Основание и обоснованное -

философские категории, которые обозначают, соответственно, определяющее условие и его воздействие на определяемую реальность. Если некоторое бытие А выступает предпосылкой или исходным условием для иного бытия Б, то А можно называть основанием, а Б — обоснованным.

Формы детерминации одного другим чрезвычайно многообразны. Чтобы описать конкретный аспект взаимосвязи основания и обоснованного, применяют подходящие к случаю парные категории детерминизма (причины и следствия, сущности и явления, общего и единичного, необходимого и случайного, внутреннего и внешнего и т. д. ). Каждая такая пара категорий характерным для нее образом преломляет в себе содержание связи основания и обоснованного.

Например, основание может обернуться изнутри самораскрывающимся бытием, а обоснованное тогда станет внешним, предметным бытием. Но основание бывает н внешним, поверхностным, неглубоким. В механическом смысле основанием именуют то, что непосредственно воспринимает нагрузку от опирающегося на него сооружения. Нередко термин “основание” заменяют его обыденным аналогом “почва”: беспочвенно = неосновательно, есть почва для Б = Б основательно. “Почва” — это своего рода основание, которое питает нечто и из которого это нечто произрастает. В формальной логике обусловленность вывода основанием обозначают понятием импликации (логической причинности): основание есть антецедент условного суждения; под “основанием” в логике, кроме того, понимают “аргумент”, а также одну из основных частей доказательства. В естествознании основу изучаемых эффектов и событий часто усматривают в каком-либо общем законе природы или принципе, т. е. предпочитают говорить о ней как о сущности явлений. Аналогично обстоит дело в юриспруденции — судьи обосновывают свои решения действующими юридическими законами и правовыми нормами.

==619

Одна из важнейших задач всякой философии заключается в поиске абсолюта, первоосновы всего сущего, предельных оснований (принципов) бытия и мышления. Будучи основанием всех оснований, абсолют, в свою очередь, не требует для себя какого-либо обоснования, его бытие безусловно. Теисты усматривали такую первооснову в Едином Боге (Авиценна, Фома Аквинский и др.), объективные идеалисты-монисты — в верховной идее блага (Платон), абсолютной идее (Гегель), материалисты — в первовеществе (Фалес, Гераклит, Демокрит), материальной субстанции (Дидро, Гольбах, Энгельс и др.). Аристотель говорит о четырех первопричинах всех вещей. Философы дуалистического направления (например, Декарт) признают две безусловные субстанции — протяжение и мышление, а плюралисты (Лейбниц и др.) — бесконечное множество самодостаточных и замкнутых в себе миров.

Основание в логическом (и в некотором онтологическом смысле) первично по отношению к обоснованному, а обоснованное вторично в отношении к основанию. Если иметь в виду не саму первореальность как средоточие всего существующего и как всеединое, от которой производно все остальное в мире, а говорить об обычных, не-предельных, основаниях, то, вероятно, справедливо было бы утверждать, что всякое сущее имеет свое основание. То, что на одном структурном уровне бытия (сущности) служит основанием для обусловливаемой реальности, вместе с тем само оказывается обосновываемым каким-нибудь более глубинным и мощным основанием. Следовательно, понятия основания и обоснованного суть рефлексивные — предполагающие и переливающиеся друг в друга — категории.

Лейбниц различил основание (ratio) и причину (causa), установил принцип достаточного основания для понимания истин факта. Основание — “определяющая причина, которая производит то, что вещи существуют и существовали именно в таком, а не ином виде” (Лейбниц. Соч. В 3 т. Т 3. M., 1984, с. 379). По его мнению, основание существования

вещей заключается в стремлении всякой сущности выйти наружу и обрести предметное существование (там же. С. 124). Вместе с тем у основания всегда больше реальности, нежели у обоснованного им. “Нельзя найти достаточного основания существования ни в какой-либо отдельной вещи, ни в собрании их или совокупности”, — пишет Лейбниц (там же. Т 1. M., 1982. С. 282). Основания мира в целом надо искать вне самого мира, “все возможное стремится к существованию поскольку оно имеет основание в необходимом Существе... Боге” ( там же. Т. 1, с. 234). Возможности чего-либо возникают в сущностях вещей, основание возможности — это степень сущности (там же. Т. 3., с. 123).

