Симулакрум

ствительности. Чтобы отражать действительность в сознании, надо ее так или иначе воспроизводить, но всякое воспроизведение действительности, если оно ей адекватно, должно ее обозначать, а сама действительность должна являться чем-то обозначаемым. 5. С. есть переделывание действительности. С. есть отражение действительности и ее обозначение. Но действительность вечно движется и творчески растет. Следовательно, и С. строится как вечное изменение и творчество. В таком случае, однако, он является такой общностью и закономерностью, которая способна методически переделывать действительность. Без этой системы реальных и действенных С. действительность продолжала бы быть для нас непознаваемой стихией неизвестно чего.

Представитель философской герменевтики Г. Гадамер развивает онтологический аспект воззрения на С. М. Хайдеггера, высказанный последним, в частности, в “Истоке художественного творения”. Гадамер пишет: “...познание символического смысла предполагает, что единичное, особенное предстает как осколок бытия, способный соединяться с соответствующим ему осколком в гармоническое целое, или же что это — давно ожидаемая частица, дополняющая до целого наш фрагмент жизни”. Сущность знака, по Гадамеру, открывается в чистом указании, а сущность С. — в чистом представительстве. Функция знака состоит в указании вовне себя. С. не только указывает, но и представляет, выступая заместителем. “Но замещать означает осуществлять наличие того, что отсутствует. Так, символ замещает, репрезентируя, что означает, что он непосредственно позволяет чему-то быть в наличии”. Замещение — это то общее, что присуще как С., так и аллегории. Но С. не просто любое знаковое обозначение или значащее замещение, он предполагает метафизическую связь видимого и невидимого. С. — это совпадение чувственного и сверхчувственного, а аллегория — это значимая связь чувственного и внечувственного. Т. о., суть С. — “сводить воедино”, служа выражению глубинного со

держания сводимых сторон одного через другого. Многосмысловая структура с способствует полноте схватывания мира а также активной внутренней работе воепринимающего. Эта структура С. никогда не может быть окончательно дана она может быть только задана. Поэтому она не подвержена процедуре объяснения, но подлежит описанию (см. “ОПИСАНИЕ”). Интерпретация С. носит диалогический характер и противостоит как “методологии чувствования”, т. е. субъективизму, так и “методологии окончательного истолкования”, т. е. объективизму С. А. Азаренко

СИМУЛАКРУМ (simulare - притворяться) — термин имеет два различных значения в зависимости от репрезентативной и нерепрезентативной модели применения. Платон применяет репрезентативную модель и определяет С. как копию копии, отражение отражения, удвоение удвоения, которое, так же как и копия, претендует на обозначение оригинала, подлинника. В философии Платона С. строится в зависимости от онтологии, поскольку критерием различения копии от С. выступает сходство или несходство с истиной бытия или идеей вещи. He-истина копии копии связывается с истиной присутствующего референта, т. е. идеей вещи, действительным повторением которой выступает первая копия. Тогда как копия обладает сходством с референтом, поскольку строит себя по образцу идеи, С. — это копия копии, лишенная подобия. Внутри философского дискурса С. осуждается как подделка, вымысел. Это, как говорит Делез, “интериоризованное несходство”. Но уже внутри платоновской репрезентативной модели действует нерепрезентативная модель — С. без присутствующего референта, поскольку возможность С. изначально вписана в структуру реальности. Проблема уже не касается отношения присутствия и репрезентации. В самом деле, нерепрезентативный С., удваивая оппозицию оригинала, подлинника и копии, не предполагает никакого референта, присутствия, а смещает метафизиче

==780

СИМУЛАКРУМ

скую оппозицию копии и оригинала, и копии копии в совершенно другую область. “Здесь недостаточным будет даже обращение к модели “иного”, ибо в головокружительной бездне симулякра теряется любая модель” (Делез). Поскольку симуляция оказывается имманентной реальности, то не представляется возможным говорить о каком-то присутствии, основании, оригинале. Наиболее последовательно нерепрезентативная модель С. представлена в работах Ж. Бодрийяра, Ж. Делеза и Ж. Деррида.

