4.4. Макросоциологические теории "радикалььного функционализма" н. Лумана и "активизированной общественности" ю. Хабермаса

Третий блок немецкой политической науки образуют глобальные политико-социо-логические теории социально-философского и социально-системного планов. Здесь следует выделить получившие мировую известность концепции "радикализированного" системного функционализма Н. Лумана, "активизированной общественности" Ю. Хабермаса и "теорию конфликта" Р. Дарендорфа. В известном смысле, они выходят за рамки традиционной государствоведческой ориентации немецкой политической мысли (философии и социологии государства), разрабатывая более широкие теории общества в целом. В то же время, в отличие, например, от англо-американской политической социологии, немецкие макротеории общества отличает гораздо больший теоретический акцент и связь с фундаментальной этико-нормативной проблематикой.

В "системной интерпретации" теории демократии крупный немецкий социолог Никлас Луман (1927-1999), двигаясь в русле структурно-функционалистской методоло-гии, пытается заново определить нормативные предпосылки демократии. По его мнению, демократия есть определенная система поддержания сложной структурности ("комплекс-ности"), то есть достаточно широкой сферы многообразия альтернативных мнений, позиций и ориентации, в рамках которой происходит выработка и принятие решений в системе. В отличие от теоретиков нормативно-онтологической ориентации, Н. Луман считает, что политическая система (политика) не может легитимировать себя тем, что она определяет процесс политического волеизъявления. Политика в своих решениях, по его мнению, не (201) может использовать какие-либо внешние опоры, смыслы и ценности. Напротив, последние в качестве критериев принятия решений вырабатываются самой политикой (внутри, а не вне нее). С одной стороны, эта методология дает возможность суживания, "редуцирования комплексности" для отбора лишь определенного решения, с другой стороны, она воспроизводит эту комплексность (многообразие потенциальных решений), оставляя ее в качестве субстанциональной основы для восприятия иного выбора в будущем. Демократия, таким образом, комбинирует способность выработки нужных решений с сохранением комплексности, то есть структурной открытости для альтернативных действий.

В то время как классическая теория демократии рассматривает участие индивидов в процессе политического волеобразования не только как средство, но и как "цель в себе", одну из возможностей самореализации человека в современном мире, "системная интер-

претация" Н. Лумана превращает ее в чисто техническую функцию, обеспечивающую политической системе долговременную устойчивость и возможность существования. Демократия начинает оправдывать себя уже не в качестве "наиболее гуманной" или "наиболее справедливой" формы организации властных отношений, а как cтратегия, которая в современных условиях лучше всего позволяет сохранить систему. Веберовско-шумпетеровская парадигма процессуальной теории демократии у Лумана получает свое развернутое системно-функциональное обоснование ("избирательных действий высокого уровня").Однако, как правильно указывает Б. Гуггенбергер, замещение нормо-онтологических признаков демократии функционалистскими критериями не создает все же легитимной основы демократии. "Ибо в принципе любая и каждая организация власти, создающая оптимальные условия для самосохранения системы, может быть оправдана на этой основе" [Гуггенбергер Б. Указ.соч.- С.145- 146].

Иначе расставляет акценты в своей "критической теории общества" видный немецкий философ Юрген Хабермас (род. 1929), В серии своих работ - "Структурное изменение общественности" (1962), "Познание и интерес" (1968), "Теория коммуникативного действия" в 2-х тт. (202) (1981), "Фактичность и значимость" (1992), - немецкий мыслитель разворачивает альтернативную концепцию активной, "политически функционирующей" "общественности" и "деяиберативной демократии". По сути это самая серьезная в современной политической мысли попытка снять антагонизмы классической и современной парадигм демократии.

По мнению Ю. Хабермаса, современный демократический процесс характеризуется тем, что он в основном протекает в союзах, политических партиях и на парламентской сцене, оставляя при этом общественности роль почти безучастного зрителя, лишь опосредованно включенного в процесс политической коммуникации. Последняя по сути замещается "демонстративной и манипулятивной публичностью" организаций, действующих через голову, но не от имени публики.

