Психоанализ

гг. подвергались ревизии основоположения П.

В самом П. т. н. “культурализм”, опираясь на идею культурного своеобразия и ссылаясь на заимствованные из этнографических исследований примеры, противопоставил себя “биоанализу” Фрейда и его непосредственных последователей. Его основные представители — ведущие психоаналитики Нью-Йорка и Чикаго ( Ф. Александер, Г. С. Салливен, Р. А. Шпитц, Э. Г. Эриксон, К. Хорни, Э. Фромм) — стремились привнести в П. теорию социального взаимодействия, что, с одной стороны, соответствовало традиционному для США истолкованию личности, а с другой стороны, было допустимым толкованием понятия “комплекс”, но едва ли прибавляло что-то новое к теориям П.

Этнографические данные использовались и теоретиками, стремившимися соединить П. с марксизмом. В. Райх, сделавший себе имя в П. своими исследованиями характера, стремился, опираясь на данные Малиновского, создать новый вариант марксистской теории происхождения семьи и частной собственности. Райх полагает, что для обществ без частной собственности характерна сексуально-поощрительная мораль, тогда как сексуально-запретительная мораль вводится в интересах сохранения собственности в семье. Рассматривая первобытное состояние общества и детство как сексуальный рай, Райх попросту игнорирует теории английского П., с которыми он, возможно, даже не был знаком. Порвав в 1933 г. с П., Райх занялся разработкой теории сексуальной революции и техники вегетотерапии, предусматривавшей непосредственный телесный контакт между врачом и пациентом. Хотя вегетотерапия Райха и опирается на учение о характерах, разработанное в рамках П., сама эта техника, не учитывавшая замечание Фрейда о том, что переход от бессознательного к предсознательному осуществляется  благодаря словесным представлениям, не имеет отношения к П.

Напротив, Ж. Лакан развивает имен-

==719

но такие идеи Фрейда. Созданию его теории “стадии зеркала” (1936) и организационному оформлению его в виде Парижской школы Фрейда (1964) предшествовало освоение П. не только официальными французскими аналитиками (Р. Лафорг, М. Бонапарт, Т. Рейк, Э. Пишон, Р. де Соссюр, С. Нахт и др.), но и французскими поэтами, художниками, философами, прямо или косвенно связанными с сюрреализмом, оказавшим сильнейшее воздействие и на теорию Лакана. Лакан предполагает, что Эдиповой, иди символической, стадии либидинального развития предшествует стадия зеркала (или “воображаемая”), за время которой ребенок переходит от восприятия своего образа как другого к идентификации со своим образом и тем самым от восприятия матери как другой к идентификации с фаллической матерью. В Эдиповой же стадии ребенок переходит от идентификации с матерью к получению доступа к Имени Отца и к символическому порядку. Выражающееся в фантазиях и символах бессознательное, пусть и не связанное с представлениями слов, структурировано как язык, и Лакан подчеркивает значение языка и речи в П., полагая, что задачей П. является укрепление в субъекте реального, противостояние которого символическому и воображаемому поддерживается желанием и воплощает интерсубъективность. Создавая языковой вариант П., Лакан утверждает принципиальную незавершенность всякого толкования в П., а обращение к работам самого Фрейда и восстановление значения таких важных для П. понятий, как “сексуальность” и “бессознательное” позволяет говорить о Лакановом П. как о завершении одного из циклов развития П.

В конце XX в. идеи П., зародившегося около ста лет тому назад, распространены практически повсюду: в медицине (психосоматической) и в целении, в философии и в искусстве; П. оказал несомненное воздействие на формирование целого ряда гуманитарных и социальных наук: социологии, этнографии, литературоведения... П. сильнейшим об-

разом повлиял и на стиль мышления ху в., представ, как отмечал уже Ранк, своего рода религией века. Вместе с феноменологией, П. представляет собой одну из двух теорий психики, отвечающих на запросы нашего столетия, и сегодня, несмотря на то, что нерешенные в этой области проблемы (такие, как проблема лечения психозов) постоянно вызывают к жизни все новые теории, опровергающие основоположения П. (антипсихиатрия шизоанализ и т. д.), он сохраняет свое исключительное значение и как техника

лечения, и как культурно-философское явление.