По Бодрийяру, симулировать не значит притворяться. Тот, кто притворяется больным, может просто претендовать на то, что он болен. Тот, кто симулирует болезнь, проявляет в себе некоторые “истинные” симптомы болезни. Т. е., притворство не задевает принципа реальности, достаточно четкое различие между реальностью и “болезнью” сохраняет силу, поскольку отношение между реальностью и болезнью носит чисто внешний характер: реальность просто маскируется. Во втором случае С. подрывает различие между “истиной” и “ложью”, между “реальным” и “воображаемым”. Но если человек, который симулирует болезнь, проявляет действительные симптомы болезни, то в действительности он/она болен? Симуляция не может рассматриваться как объективный процесс. Тот, кто симулирует болезнь, не может рассматриваться объективно ни как больной, ни как небольной. В данном случае медицина и психология бессмысленны. Ибо если какой-то симптом действительно может “проявляться”, причем не как естественная данность, тогда любая болезнь может рассматриваться как симулированная и симулируемая, и вполне понятно, что медицина в этом случае неуместна, поскольку собственные процедуры лечения она применяет только при обнаружении “истинной” болезни. “Репрезентация начинается с принципа, утверждающего, что знак и реальность эквивалентны, даже если эта эквивалентность и утопична, она все же является фундаментальной аксиомой. Симуляция начинается с утопии этого принципа эквивалентности, с радикального отрицания знака как цен

ности, с понимания знака как реверсии и вынесения смертного приговора любой референции”. В этом случае, когда репрезентация пытается абсорбировать симуляцию, интерпретируя ее как ложную репрезентацию, симуляция включает в себя всю репрезентацию как единое целое, понимаемую как С. Бодрийяр выделяет несколько этапов процесса симуляции: знак первоначально представляет собой отражение некой субстанциональной реальности, впоследствии он начинает искажать ее, на следующем этапе он уже маскирует не что иное, как отсутствие подобной субстанциональной реальности, наконец, он обращается в свой собственный С. и утрачивает всякое отношение к какой-то реальности. В первом случае репрезентация относится к порядку причастия, таинства, во втором — к порядку извращения, в третьем — к порядку волшебства, колдовства, и только в четвертом — к порядку симуляции. Важнейшим поворотным пунктом в этом процессе симуляции является переход от знаков, диссимилирующих нечто к знакам, скрывающим от нас тот факт, что они не означают ничего. Первое предполагает теологию истины, второе знаменует век симуляции и С. На смену реальности приходит гиперреальность, когда всякая возможность познать реальное утопична и одновременно возрастает ностальгия по некоей подлинности, удовлетворить которую в принципе невозможно, поскольку ностальгия эта приводит к дальнейшей эскалации и интенсификации симуляции.

Диснейленд является превосходной моделью различных порядков симуляции. “Диснейленд существует как желание, утверждение того, что он является “реальной” страной, “реальной” Америкой. Диснейленд представляется как воображаемый для того, чтобы мы поверили, что все остальное — реально, в то время как весь Лос-Анджелес и окружающая его американская территория являются не реальными, а, скорее, гиперреальными или симулятивными” (Бодрийяр). Речь в данном случае идет не о ложной репрезентации реальности, а о принятии того факта, что реальность как

==781

СИМУЛАКРУМ

таковая изначально включает в собственную структуру симуляцию, репрезентацию, фикцию и, тем самым, спасает сама себя. И точно также Уотергейт скрывает факт гиперреализации окружающей его страны. Несколько иную версию С. представили Ж. Делез и Ж. Деррида. Делезовский С. — это постоянное движение сил, порождающих беспрерывное изменение мира, становление и различие. В то время как подобие строится на сходстве копии и оригинала или идеи вещи, С. строится на несоответствии, на различии. Идея управляет сходством копии и оригинала. Достаточно четкая связь истины и бытия. Симуляция же предполагает совсем другую онтологию, другую идею, другую истину. “Симулякр не есть деградировавшая копия, он содержит в себе позитивный заряд, который отрицает и оригинал, и копию, и образец, и репродукцию. Из как минимум двух дивергентных серий, интериоризованных в симулякре, ни одна не может считаться оригиналом, ни одна не может считаться копией” (Делез). С. не закладывает никакого нового основания: он опрокидывает всякое основание. Делез замечает, что С. включает в себя угол зрения наблюдателя, т. е. сам наблюдатель является составляющей частью С., и именно в точке наблюдения возможны всякого рода деформации и искажения. В С. наличествует безумное становление, вечно иное становление, глубинное субверсивное становление, умеющее ускользнуть от равного, от предела, от “того же самого” или от “подобного”: всегда и больше и меньше одновременно, но никогда не столько же. Свой тезис относительно С. Делез подтверждает идеей “вечного возвращения” Ницше: “...Возвращается не бытие, но скорее, напротив, возвращение и составляет бытие в той мере, в какой оно утверждает становление и преходящесть. Дело не в том, что возвращается одна и та же вещь, а в том, что возвращение само утверждается прохождением различности и многообразия. Иными словами, идентичность в вечном возвращении обозначает не природу того, что возвращается, но, наобо-