X. Вольф определил основание как то, благодаря чему можно понять, почему мир нечто скорее есть, чем не есть, и через что можно понять, почему нечто существует (см. Кант. Соч. В 6 т. Т. 1. M., 1964, с. 275). Кант сообщает, что Крузиус первый различил основания бытия и основание познания. Логическое основание Кант понимает как то, что осуществляет связь между субъектом и предикатом, делает неопределенное определенным (там же, с. 273). Без основания не было бы полагания того, что им определяется. Определять, по Канту, — значит полагать т. о., чтобы при этом исключалось все противоположное и чтобы было обозначено то, что действительно достаточно для понимания вещи именно так, а не иначе. Поэтому Кант считает, что вместо термина “достаточное основание” лучше употреблять термин “определяющее основание” — “ничто не истинно без определяющего основания” (там же, с. 275). Познание истины всегда опирается на усмотрение основания. “Все то, что содержит в себе основание существования какой-либо вещи, есть ее причина... Если для сущего нет основания, то основание его — ничто, т. е. не-сушее” (там же, с. 283).

Кант подразделяет основания на логические и реальные следующим образом. “Первый вид основания я называю логическим основанием, потому что его отношение к следствию может быть ус-

==620

мотрено логически, т. е. с (полной) ясностью по закону тождества; второй же вид основания я называю реальным основанием, потому что это отношение хотя и принадлежит к моим истинным понятиям, однако самый характер его никак не может быть предметом обсуждения” (там же, с. 121). Логическое следствие имеет силу благодаря закону тождества — потому что обоснованное логически тождественно с основанием. Но дождь, например, определяется ветром не по закону тождества, не логически, а по внелогическому — реальному — основанию. Из закона определяющего основания, по Канту, следует: (1) в следствии нет ничего такого, чего не было бы в основании, ибо ничего нет без определяющего основания; (2) из вещей, которые не имеют между собой ничего общего, одна не может быть основанием другой; (3) следствие не может превосходить свое основание (там же, с. 285, 298, 421).

Много внимания данным категориям уделял Гегель. “Основание, — пишет он, — это сущность, тождественная с собой в своей отрицательности” (Гегель. Наука логики. В 3 т. Т. 2. M., 1971., с. 74). Основание, по его словам, есть внутри себя сущая сущность. Нет ничего в основании, чего нет в основанном, так же, как нет ничего в основанном, чего нет в основании (там же, с. 86). Основание — это то, что непосредственно, а основанное — то, что опосредованно. “То непосредственное, с чем основание соотносится как со своей существенной предпосылкой, есть условие; поэтому реальное основание по существу своему обусловлено” (там же, с. 100). Гегель доказывал, что в философии движение вперед есть скорее возвращение назад в основание — к первоначалу, исходным принципам. После Гегеля категории основания и обоснованного исследовались преимущественно в логическом аспекте, проводились более детальные разграничения разновидностей оснований, в т. ч. субъективных и объективных оснований (Шопенгауэр, Вундт, Витгенштейн и др.). Д. В. Пивоваров

ОСНОВНОЙ ВОПРОС ФИЛОСОФИИ — вечная проблема соотношения двух реальностей: 1) реальности, которую человек способен воспринимать при помощи своих органов чувств (“видимого мира”) и 2) реальности, принципиально не доступной внешнему опыту людей (“сверхчувственного, скрытого мира”), С разнообразными истолкованиями понятий, входящих в формулировку этого главного мировоззренческого вопроса, сопряжены ответы на многие загадки философии (о смысле жизни, счастье, свободе, истине, субстанции и т. п.). Под “видимым миром” понимают любые явления природы (первозданной или искусственной), физическую телесность человека, знаковую оболочку наших мыслей (слово, жест, граф) и прочие формы существования материи. “Скрытый мир” — законы неживой и живой природы, дух, душа, сознание, мысль, иные сверхчувственные сущности.

Религиозные философы обычно понимают под О. в. ф. следующую серию вопросов: а) скрывается ли за являющимся нам миром порождающая его первопричина (Бог) или есть только посюсторонний мир, несотворенный и вечный; б) если миром правит потусторонняя сила (Бог), то можно ли познать эту силу и в какой мере; в) какого поведения Бог от нас ожидает? Другие мыслители предпочитают более общие и краткие формулировки О. в. ф., например, одну из таких: “Как наше мышление относится к бытию?”, “Каково соотношение материи и сознания?”, “Как в наших телах взаимосвязаны дух, душа и плоть?”. Подразделив сущее на мир идей (прообразов) и мир материальных вещей (образов), Платон одним из первых остро поставил О. в. ф. Вместе с тем далеко не все мыслители в прошлом и настоящем соглашались с необходимостью вычленять О. в. ф. и отправляться от него, как от ядра всей философской проблематики.

