Евразийство (Евразийское движение)

новления нового идеократического соборного организма, который заменит устаревшие формы социально-политической организации. В этой характерной схематике исторического процесса как эволюции и сближения духовности и государственности явно совершается отказ от первоначальных морфологических идей в пользу логоцентрического понимания истории. Хотя в 30-е гг. Е. постепенно затухает, отголоски его идей обнаруживаются в 40-х гг. на волне русскосоветского патриотизма (в частности, некоторые мотивы Нового Средневековья у Н. А. Бердяева). В 70-е гг. в отечественной культуре происходит формирование своеобразного “неоевразийства”, существующего не как оформленное движение, а как характерная оценка истории и перспектив России у ряда деятелей культурной и общественной мысли. Связь с Е. 20 — 30-х гг. весьма условна, она проявляется лишь на уровне общих настроений и интенций. Неоевразийские концепции воспроизводят развитие идей раннего Е.: от опыта переоценки исторического и культурного значения отношений славянских и тюркоязычных народов в общем контексте российской истории (Л. Н. Гумилев, О. Сулейменов и др.) до политизации и дифференциации идей и выступлений в конце 80 — начале 90-х гг. Спектр этих идей полярен — от просоветского неоимпериализма, представленного некоторыми коммунистическими течениями, до статей И. Бродского, где “евразийская идея” предстает в несколько ироническом ключе (даже сам термин трансформируется в “Азиопу” в соответствии с территориально-культурным акцентом). Одной из относительно оригинальных версий Е. является концепция Л. Баткина, полагающего, что “Европа” и “Азия” — всего лишь метафоры социально-культурных процессов и геофафически могут находиться где угодно. “Европа” — символ открытого и модернизирующегося общества, “Азия” — его противоположность. “Евразия” в данном случае есть все же “Европа” на иной территории и с иным этническим субстратом. В конечном счете, все вариации Е. представляют собой объективно ценную возможность самоопределения российского общества, культуры и истории в контексте мировых социально-исторических и культурных процессов. Наиболее перспективным направлением развития идей Е. является попытка самоидентификации без резкого противопоставления “Европе”, “романо-германскому культурному типу” и т. п., которое так или иначе ведет к оправданию архаичных и тоталитарных форм старой России и СССР. Споры и противоречия внутри самого Е. есть неизбежная поляризация культурных реакций на проблему совместимости модернизации общества и сохранения его культурно-исторической самобытности.

Е. В. Гутов

ЕДИНИЧНОЕ и ОБЩЕЕ - философские категории, своей совместностью выражающие пропорции сходного и различного в вещах, закономерно повторяющегося и исключительно случайного в мире, стандартного и уникального в деятельности, обычного и необычайного в жизни людей.

Е. — то, что локализовано именно в этом и никаком другом фрагменте бытия и более не повторяется нигде. Присущие Е. свойства несравненности, несводимости к другому, отличаемости от всякого иного не позволяют исчерпывающе отражать Е. средствами логического мышления; Е. ускользает от понятия, не поддается (по своему существу) рациональному осмыслению и сенсорно (т. е. через зрительные, слуховые и другие ощущения) полагается в познающего его человека. Чаще всего Е. фиксируют именами собственными или указательными определениями типа “этот”, “здесь”, “теперь”. В языке науки синонимами единичного предмета считают термины “индивид”, “индивидность”, “индивидуальность” (от лат. individuum — неразлучный, неделимый, атом); ни с чем не сравнимое событие могут обозначить термином “сингулярность” (от лат. singularis — одинокий, единственный в своем роде). Важнейшим способом индивидуации

==276

предмета или события является уточнение его пространственно-временных координат — например, “быть в данный момент в верхнем от левой руки углу зрения” (Н. Гудмен).

О. — то, что характерно для многих “одних”, повторяется в разных интервалах пространства и времени, оказывается проявлением родовой сущности (идеи, закона, принципа). В противовес Е., категория О. акцентирует наше внимание на том, что сближает и объединяет разные “одни” и противостоит тенденциям индивидуализма и изоляционизма. При сравнивании разных предметов обнаруживается, что в каком-нибудь отношении они схожи, подобны или даже неразличимы и сводимы друг к другу. Такая частичная сопоставимость качеств позволяет временно отвлечься от их различий и мысленно закрепить момент их тождества в логической абстракции (понятии), которая становится чем-то вроде квантифицированной переменной. Значения этой переменной — ранее сравниваемые качества, обобщение которых низвело различия между ними в рамках абстракции до сугубо количественных различий. О таком О. говорят как об “абстрактнообщем”.

Если абстрактное мышление способно отождествлять мыслимые предметы до абсолютной неразличимости, то вряд ли в самом мире существуют совершенно одинаковые вещи, явления, процессы. В физическом мире О. проявляется через Е., причем таким способом, что Е. и О. оказываются сторонами объединяющего их “третьего”. Для обозначения этого “третьего” многие философы применяют категорию “отдельное”, конкретизирующую категории качества, вещи, целого, вида. Отдельное — наличное бытие, определяемое как индивидуальная форма существования О. Каждому отдельному присуща своя мера взаимосвязи О. и Е., своя пропорция их сплава, которая именуется “особенным”. Согласно В. И. Далю, особенный — отдельный, опричный, несовместный, не общий; отличный от прочих, иной, другого разбора; особа — лицо, личность, всякий человек по себе. Обозначая отличительноконкретное во взаимосвязи О. и Е. в каждом отдельном, “особенное”, по определению, подразумевает в себе и то, чем, например, А как отдельное отличается от всех не-А, и то, чем А сходно с не-А. “Особенное”, следовательно, одной своей гранью выступает как Е., а другой — как О. (но не как всеобщее).

Всеобщее — универсально общее, общее без границ, т. е. то, что присуще всем без исключения. Оно может пониматься как субстанциональное свойство (атрибут), мировая связь (закон мироздания), безусловное отношение (абсолютная истина, ценность, совершенство), а также как абсолютный носитель всех свойств, связей и отношений (материя как всеобщий субстрат, “Полнота Бытия” в учениях теистов и пантеистов, вечный идеал). Когда говорят об О., то прямо или косвенно указывают его границы, род, так что мир мыслится как иерархия из субстратов и связей разных степеней О. Например, в физике есть законы сохранения, сопряженные с узкими, более широкими и предельно широкими типами взаимодействия. По отношению же ко всеобщему понятие степени общности не применяют. Всеобщее, вместе с тем, можно трактовать как: а) абстрактно-всеобщее, б) конкретно-всеобщее, в) потенциально-всеобщее, г) актуально-всеобщее.

В отличие от рассмотренного выше абстрактно-общего (и всеобщего), конкретно-общее и всеобщее определяются как такие реальные или идеальные “индивиды” (единичности, отдельности), сущность которых почти или полностью совпадает с их существованием. Например, в Новом завете Иисус Христос предстает как Богочеловек, т. е. как такой особый представитель рода человеческого (отдельное), в единичность Которого вплавлена Полнота Бытия (всеобщее). Так или иначе, конкретно-всеобщее есть совершенный предмет (знак), идеал, т. е. такая чувственно данная отдельность, которая образцово (максимально полно) воплощает в себе и репрезентирует объекту сущность или закон какого-либо ро-

==277