рот, факт возвращающегося различия” (Делез). В работе “О грамматологии” Деррида говорит о том, что реальность обретает свой онтологический статус благодаря возможности структурно необходимого повторения, удвоения. Т. е. первоначальное удвоение инициирует и в то же время смещает метафизическую оппозицию оригинала и копии, и копии копии в совершенно другую область. Удвоение не производно от бытия. Более того, фантазмы, образы и С. производятся именно в удвоении. Последнее избегает бинарной логики. Как дислоцированное тождество, т. е. тождество, которое всегда относится к другому, С. не подчиняется логике оппозиции и противоречия. Негация в данном случае не покрывает игру С.: наоборот, ее статус заключается в том, чтобы удвоить игру негатива и вписать в собственную структуру как одну из возможностей. Функция такого первоначального повторения заключается в установлении одновременной возможности и невозможности присутствия. “Присутствие, чтобы быть присутствием и самоприсутствием, оказывается всегда уже начавшим представлять себя, всегда уже початым” (Деррида). Присутствие начинается с повторения самого себя. Оно начинается в своем собственном комментарии и сопровождается своим собственным представлением. Складка, внутреннее сдваивание крадет простое присутствие в неодолимом движении повторения. Вписывание в собственную структуру “один раз” как возможность собственного повторения является непременным условием присутствия, “Один раз” означает загадку того, что не имеет места, не имеет никакого смысла, никакой читаемости. “Один раз” означает, что присутствие в истине, в присутствии своего тождества и в тождестве своего присутствия повторяется, удваивается как только оно начинает представлять себя. Оно является в своей сущности как “возможность своей собственной не-истины, псевдоистины, представленной в иконах, фантазмах или симулякрах” (Деррида).

Т. X. Керимов

==782

СИНГУЛЯРНОСТЬ

СИНГУЛЯРНОСТЬ - одно из понятий, складывающееся в современной философии. Понятие возникает как попытка разрешения некоторых противоречий, рождающихся в результате прояснения сущности конкретного, единичного, а также сущности отношения единичного и множественного, абстрактного и конкретного. Понятие “сингулярность” употреблялось в семиотике, аналитической философии, но, фактически, в значительной степени продуманным и сущностно включенным в сферу размышления оно становится, в первую очередь, в современной французской философии. Наиболее полную и оригинальную трактовку это понятие получает в философии Ж. Делеза.

Понятие С., достаточно глубоко проанализированное Делезом во многих его работах, позволяет прояснить способ существования множественности и единичности, той единичности, которая сущностно находится раньше абстрактного единства или Единого. Сущность понятия С. можно раскрыть через понятия схождения и расхождения серий. С. — это событие, имеющее смысл или, другими словами, сам смысл. Само событие, с одной стороны, носит точечный характер, с другой стороны, поскольку оно связано с другими событиями, его необходимо рассматривать как носящее континуальный характер, что на поверхности мира фиксируется как невозможность для События существовать изолированно от других событий. Такое понимание континуальности, однако, вовсе не должно приводить к “размыванию” смысла события и перетеканию его смысла в какой-либо другой. Смысл события остается характеризующимся понятием точки, однако точка носит пролиферированный характер. Подобная пролиферированная точка может быть понята как серия. Любой смысл, любое событие, имеющее свой смысл, может быть переинтерпретировано в пределах этой пролиферированной точки, которая предстает как серия или как линия, исчерпывающая все варианты модификации этой точки. В пределе возможности для такой модифи

кации бесконечны, и точка события тогда Совпадает со всем миром. С другой стороны, точка события, несмотря на свою пролиферацию, продолжает носить точечный характер, и это означает, что пролиферированная точка является в то же самое время серией, другими словами линией, наложенной на другие линии, которые являются в сущности другими точками. Связь точечных событий осуществляется как раз через это наложение линий как пролиферированных точек. Пролиферация, т. о., позволяет осуществлять связь заведомо точечных событий через сериацию. Серия — это серия точек, серия пролиферированных сингулярностей. Серия одновременно и пролиферированная точка, которая через свою модификацию осуществляет преобразование смысла события и, таким образом, связь его со всеми другими событиями, и ряд точек событий, пролиферации которых наложены друг на друга.