Более полное представление об О. в. ф. дает описание трех его важнейших аспектов — онтологического, психофизического и гносеологического. Онтологический аспект О. в. ф. — проблема соот-

==621

ОСНОВНОЙ ВОПРОС ФИЛОСОФИИ

ношения сущности (“сокровенного”), явления (“откровенного”) и субъективной кажимости. В этом случае речь может идти о любого рода сущности и произвольной сфере ее проявления. Логически возможны такие варианты решения О. в. ф.: 1) есть только чувственные качества, кажимость, но нет никаких объективных “вещей в себе” и сущностей (субъективный идеализм сенсуалистической окраски); 2) за кажимостью могут стоять “вещи в себе”, объективные феномены, которые нам еще предстоит познавать в чистом виде (феноменализм); 3) предельных объяснений чувственных данных и стоящих за ними явлений можно добиваться только посредством ссылок на глубинные сущности, открывающиеся нам наружу в форме явлений; “сущность является, явление существенно” (Гегель, эссенциализм); 4) сущность никогда не проявляется полно и совершенно, поэтому феномены (и тем более кажимости) всего лишь намекают нам на бытие недоступной сущности, но принципиально не дают нам о ней истинного знания (символизм); 5) совершенные проявления сущности иногда все же случаются — они открываются избранным людям и транслируются через пророков (профетизм); 6) сущности не прячутся, они всегда проявляются так, что от их проявлений можно истинно умозаключать к им самим (наивный реализм). Продолжая задавать вопросы о природе сущности (противоречива она или проста, однопорядкова или многопорядкова по своей сложности, имеет ли она пространственно-временные свойства и т. д.), можно далее продолжать список вариантов решения О. в. ф.

Психофизический аспект О. в. ф. — проблема соотношения духа, души и плоти в человеке как целом; данный аспект конкретизирует онтологический аспект О. в. ф., ограничивая изучение соотношения видимого и невидимого миров сферой человеческого тела. Возможны такие варианты: 1) одномерный плотский человек, в котором нет ничего, кроме “материального” (материализм, физикализм); 2) одномерный человек-дух, со-

стоящий исключительно из “духовного” (спиритуализм); 3) двумерный человек состоящий из плоти и души, имеющих между собой массу взаимопереходов (идеализм); 4) дуальный человек, в котором Богом совмещены и скоординированы две независимые друг от друга субстанции — тело и душа (дуализм Декарта); 5) трехмерный человек, состоящий из плоти, души и привходящего “извне” свободного духа; тело — зеркало души, а душа — зеркало духа (модель ап. Павла); 6) психика — эпифеномен, интериоризованные схемы внешних движений организма (бихевиоризм, операционализм). Промежуточные варианты ответов сопряжены с вопросами о вечности или смертности души, о характере взаимоотношения души и оплодотворяющего ее духа, об активности или пассивности души внутри тела, о ее способности или неспособности выходить за пределы своего тела.

Гносеологический аспект О. в. ф. — проблема соотношения человеческого сознания (как “части” души), человеческой деятельности и объективной реальности, независимой от сознания и деятельности человека. Иногда этот аспект упрощают до вопроса о соотношении сознания человека и объективной реальности, существующей до человека и независимо от человечества. Варианты: 1) материалисты полагают, что материя первична, а сознание человека вторично, поскольку сознание является высшим продуктом материи и формой ее отражения; 2) объективные идеалисты отправляются от посылки о генетической первичности объективного мира идей к вторичности мира вещей и субъективного мира человека; 3) абсолютизация субстанциальной роли человеческой практики в производстве окружающего мира и форм общественного сознания характерна для прагматизма, инструментализма, операционализма, некоторых направлений марксизма; 4) субъективный идеализм полагает первичным сознание чело^века; 5) абсолютизация овеществленной силы знания (“искусственной природы”) возвращает человеку и его сознанию

==622

ОСОБОЕ ПРАВО

объективную обусловленность: человек подчинен продуктам своего творчества (социальным институтам, борьбе классов, объективированному знанию и т. п.); к такому варианту склоняются трансценденталисты; 6) “лингвистический идеализм” пытается вывести “сознание” и “культуру” из природы человеческого языка.

Пересечение между собой выделенных выше основных вариантов О. в. ф. порождает в исторической практике огромное множество философских течений ? школ.

