Априорное и апостериорное

суждения, например, суждение “Все тела протяженны”. Во вторых содержание предиката не включено в субъект, например, суждение “Все тела имеют тяжесть”. Тело, не имеющее тяжести, помыслить можно, в то время как протяженность входит в само понятие тела. Наиболее значимы априорные синтетические суждения, выражающие лежащий в основании всякой предметной области априорный элемент. Это — область трансцендентального познания. “Трансцендентальное” для Канта есть такое априорное, которое выступает основанием прочего, как априорного, так и апостериорного, познания. У всякой теоретической науки (“чистая математика”, “чистое естествознание”, “метафизика”) свои трансцендентальные основания, свои синтетические основоположения. “Трансцендентным” же Кант именует то, что лежит за пределами возможного опыта и не может быть предметом познания (душа, свобода, Бог). Это уже область не рассудка, а разума. Разум познавать не может, но может осуществлять систематизацию познания; главная же область его приложения — практическая философия. Идеи разума поэтому не выражают априорный элемент познания, а являются лишь “проблематическими” понятиями “как если бы” (als ob), за исключением идеи свободы, которая лежит в основании практического разума: “Но свобода — единственная из всех идей спекулятивного разума возможность, которой хотя мы и не постигаем, но знаем a priori, так как она есть условие морального закона, который мы знаем”.

В философии неокантианства, особенно Баденской школы (В. Виндельбанд, Г. Риккерт), понятие априорного расширяется за рамки чувственного опыта и переносится на область философии культуры. Это прежде всего культурные нормы и ценности как “общезначимые предпосылки разумной деятельности”. Ценности выступают как сверхиндивидуальные функции разума. Общее как ценность и общее как понятие начинают противопоставляться в идиографических (описательных) и номотетических (греч. nornos — закон) науках. Представители Марбургской школы исходили из отрицания “вещей самих по себе” (“вещь в себе”) и априорности созерцаний, переводя время и пространство в разряд категорий.

Э. Кассирер подвергает кантовское понимание априорного дальнейшей трансформации. “Репрезентацией” он называет представление одного элемента сознания в другом и представленность целостности сознания в каждом из его элементов. Существует априорный синтез репрезентаций по “формам отношений”, таким как отношения времени, пространства, причинности и т. п. Эти априорные структуры еще не имеют дифференциации по функциональным и смысловым взаимосвязям. Например, в качестве времени может выступать и процесс физической последовательности звуков, и процесс их синтеза в музыкальном произведении; пространство может быть пространством картины, мифологическим пространством, физическим и т. д. Придание идеальных функций структурам репрезентации происходит благодаря наличию в сознании функции обозначения (сигнификации). Функция обозначения придает репрезентации знаковый, символический характер. Знак как символ есть единство чувственного и идеального, субъективного и объективного, содержания и формы, чувственная репрезентация рационального. Функция обозначения ведет к ряду “символических форм”, таких как язык, миф, искусство, религия, наука, история. Человек определяется как “животное, создающее символы”, его существование является не субстанциональным (в естественнонаучном смысле), а ценностно-функциональным, символическим. “Символические формы” суть не “отражения реальности”, но “светятся собственным светом” и в этом смысле априорны (хотя их априорность уже культурно-историческая; “символические формы” подвержены исторической эволюции). Соотношение “символических форм” с априорными структурами репрезентации (“формами отношений”) следующее: “Если схематично обозна

==74