С. А. Никитин

ПСИХОЛОГИЗМ (ЛОГИЧЕСКИЙ) концепция обоснования логики, имеющая форму своеобразного редукционизма, утверждавшего, что логика представляет собой часть психологии или, по крайней мере, зависит от нее. Основной чертой концепции П. выступает следующий аргументационный ход: базовой категорией логики служит (правильное) мышление, само же мышление понимается как психический акт или психический процесс и является важнейшим предметом исследования в психологии, следовательно, логические формы мышления (понятия, суждения и умозаключения) должны пониматься исключительно в качестве психических феноменов, находящих свое выражение в языковой форме, а логические правила — в качестве законов психических актов мышления, сама же логика — в качестве специфической психологической дисциплины, нормативно регулирующей мыслительные процессы. Отсюда основной задачей логики становится исследование и моделирование человеческого мышления на основе психологических методов.

П. берет свое начало в английском эмпиризме и, пожалуй, в неоаристотелизме, понимаемом как логический номинализм, т. е. в концепциях, где присутствует тот или иной вариант редукции абстрактных сущностей к эмпирической первооснове. То, что П. смог пережить такое развитие, как это случилось преж-

==720

де всего в рамках немецкой философии XIX в., без сомнения, обусловлено именно развитием психологии, которая в своем предмете касалась философской проблематики — у Аристотеля, например, психология была отдельной философской дисциплиной. Основателем П. можно считать современника Гегеля — Я. Ф. Фриза, который излагал философию Канта исключительно в психологической терминологии, да так, что преобразовывал “трансцендентальное” в “психологическое”. Влияние идей Фриза на развитие психиатрии (именно им введен термин “патопсихология”) было довольно продолжительным. В качестве главной задачи философии он рассматривал психологические исследования разума, рассудка, интеллекта, а в качестве главного метода — самонаблюдение. Аналогичную (психологическую) критику спекулятивной философии во имя естественнонаучно ориентированного мышления проводил Э. Бенке. Единственно возможным основанием познания был для него только психологический опыт. Концепция Дж. Ст. Милля тоже близка к эмпирической т. зр. П., т. к. он рассматривал логику как исследование психических процессов при выводах. Сходные т. зр. мы находим и у X. Зигварта, который видел в логике науку о нормах правильного мышления. Им следовали В. Вундт, Б. Эрдман, Т. Липпс и др. Подчинял логику психологии и Ф. Брентано — философ, внесший значительный вклад в формирование феноменологии, в частности — теории предметности. Он толковал логику как искусство суждений, где суждение — один из трех психических феноменов, наряду с представлением и ощущением (чувством), понимаемых как акции, действия. Как видно, в свое время П. был плодотворным философским направлением (например, оказался непосредственной средой становления феноменологии), но позже, как и всякое утрирование, он стал препятствием для философских исследований, в т. ч. и для развития логики как отдельной научной Дисциплины. Во все времена психологистической ориентации в логике резко

противопоставлялась такая радикальная форма антипсихологизма, как логический платонизм.

Однако с позиции традиционной логики критика П. была затруднена. Например, иногда безусловный характер предмета логики как науки об общечеловеческих законах и формах правильного мышления служит основанием его различия с предметом психологии, т. к. последняя исследует мыслительную и душевную деятельность индивида в зависимости от конкретных условий его существования. Но т. о. логика как наука все равно сводилась к разделу своего рода формальной психологии.