Д. В. Пивоваров

ОСОБОЕ ПРАВО — термин, введенный Гегелем в “философии права” для обозначения “права как определенной ступени и формы свободы”. По своей сути, О. п. можно представить как: 1) последовательно конкретизирующиеся в применении к многообразной действительности фундаментальные принципы правосознания; 2) иерархическую систему отраслей права, различаемых по их источнику и сфере применения. В логическом смысле О. п. является вторым компонентом гегелевской триады (1-й — “право как свобода”, или предельно абстрактное правосознание индивида; 3-й — “право как закон”, или актуализованное и концентрированное выражение всех принципов и идей права посредством государственного законодательствования). В этой диалектической взаимосвязи Гегелем прослеживается, по сути, сложный процесс нормообразования, который, согласно его логике, начинается с абстрактно-обезличенного правосознания вообще (“идеи права”) и завершается позитивным законотворчеством, опирающимся на особые правовые нормы и реализующим их в качестве “законоположенных”. Система, или иерархия, О. п. исходит от “абстрактного права свободной личности”, не имеющего еще “позитивного определения”, но объемлющего всю возможную сферу правополагания и правоприменения. Первым шагом в конкретизации О. п. является собственность: в сфере отношений между лицами как собственника

ми или претендентами на собственность правовые принципы впервые получают внешнюю определенность, когда свободная воля индивида, сталкиваясь с противостоящей волей, становится субъектом и объектом правового нормирования. Первая фиксированная правовая норма (и вторая ступень конкретизации О. п.) — договор, предполагающий участие равных в своем праве и свободе индивидов. Возможность как соблюдения, так и нарушения договора создает третью ступень О. п. — неправо. Его высшей формой является преступление как осознанное нарушение заранее известных правовых норм и обязательств. Гегель настаивает на рассмотрении в качестве преступления только и именно “правосодержащей и объективированной” свободной воли, т. е. собственно правовой оценке подлежат лишь поступки, но не намерения и не случайные обстоятельства, не зависящие от воли субъекта. Этой ступенью завершается сфера абстрактного права, где в качестве субъектов выступают “абстрактные индивиды”, т. е. все лица, обладающие формально равной правоспособностью. Далее в качестве таковых должны выступать коллективные субъекты, и, соответственно, правовому нормированию подвергаются уже не единичные связи индивидов, а устойчивые типы социальных связей и социальных действий. Эту ступень Гегель называет моральностью, поскольку здесь право предстает в объективированном виде, в качестве всеобщих норм, применение которых безразлично к индивидуальным особенностям лиц. Конкретизация норм здесь происходит через диалектику умысла и вины, намерения и блага, добра и совести. Высшая ступень реализации “идеи права” — нравственность, т. е. ступень, на которой абстрактно-всеобщее нормирование сочетается с развитой свободной волей индивидов. Восходящие формы О. п. здесь — семья, гражданское общество, государство. Последняя форма завершает иерархию О. п., являясь ее целе- и смыслообразуюшим началом, в котором право впервые обретает абсолютно позитивную форму — форму государственно-

==623

ОТНОШЕНИЕ

го закона. Если на второй ступени (моральности) субъектом нормотворчества выступает абстрактный коллектив — человечество вообще, то на высшей ступени — это конкретные сообщества, создающие и определяющие особые сферы правового взаимодействия. В гегелевском понимании О. п. складывается определенный парадокс: историческое развитие права не совпадает и даже противостоит логическому. Ибо “право государства” как высшая и наиболее конкретная форма права исторически следует за предыдущими, но логически предопределяет их и является их “умопостигаемой причиной” или “целевой причиной”. В данном случае Гегель воспроизводит логику Аристотеля в отношении взаимосвязи семьи, общины и государства. При определенных недостатках (в частности, отсутствия четкого различения между “правом”, “законом” и “правовой нормой”) учение Гегеля о системе О. п. явилось фундаментом современного правосознания, рассматривающего позитивное законодательство не как исток правовой системы общества, а как результат взаимодействия правовых норм, складывающихся на основе индивидуального и группового взаимодействия, полисубъектной системы социальных связей и социальных интересов.

Е. В. Гутов

ОТНОШЕНИЕ — способ сопричастного бытия вещей как условие выявления и реализации скрытых в них свойств. О. возникает в таких процессах сопряжения предметов — во взаимоотнесении, сближении и приобщении их друг другу, — когда единение различных рождает кооперативный эффект. В этом эффекте, как в зеркале, преломляются и высвечиваются признаки сопрягаемых сторон. Поскольку О. есть род условного бытия, т. е. способ осуществления внутренней возможности “своего” через среду “иного”, то релятивное (относительное, условное) следует противопоставлять абсолютному, безусловному бытию.

