1.2. Концептуальные измерения европейской политической модели

Общеевропейский экономический подъем XII-XIII веков, стимулированный в немалой степени политико-властными особенностями складывающейся новой модели европейского цивилизационного развития, приводит к юридическому конституированию городского (бюргерского) торгово-предпринимательского элемента в специфическое "третье сословие" со своим особым статусом. В результате этого механизм контроля и координации власти высших лиц (монархов) перестраивается таким образом, что к нему допускаются представители не только знати и духовенства (первых двух сословий), но и

бюргерских кругов. Возникают сословно-представительские собрания различных корпораций и укладов общества (кортесы в Арагоне и Кастилии в 1163 и 1169 гг.парламент в Англии - в 1265 г., Генеральные Штаты (60) во Франции - в 1302 г. и т.д.), которые в существенной степени регламентируют прерогативы и сужают сферу произвольных автономных действий монархов. От современных представительных органов средневековые парламенты отличались сословным характером; ограниченностью прав, которые чаще всего не были закреплены законом; отсутствием права законодательной инициативы; отсутствием единых правил выборов представителей от сословий; рекомендательным, а не обязательным для исполнительной власти характером принимаемых решений; нерегулярностью созыва.

Участником этой новой формирующейся системы Standstaat (сословно-представительского государства и/или политического сообщества) становятся города и области, различные корпоративные группы и уклады, отстоявшие и закрепившие свое частное право (привилегии, "свободы", вольности и льготы) на определенное суверенное пространство реализации своих целей. Знаменательной вехой этого процесса стала английская "Великая хартия вольностей" 1215 года, которая законодательно зафиксировала независимый статус и права некоторых слоев населения, впервые ограничив тем самым полномочия короны в отношении своих подданных. "Ни один свободный человек не будет арестован или заключен в тюрьму, или лишен имущества, или объявлен стоящим вне закона, или изгнан, или каким-либо иным способом обездолен...иначе, как по законному приговору равных и по закону страны" [Великая хартия вольностей, § 39].

Выдающийся английский философ Уильям Оккам (ок. 1285 - 1349) одним из первых намечает принципиальное различие двух типов властвования - королевского (principatusregalis) и политического (principatus politicus), а также подразделяет последнее на властвование аристократическое (in quo principatur plures) и политическое "строго взятое" (politicus stride sumptus). По мнению М. В. Ильина, эти логические построения по-

тенциально содержат в себе выходы на концепты политического плюрализма, полиархии и республиканизма [Ильин М. В. Слова и смыслы: Политая. Республика. Конституция.Огечество // Полис. -1994. - № 4. - С.53].

Более подробно данное концептуальное различив было обосновано английским правоведом Джоном Фортескъю (ок.1394 - ок.1476), который попытался в трак (61)тате "Похвала законам Англии" осмыслить специфику складывавшихся новых политико-властных структур, также опираясь на идею разграничения двух типов политической власти - собственно королевской и политической. При первом типе отношений монарх "правит своим народом посредством таких законов, которые создает сам", и, "следовательно, может облагать его налогами как он сам того пожелает, без согласия народа". При политическом властвовании монарх "может править своим народом только с помощью таких законов, на которые народ дал свое согласие, а следовательно, не может облагать налогами без его согласия". То есть во втором типе правления та власть, которую

имеет корона, "согласована" с народом, и король не может претендовать ни на какую другую власть, "кроме таковой" (например, "отнять у народа против его воли или по принуждению то, что принадлежит ему по праву"). Таким образом, дифференциация Д. Фортескью двух типов властвования открывает путь для новой, более последовательной концептуализации традиционных средневековых представлений о наличии взаимных обя-

зательств между правителями и подданными.

Складывавшееся новое европейское политическое сознание по сути частично воспроизводило и развивало важнейший политический архетип античной модели развития - понимание политики в качестве "общего блага" и особого публично-общественного процесса, выражаемого формулой "что касается всех, должно быть и одобрено всеми". Формальная сторона этого процесса реализуется внешним агентом в лице властителя, который в качестве главы политического сообщества получает публичное право-прерогативу распоряжения им для общего блага и безопасности. Ключевой момент этой развивавшейся новой концепции политического порядка заключался в том, что данные властные прерогативы выступали атрибутом его должности, но не личного права как частного лица, то есть предоставлялись ему не в собственность, а в функциональное распоряжение для высших целей защиты королевства - заботы (сига), управления (gubernatio) и служения (ministerium) ему. При этом> Уже начиная с XI в., публично-политическая функция королевского владения(domus regalis) определенной территорией в указанном (62) трояком смысле четко отделяется от собственно частных владений короля (domus regis). Король, отказывавшийся уважать справедливость и закон, рисковал приобрести репутацию тирана и мог встретить противодействие со стороны своих подданных, обладавших правом сопротивления (ius resistendi) нелегитимным действиям высшей власти.

Дополнительный толчок для развития представлений о принципиально новых политико-правовых основаниях власти был получен в результате завоевания торгово-бюргерскими элементами многих европейских городов не только прав внутреннего самоуправления, но и политической самостоятельности (как, например, в Венеции, Генуе и Флоренции в Италии, Гамбурге, Любеке, Бремене и Нюрнберге в Германии, Тенге и Брюгге в тогдашних Нидерландах и т.д.). Именно в городах-республиках полнее всего проявилось действие института представительства в качестве способа выражения интересов различных социальных групп и метода формирования учреждений публично-властного характера. Власть органов и должностных лиц городского самоуправления начинает опираться здесь на новую правовую базу, смысл которой состоит в конструировании коллективного выбора и воли всего полноправного населения города.

На этой основе, исходя в первую очередь из политического опыта развития многочисленных итальянских городов-государств, видный мыслитель Марсилий Падуанский (между 1275 и 1280 - ок.1343) в трактате "Защитник мира" впервые четко обосновывает идею народного суверенитета, согласно которой верховным законодателем

и единственным источником власти в государстве является народ-суверен. Он первый в собственно европейской политической мысли отграничивает законодательную власть от исполнительной. Народ-законодатель, в соответствии с его концепцией, должен вверить выполнение исполнительных функций так называемой "управляющей части" (pars principans) - правительству, во главе которого стоит правитель, избираемый и ответственный перед народом. Поскольку ответственным исполнителем может быть один человек, несколько лиц или весь народ, Марсшшй Падуанский более склоняется к первому варианту, но при условии, что единоличное монаршье правление будет осуществляться под (63) контролем граждан (то есть будет избирательным), а не возникать вне его (наследственным образом).

Теорию Марсилия Падуанского можно рассматривать в качестве одной из наиболее перспективных попыток трансформации традиционного античного концепта демократии (народоправства) в духе дифференциации различных функциональных частей "политического тела" государства. Хотя теория разделения властей в своем классическом виде возникает несколькими столетиями позже, размышления Марсилия Падуанского стали важным подступом к разработке данной проблемы.