Существуют разные события, или можно сказать, что существует Разное события. Различие события. В этом мире невозможны, например, синий снег или зеленая роза. В сущности эта невозможность является невозможностью, лежащей в основании этого мира. Однако невозможное и есть не-совозможное как не-совозможность каких-то событий мира. С., осуществляя некую возможность мира как то или иное событие, по сути представляет через него некую не-совозможность, которая первичнее возможности, как первичнее идеальное Событие Делеза по отношению к происшествию. С., т. о., — это место не-совозможности как место, где не-совозможность обнаруживается как более первичная, чем со-возможность. Не-совозможность схождения (со-хождения) некоторых серий может обнаруживаться в мире по-разному, например, как не-совозможность серий предикатов. Замеченная не-совозможность, будучи высказана в качестве С., ставит под сомнение привычную “данную” нам со-возможность, как, например, со-возможность предикатов “зеленый” и “цвет”, разрушая тем самым возможность удостоверенного соедине-

==783

СИНГУЛЯРНОСТЬ

ния этих предикатов в качестве родо-видового соединения. Существуют другие возможности соединения этих предикатов. С. — это событие, нулевое измерение, точка непрерывного уточнения, в результате этого уточнения превращающаяся в серию, линию или плоскость. С. существует как точка рождения плоскости, как точка фрактала, из которой неизбежно строится структурно определенная плоскость-мир. Точка фрактала создает в своем развертывании мир. С., как отмечает Делез, независима от своих актуализаций. Актуализация всегда вызвана самой С., она является ее пролиферацией в другой точке. Нет никаких различных аспектов одного события как способов видения или интерпретаций одного события, производимых из происшествий. Существует одно событие, которое сериируется, событие, которое как С. длит себя в серии С. Будучи сингулярностью сериации, С. создает совозможность событий или совозможность события. Сериация события — это различные события, собранные в виде “взглядов” на одно событие, по сути в виде их совозможности. Изначальна такая С., где сингулярности в своей сериации распространяются так, что производят или, другими словами, находят совозможными другие С., одновременно и в качестве совозможных и в качестве несовозможных. Это означает, что любая С. производит складывание точек С. в своей точке. Иначе говоря, поскольку С. первичнее заполняемого пространства, которое действительно и которое, вслед за Делезом, можно представить как пространство плоскости, как пространство, лишенное глубины и высоты, то С. оказывается всегда первичнее своей сериации уже хотя бы потому, что всегда имеется одна С. Существует только одна С., и все другие можно представить как линии ее сериации. Топологически С. складывает пространство плоскости-мира в “гармошку”, и тогда все точки других С. оказываются собранными действительно в одну точку в силу того, что плоскость, не имея глубины, позволяет это полное геометрическое совпадение всех точек в одной. Та-

кое складывание означает, что в этой сложной или сложенной точке существует уже не С., а индивидуальность как место складывания множественных точек в одной. С другой стороны. С., сохраняя свои характеристики единственной точки остается С. Здесь можно отметить, что всегда существует некоторое собирание, складывание многих точек в одну, которое приводит, с одной стороны, к созданию индивидуального или конкретного которое по своей сущности отлично от С., а на другом полюсе этой логики — к созданию Единого, которое опять-таки является таким же симулякром, как и индивидуальное. В результате подобного “топологического” строения снимается вопрос о том, что является первоначальным — состояние, когда точки рассыпаны на поверхности “развернутой” плоскости, собственно и образуя ее, или состояние, когда поверхность сгибается т. о., что точки на плоскости совпадают и собираются в одну точку и все другие презентируются через нее. У этой плоскости С. нет “правильного” состояния, она сгибается и разгибается, приводя каждый раз к совпадению тех или иных С. на этой плоскости.