О. — не вещь и не свойство, но то, посредством чего свойства какой-либо

вещи получают свою видимость. Каков же онтологический статус О.? Аристотель, введший в философию термин “отношение”, обозначал им род бытия. Но в чем заключается особенность этого бытия? Лейбниц указывал, что поскольку О. не удается свести ни к субстанции, ни к акциденции, то О. имеет очень специфическую форму своего существования — оно идеально. Как форму положенности и представленности одного через другое. т. е. как нечто идеальное (ideele), рассматривал О. и Гегель. Реисты признают лишь бытие вещей и отрицают бытие О. Объективные идеалисты-“реалисты”, вслед за Платоном, отрывают О. (и свойства) от вещей, поскольку относят первые к сфере общего, а вторые — исключительно к области единичного. Напротив, номиналисты склонны не признавать реальность О. Марксисты полагают, что понятие об О. как таковом возникает в результате абстракции и сравнения любых двух предметов по выбранному или заданному основанию сравнения (признаку): однако в реальном мире О. неразрывно с вещами, а потому, доказывают марксисты, О. не менее реальны, чем вещи.

Согласно классической диалектике, свойства проявляются в О. вещей. О. есть разновидность движения, действия, акта, а именно есть процесс и результат переноса (отнесения, отсылки) какого-либо внутреннего момента качественной определенности вещи во внешнюю инстанцию — в другую вещь либо в некоторую общую для разных агентов “систему отсчета”. Перенос завершается положением (вкладыванием, хранением) относимого содержания в найденное новое основание.

В диалектическом учении Гегеля О. как процесс и результат указанного переноса описывается с помощью понятий “положенное”, “основание”, “свое иное”, “рефлексия”, “снятие”, “идеальное” и т. п. “Отношение имеет стороны, так как оно рефлексия в иное, — пишет Гегель, — таким образом, оно имеет свое собственное различие в самом себе; и стороны его — это самостоятельная устойчивость, так как они в своей безразличной

==624

ОТНОШЕНИЯ ОБЩЕСТВЕННЫЕ

разности друг относительно друга надломлены в самих себе, так что устойчивость каждой из них точно так же имеет свое значение лишь в отношении с другой или в их отрицательном единстве” (Гегель. Наука логики. В 3 т. Т. 2. M., 1971, с. 150). Гегель понимает О. как единство себя самого и своего иного, а потому видит его целым, имеющим самостоятельное существование (там же, с.

151).

С этимологической т. зр. (и по-русски, и по-латински: latus, relatus, relativus), слово “О.” близко по смыслу, во-первых, словам, выражающим следующие действия — носить, класть, делать общим, сравнивать, соприкасать, сближать, отсылать, удалять, скрывать и т. д.; во-вторых, словам, обозначающим пространственные термины: место, основание, бока, стороны, члены О. Если в грамматическом смысле прилагательное чаще всего указывает на свойство предмета, а существительное — на сам предмет, то О. есть скорее причастие, т. е. окачествленное действие или состояние как свойство лица или предмета; причастие — глагольная форма, совмещающая форму глагола и прилагательного. В математике под О. понимают частное от деления одной величины на другую. Так или иначе и в грамматике, и в математике, и в философии О. раскрывается прежде всего как форма участия, соучастия, значимости, роли в чем-либо. Когда имеют в виду какое-нибудь “соотношение”, то обычно ведут речь либо о взаимозависимости элементов системы, либо о взаимовыражении приобщаемых друг Другу сторон, либо о рефлексии (взаимоотражении) сополагаемых противоположностей, либо о сравнении вещей сквозь призму опосредующего их пропорцию основания.

О. многообразны. Различные виды О. выражены парными категориями философии. Говорят об О. качества и количества, целого и части, необходимого и случайного, причины и следствия и т. д. Например, Гегель рассуждал, что если сущность определена в явлении, а явление — в сущности, то, следовательно, явление становится О., а “закон — это

существенное отношение”, и “истина явления — это существенное отношение” (там же, с. 136, 148, 151). О. можно подразделять на пространственные и временные, материальные и духовные, О. в природе и в обществе, индивидуальные и общественные и др. Выделяют О. к самому себе, а также бинарные, трехчленные и многочленные О. Согласно Гегелю, “...соотношение с собой есть в то же время соотношение с собой как со снятым или соотношение со своим иным” (там же. С. 81).

Понятие О. — одно из важнейших в математике и логике, в которых оно имеет свои специфические описания и классификации.

Д. В. Пивоваров