В качестве альтернативы (для нейтрализации институтов, располагающих потенциалом господства) Ю. Хабермас выдвинул идею развития базовых неформальных

структур "активизированной общественности", в которых было бы возможно свободное, неподконтрольное обсуждение важнейших, основополагающих политических вопросов, j выработка целей и идеалов социально-политической жизни. Такие структуры могли бы стать неким глобальным пространством "свободной коммуникации общественности", которая была бы неподвластна бюрократическому контролю и где между ее участниками были бы равномерно распределены шансы на участие в ней. Необходимо, по мысли Ю. Хабермаса, осуществить новое "разделение властей" - не между государственными властями, но между различными источниками интеграции общества. "Интегративная сила

коммуникации" должна утвердить себя в противовес системной интеграции в рамках экономических и административно-властных отношений, которые утверждают собственное "своеволие", так сказать, поверх голов субъектов социальной жизни [См.: Хабермас Ю. Демократая. Разум.Нравственностъ.- М., 1995,- С.190 - 197].

В работе "Фактичность и значимость" (1992) Ю. Хабермас развивает на этой основе концепцию "делиберативной демократии" (от лат.беПЬега1]о - обсуждаю, дебатирую, дискутирую). В качестве нормативной модели (203) последняя представляет собой сообщество равных индивидов, которые в открытом для всех коммуникативном дискурсе, свободном обсуждении основных тем и проблем общества определяют формы своей свободной жизни.

"Делиберативное" понимание демократии как коммуникационного дискурса снимает противоположность классической и современной (веберовско-шумпетеровской) парадигмы демократии: во-первых, она опять становится не только средством, но и целью политической деятельности; во-вторых, процессуальность уже не противостоит нормативности, а соединяется с нею. Демократия, по мнению Ю. Хабермаса, не может опираться на "тотальный субъект общественного целого", на субстанционально единую, как бы заранее сформированную "волю народа" (так предполагала классическая теория). Демократическая самоорганизация общества должна мыслиться не как плебисцитарное и/или техническое суммирование отдельных воль, а как процесс - как процедура дискурсивного формирования мнений и воли народа, в которой принимают участие наибольшее количество граждан. Ю. Хабермас подчеркивает, что дискурсивная коммуникация, в противоположность элективным техникам и процедурам, именно формирует, "образовывает" волю ее участников, а не просто отражает их дополитические пристрастия.

Итак, если основной постулат классической теории демократии (о непосредственном самоопределении общества) и имеет какой-либо нормообразующий смысл в современном мире, то он должен иметь качественную, а не количественную определенность (а отсюда и подтверждение своей приоритетности). Дискурсивная, делиберативная демократия в концепции Ю. Хабермаса оказывается не просто властью мнения народа (как в парадигме Руссо) или властью народных любимцев (как в парадигме Вебера - Шумпетера), скорее она оказывается определенной возможностью "внепартийного" формирования и отбора качественных решений, выявленных в коммуникационном пространстве дискурсивного общения граждан, обмена мнений, взаимообогащения и взаимоуточнения собственных позиций.

Концепция делиберативной демократии Ю. Хабермаса - это своеобразная новая, уже процессуальная (204) интерпретация классической теории непосредственной демократии, в которой гомогенное единство "общественного целого" заменено децентра-лизованным плюрализмом дискурсивных практик, жизненных проектов и картин мира. "Общая воля" подвижна и конфигуративна, она непрерывно и каждый раз заново порождается в неподконтрольном коммуникационном дискурсе структур "обществен-ности": при этом каждый, в той или иной степени, приобщается к ее авторству именно в формативно-образующем смысле, а не просто в качестве "голосующей единицы". Количественная плебисцитарность (элективность) заменяется процессом качественного формирования необходимого решения (делиберативностью).

Проводя параллели с Дж. Сартори, который также попытался дать нормативное определение демократии с точки зрения качества демократической политики, можно отметить следующее. Как Дж. Сартори, отталкиваясь от модели И. Шумпетера, элективность дополняет селективностью (качественным отбором), точно так же Ю. Хабермас, отталкиваясь от противоположной модели Руссо, дополняет ее делиберативностью. Иначе говоря, у Сартори мы имели дело с селективной полиархией, а у Хабермаса сделиберативной полиархией. Первая структурирована преимущественно вертикально, вторая - горизонтально, Сартори дает право интерпретации решений немногим, Хабермас - потенциально всем.(205)