Следует отметить, что С. как собирание никогда не существует в качестве одной единственной, 'другими словами, в качестве конкретности. С. в своем существовании определяет возможность других С. как возможность других событий, точнее как их со-возможность в рамках тут же ею создаваемой логики со-возможности, ибо каждая логика в сущности — это тактика со-возможности или набор различных тактик со-возможности. Но, определяя какую-либо со-возможность, С. определяет в то же самое время не-совозможное, которое исходнее со-возможного, т. к. именно не-совозможное фиксирует и определяет некоторую чтойность мира таким способом, что некоторые чтойности не могут в нем встретиться. Мир существует в качестве определенного, но в то же время он определен в первую очередь через свою не-совозможность. Совершая, однако, усилие определения не-совозможности,

==784

СИНЕРГЕТИКА

мы выводим наружу новые области мира как новое определенное, постоянно изменяющее свои границы. Т. о., философия, ставящая вопрос о сущности С. и со-возможности, сама в значительной мере является таким усилием, которое демонстрирует в мысли совозможность тех вещей, что обычно существуют в рамках не-совозможности.

Д. В. Котелевский

СИНЕРГЕТИКА (от греч. sinergeia — совместное действие) — научное направление, исследующее процессы самоорганизации в природных, социальных и когнитивных системах. С. как физикоматематическая дисциплина, формирующаяся с начала 70-х гг. XX столетия, имеет своей целью разработку и широкое применение концептуально-математического аппарата, общего для изучения нелинейных систем различной природы. Методы С. — это сочетание аналитических подходов к решению нелинейных уравнений с математическим (в т. ч. компьютерным) экспериментом над моделями изучаемых систем.

Класс систем, способных к самоорганизации, — это открытые и нелинейные системы, удаленные от состояния термодинамического равновесия (сильно неравновесные). Среди физических систем к ним принадлежат неравновесные фазовые переходы, кооперативные эффекты в лазерах, переходы типа “беспорядок — порядок” в жидкостях (конвективная неустойчивость) и др. Среди химических систем — автокаталитические и кросс-каталитические реакции, в которых происходят возникновение пространственных и временных структур, колебания концентрации и т. д. Среди биологических систем — клетки и их ассоциации, нейронные системы, поведение животных в течение жизненного цикла и поведение ассоциаций животных (например, систем “хищник — жертва”) и др. Среди социальных систем — поведение человека и человеческих групп в данной среде, экономические и другие большие системы (в т. ч. наука) и т. д. При этом С. использует методологию,

принципиально отличающуюся от методологии кибернетики. Если кибернетическая система организуется под действием команд управляющего органа, то в синергетической системе организация возникает без управляющих команд, за счет локальных взаимодействий между элементами, которые “запускают” внутренний механизм самоорганизации. Как заметил немецкий физик-теоретик Г. Хакен, один из основателей С., в лазере нет никого, кто бы мог давать такие управляющие команды атомам.

В становлении С. как науки важнейшие функции ее теоретических источников выполнили неравновесная термодинамика и теория динамических систем. В развитии термодинамики выделяют три логически и исторически важных этапа: 1) классический равновесный (термостатика) — 1824 — 1930 гг.; 2) слабо неравновесный (линейный) — с 1931 г. (соотношения взаимности Л. Онсагера); 3) сильно неравновесный (нелинейный). Важнейший результат последнего этапа — теорема П. Гленсдорфа— И. Пригожина (1971 г.), названная в силу ее общности принципом физической эволюции. Если на первых двух этапах развития термодинамики удавалось теоретически сконструировать функции состояния (к ним относятся, например, температура, внутренняя энергия, энтропия и др.), которые однозначно определяют эволюцию систем соответствующего класса, то установление теоремы Гленсдорфа — Пригожина показало, что в общем случае, включающем сильно неравновесные системы, однозначно определить эволюцию невозможно, т. е. для указанных систем существует несколько альтернативных путей развития.

Необходимо отметить полученные в термодинамике результаты, имеющие важное мировоззренческое значение. Как известно, закон возрастания энтропии (второе начало термодинамики) применим только к замкнутым системам, которые не обмениваются веществом с окружающей средой. Это означает несостоятельность гипотезы “тепловой смерти” Вселенной. В современной физике Все-