благополучие"). Религиозная философия В. С. Соловьева, развивающая идеи теократической церковно-государственной утопии на основе единства нравственности и права (т.н."самодержавия совести"), восходит к философско-религиозным концепциям славянофилов и Достоевского. Однако именно с Соловьева русская религиозная философия отходит от антилегализма и реабилитирует право в качестве автономной ценности. Первоначальная позиция Соловьева восходит к формуле Шопенгауэра "никому не вреди, но всем, насколько можешь, помогай": первая ее часть определяет область права - негативно понятой справедливости (justitid), обеспечивающей личную свободу и формальное равенство; вторая же относится к нравственности, - области положительной справедливости, предполагающей добровольное исполнение обязанностей, регулируемых

христианским идеалом любви (caritas). Дальнейшая эволюция теории Соловьева приводит его к трактовке государства как "всеобщей организации нравственности" и новому определению права, которое есть, по его мнению, "принудительное требование реализации определенного минимума добра или порядка, не допускающего известных проявлений зла", то есть "определенный минимум нравственности" [Соловьев В. С. Оправдание добра. Нравственная философия // Соч.: В 2-х т.- М., 1990. Т. 1. - С. 450]. При этом, согласно Соловьеву, требуемый правом минимум добра органично включает обеспечение всем людям "достойного существования", которое может включать гарантированный минимум экономического благосостояния, право на отдых и право на защиту естественной среды обитания человека. Этот тезис означал существенную трансформацию либеральной идеи, которая в своем нормативном виде сводила роль права к определению границ индивидуальной свободы.

Основные идеи Соловьева были подвергнуты критике с позиций классического либерализма Б. Н. Чичери (111) ным, который указал, что разница между нравственнос-тью и правом является не количественной ("минимум" или "максимум"), а качественной. Если нравственность есть добровольно налагаемые обязанности, то право - это сфера свободы, определяемая законом. Поэтому подчинение права нравственности равносильно введению ее принудительными мерами, что ставит человека под гнет еще более ужасной тирании, действующей во имя "высших целей"; государственно-правовая институализация нравственности, делает вывод Чичерин, непременно уничтожает всякую независимость личности.

В то же время идея Соловьева о "праве на достойное существование" оказалась исторически весьма перспективной и стала основой развития в России достаточно оригинальной теории социального либерализма, крупнейшими представителями которой была целая плеяда крупных и оригинальных теоретиков: глава московской школы филосо-фии права Павел Иванович Новгородцев (1866 - 1924), который разрабатывал теорию правового государства, глава петербургской школы Леон Иосифович Петражицкий (1867-1931), развивавший интересную концепцию правовой психологии, а также Богдан Александрович Кистяковский (1868-1920), который детально исследовал идею превращения либерализма в "правовой социализм". Наконец, работы Сергея Иосифовича Гессена (1887-1950) подводят итоги развития русской либеральной традиции, объединяя и сближая между собой ее разные направления.

По сути идеи русских либералов наметили конкретные пути выхода за рамки классического либерализма (с его идеалом индивидуальной свободы) в сторону социаль-ного либерализма. Формальное право свободы, провозглашенное либерализмом, должно быть, считал, например, Новгородцев, дополнено правом на обеспечение достойного человеческого существования. "Задача и сущность права состоит действительно в охране личной свободы, - пишет мыслитель, - но для осуществления этой цели необходима забота и о материальных условиях свободы; без этого свобода некоторых может остаться пустым звуком, недосягаемым благом, закрепленным за ними юридически и отнятым фактически"

[Новгородцев П. И. Право на достойное человеческое существование // Соч.- М., 1995. - С.322 - 323].Таким образом, именно во имя охраны свободы "право (112) должно взять на себя заботу о материальных условиях ее осуществления; во имя достоинства личности, оно должно взять на себя заботу об ограждении права на достойное человеческое существование" [Там же. - С. 323]. Решающий шаг в разработке этих идей сделали Кистяковский и Гессен, которые высказались за такое расширение прав человека, которое могло бы превратить либеральное правовое государство в "социалистическое правовое государство", сохраняющее все достижения либерализма и являющееся наиболее полным раскрытием классической либеральной концепции человеческой свободы. Как пишет Кистяковский, "две основы правового государства - субъективные публичные права и участие народа в законодательстве и управлении страной – будут вполне последовательно развиты и расширены" [Кистяковский Б. А. Государство правовое и социалистическое // Вопр.филос.- 1990.- № 6.- С. 156]. Расширение это произойдет, по его мнению, не только в

сфере чисто политических и государственных отношений, "но и будет заключаться в распространении тех же принципов на область хозяйственных отношений, которые в правовом государстве подчинены лишь нормам гражданского права" [Там же.- С. 156].

Оригинальность и плодотворность такого подхода состояла в попытке совмещения регуляции экономических и социальных отношений (во имя более справедливого распре-деления общественного богатства и обеспечения права достойного существования - на гарантированный прожиточный минимум, образование, здравоохранение и т. д.) с либеральным принципом строгого правового регулирования и ограничения власти. Социализация правового государства мыслилась, таким образом, не просто как расши-рение компетенции государственной власти (проекции суверенитета на экономическую и социальную сферу), но, прежде всего, как более высокая степень верховенства закона, устраняющая фактические препятствия на пути развития личной свободы граждан и принципиально расширяющая пространство гарантируемых прав личности.

Развитие всего русского либерализма второй половины XIX века может быть рассмотрено, справедливо отмечает А. Валицкий, в едином ключе борьбы против антилегалистского синдрома русской мысли и за "кон (113)ституционно-правовую" трансформацию традиционной системы самодержавной власти: от классического либерализма (Чичерин) к "новому либерализму" (Соловьев, Новгородцев, Петражицкий) и затем к "правовому социализму" и социальному либерализму (Кистяковский, Гессен) [Валицкий А. Указ.соч. - .С.29 - 30]. Все названные авторы в той или иной степени, во-первых, исходили из идеи логического и ценностного прирритета правозаконности над всей сферой политики, включая сферу политической свободы, во-вторых, пытались дать юридическое обоснование прав личности, которая ограничивала бы всякую политическую власть, включая власть демократического большинства. На этой основе они критиковали теории, ставившие политическую власть суверена (неважно, единоличного или коллективного) над правом, и тем самым открывавшие, по их мнению, возможность тирании.

Теория социального либерализма и "правового социалистического государства" в значительной мере предвосхитили основные тезисы социал-демократической концепции "социального государства" и кейнсианского "государства всеобщего благосостояния" (welfare state), предложивших значительно расширить государственное вмешательство в экономику и социальную сферу. С другой стороны, прошедшая на Западе "консервативная революция" 80-х годов вновь актуализировала интерес к классическому либерализму чичеринского типа, стимулировав новый поток дискуссий о допустимых границах социального перераспределения.