Пожалуй наиболее сильно зазвучала борьба “за” и “против” П. к началу нынешнего столетия, когда потребовалось оформление нового воззрения на новую логику. В то время работы противников психологического направления в логике, в особенности Г. Фреге — лидера логицизма, получили признание в качестве основополагающих работ в области современной (математической) логики. Любопытно, что такие протагонисты феноменологии как Э. Гуссерль и А. Мейнонг в начале своего философского пути были сторонниками П., оба философа — Мейнонг в работе по критике номинализма (1877) и Гуссерль в своей диссертации по философии арифметики (1891) — сформулировали положения о зависимости философии и математики от психологии. Позднее их психологическая установка претерпела существенные, но близкие по своему духу трансформации. Мейнонг выступил против крайностей в оценке эксперимента как метода, заявляя, что как логицизм означает смерть всякой истинной психологии, так и П. — смерть всякой истинной логики. Наиболее широко известна исключительно эффективная критика П., представленная Э. Гуссерлем, пожалуй, благодаря побудительной критике Фреге на упомянутую диссертацию, в его “Логических исследованиях”. Психология является, согласно Гуссерлю, эмпирической наукой, которая вследствие своей эмпирической и, следовательно, неопределенной природы не

психология

может быть основанием для логических законов. Логические законы обосновываются не индукцией, а “аподиктической ясностью (очевидностью)”, благодаря же психологическому обоснованию логические законы откровенно проигрывают. Однако термин “аподиктическая ясность” требует следующего комментария: в качестве критерия истины он является сугубо философской категорией, но уже у Декарта — категорией сомнительной. Тем не менее антипсихологизм в логике занял главенствующее положение, например, в польской (Львовско-Варшавской) логической школе: “То, что называется “психологизмом” в логике, — признак упадка логики в современной философии”, — писал Я. Лукасевич в работе “Аристотелевская силлогистика с точки зрения современной формальной логики”. Однако после широкого анализа логических парадоксов, обнаруженных в основаниях классической теории множеств, П. вновь получил распространение в среде философов, логиков и математиков. На связи логики и психологии продолжали наста"вать следующие математики: Л. Э. Ж. Брауэр, А. Пуанкаре, Э. Гобло, Ф. Энрикес, Ф. Гонсент и др., психологи — Г. Штеринг, Т. Циген, И. Херман, Э. Риньяно, Ж. Пиаже и др. В 80-е г. интерес к проблематике П. возрос, но претерпел некоторое видоизменение, т. к. теперь он получает импульс со стороны междисциплинарных исследований по компьютерному моделированию человеческого интеллекта.

А. Г. Кислое

ПСИХОЛОГИЯ — сфера знаний о психике людей и животных, т. е. — о формах активности, отображения, регулирования, с помощью которых живые существа реализуют себя в бытии. Центральной проблемой П. на протяжении многих веков оставался человек и его субъективная жизнь, его “внутренний мир” и связь “внутреннего” мира человека с миром “внешним”. Осмысление этой проблемы издавна было предметом забот философии, медицины, педагогики. Обособление П. начинается в новое

время, но она до сих пор несет в себе философские, медицинские, педагогические “комплексы”, фиксирующие влияние некоторых традиционных философских понятий, медицинских подходов и педагогических представлений.

В XIX столетии П. начинает оформляться как форма научного познания. Вместе с тем, ее становление совпадает по времени с кризисом классической философии и, соответственно, — тех абстрактно-общих представлений о человеке, его мышлении, познании, бытии, которые философия этого типа культивировала. Другим важным обстоятельством явилось синхронное с формированием научной П. становление других дисциплин социально-гуманитарного круга: экономики, социологии, этнографии. Фактически имело место возникновение совокупности дисциплин обществознания со стихийно складывающейся системой разделения деятельности, в которой П. находила “пространство” для описания человеческого бытия как раз там, где отступали научная социология и экономика, — в отображении индивидности и индивидуальности человека, в исследовании “внутреннего” мира личности. Таким опосредованным путем — т. е. через отказ от общих философских характеристик человеческого бытия — и в силу необходимости учитывать предметы сопредельных социально-гуманитарных дисциплин  П. оказывается включенной в становление обществознания. Психологи стараются отмежеваться от представлений человека на фоне больших — экономических и социальных — структур, от редукции его к “механизмам” системы общества и, тем самым, акцентируют внимание на жизни обособленного от внешней, структурированной социальности человеческого индивида, на его “живом” опыте, дистанцированном от овеществленных связей и механизированных деятельностей. Намечаемая в последней трети XIX в. собственная предметность научной П. обусловливает поиск и соответствующей методологии. Этот поиск идет в диапазоне между крайностями более традиционного интроспекционизма,

==722

психология

который обращается к достоверности “внутреннего” опыта человека, и натурализма, ориентированного на стандарты научности, господствующие в естествознании. Первый метод фактически указывает на несводимость феноменов психики к объективным данным, второй, напротив, намечает перспективу развития П. как науки, изучающей психику подобно другим объектам, подвергаемым естественнонаучному анализу. Первый, по сути, противопоставляет П. стандартной научности, второй — подвергает сомнению важные для П. представления о глубине и неисчерпаемости “внутреннего” мира человека, его уникальной индивидуальности и многомерной личности. В период становления научного обществознания подобный методологический дуализм характерен для большинства формирующихся общественных наук; он определяется противоречивостью самой ситуации, обусловливающей оформление обществознания: необходимостью в первом приближении фиксировать большие структуры общества и, в то же время, находить место в своих описаниях конкретному бытию людей, без которого немыслима “работа” этих структур; определять законы эволюции общества и как-то связывать их с мотивацией поведения человеческих индивидов; давать объективную картину жизни общества, но в интересах использования этой объективности в живой человеческой деятельности. Неслучайность методологического дуализма проявилась в различных сочетаниях натуралистического и культурного, номотетического и идиографического, социального и гуманитарного подходов. На поприще психологических исследований этот дуализм был сфокусирован в парадоксальной задаче изучения “живого” течения человеческой психики средствами объективно-научного анализа.

По ходу решения этой задачи П. и психологи вынуждены заниматься расчленением психики (а стало быть — и личности, и ее сознания) на отдельные фрагменты, которые и подвергаются тщательному анализу; причем анализ этот из области теоретической переводится в лабораторные условия. Унаследо

ванный от философии интерес к познавательным аспектам психики превращается в анализ отдельных познавательных — гл. обр. чувственных — форм: представлений, восприятий, ощущений, их количественных характеристик. Теоретизирование по поводу мотивов (и смыслов) поведения людей вытесняется стимулируемыми физиологией исследованиями реакций и их отдельных параметров. Романтические концепции индивидуальности человека уступают свое место количественному анализу индивидуальных различий, свойств и способностей людей. Представления о личности уже не могут сочетаться с данными, полученными в процессе объектного анализа человеческой психики. Рассмотрение отдельных аспектов психической жизни людей постепенно оттесняет в П. начала XX столетия представления о целостном характере бытия индивидов и их психики на второй план. Поскольку эти отдельные аспекты исследуются в основном методами внешнего наблюдения, измерения, описания, сама идея психической жизни человека как внутренней душевной направленности, организованности, сложности оказывается для многих психологов под подозрением. Утрата интереса к этому, прежде основному для П. вопросу, подкрепляется развитием прикладных психологических исследований по профпригодности, профориентации, энергетическим характеристикам трудоспособности людей, в которых различия человеческих индивидуальностей и их психические особенности сводятся к стандартным шкалам измерений, к внешним для бытия человеческой личности стандартам и технологиям. Т. о. приверженность П. объектной методологии и социальный — преимущественно производственно-экономический — заказ формируют устойчивую направленность П. на исследование внешних проявлений психики людей и, соответственно, снижают значение традиционных представлений о внутреннем душевном мире человека, выводят за рамки научного анализа вопросы специфически социальной детерминации человеческого поведения. Одним из наиболее последователь-

==723