23.3. Исторический опыт новой экономической политики большевиков

Пробелы в понимании задач экономической политики властными структурами обрекал на провал многочисленные попытки реформировать экономику в России, обновить ее социальную и политическую структуру. Не являлась исключением попытка большевиков в 1920-е годы перевести экономику России на рыночное развитие и завершить модернизацию экономику страны, придать ей импульс в развитии. Предпринятая попытка вошла в историю под именем новой экономической политики.

Итог нэпа интересен еще и тем, что в современных условиях попытки реформиро­вания экономики не приносят успеха. Невольно возникает вопрос, чему обязана Россия своей неспособностью к реформированию экономи­ческих институтов, почему оказался негативным и скоротечным опыт нэпа, так и не приведший к рыночной экономике?

В 1921 г. (март-июль), осмысливая причины введения нэпа, В.И.Ленин на первое место поставил социальную напряженность в стране, вызванную политикой «военного коммунизма»; нежеланием почти всех слоев общества с ним мириться, сложившейся на этой основе угрозой потери большевистской партией власти. Вторым фак­тором, толкавшим к нэпу, была, по мнению В.И.Ленина, формационная отсталость России. И третьим фактором стала задержка миро­вой революции.

Нэп был нужен, по мнению лидера большевиков, чтобы продержаться в ожидании мировой революции, которая, это было ясно, в ближайшее время не произойдет, поэтому нужно было идти на уступки крестьян­ству, открывать рынок, формировать товарно-денежные отношения. Именно в этот период В.И.Ленин обращал внимание на вынужден­ный характер нэпа, определяя его как вынужденный тактический ход.

В этот же период времени В.И.Ленина начинают серьезно занимать три проблемы, связанные с определением методов осуществле­ния экономической политики правящей партией:

— проявившаяся в первые же годы после революции неэффек­тивность работы предприятий госсектора;

— сформировавшаяся в условиях «военного коммунизма» бюро­кратия, сконцентрировавшая в своих руках государственную систему учета и распределения продукции, с вытекающими в условиях голода и кризиса взяточничеством и мздоимством;

— сохранившийся и после отказа от «военного коммунизма» не­эквивалентный обмен продукцией между городом и деревней. Это обстоятельство накаляло социальную напряженность, вызывало взрыв протеста крестьян.

В этих условиях решить задачу продуктообмена можно было только нажимом, принуждением, а следовательно, даль­нейшим усилением социальной напряженности, разрухи, кризиса. Нэп мог спасти правящую партию от политического краха, потери власти. Поэтому новая экономическая политика оценивалась как вынуж­денное антикризисное явление, как «крестьянский Брест». Оценка эко­номических процессов, начавшихся с нэпом, была, следовательно, це­ликом посвящена политическим установкам.

Осень 1921—лето 1922 года стали временем пристального изуче­ния рынка в качестве общественно-экономической почвы социалис­тического строительства.

В течение этого периода большевиков чрезвычайно за­нимал вопрос, может ли нэп быть только системой отношений меж­ду укладами или принципы нэпа можно внедрить в развитие социа­листического уклада?

Но и в таком подходе речь шла не об изменении взглядов большевиков на сущность социализма, а о допустимости рыночных отношений в переходный период. Дискуссии шли о воз­можности использования рынка в качестве временной меры, однако регулятором экономики и в переходный период признавался не ры­нок, а власть.

Допустив рынок, В.И.Ленин в этот период своей дея­тельности больше всего был озабочен тем, как подчинить рынок вла­сти государства, как сохранить социалистическую ориентацию госу­дарственного сектора, не разлагая его принципами нэпа, внедряя лишь некоторые его элементы (повысить эффективность, внедрить хозрас­чет и т. д.).

 В ленинской концепции нэпа был признан факт возможного существования в экономике двух сфер: рыночной и госу­дарственной. Однако они, по мнению В.И.Ленина, были носителя­ми разных перспектив развития страны. Только государственный сек­тор, по мнению большевиков, имел внутреннюю социалистическую сущность. Вопрос о механизме коммерциализации государственного сектора оставался открытым. Более актуальным для большевиков был тезис не о том, как развить рыночные отношения, а о том, как подчи­нить их государственному контролю. Фор­мы контроля могут быть экономическими или административно-бюро­кратическими. Экономические методы требовали определенного уров­ня развития производительных сил и эффективности в работе госу­дарственного сектора. Ни того, ни другого в России 1920-х годов не было.

По мере осуществления нэпа становились все более ясными его перспективы: противоречие между рыночным нэпом и бестоварным социализмом можно решить либо путем сворачивания нэпа, либо обно­влением модели социализма на рыночной основе. Именно эти альтернативы решали судьбу модернизации России, судьбу ее очередного реформи­рования.

Пойти по второму пути мешала идеологическая зашоренность, преобладание политических аспектов над экономическими. Обосновывая их, В.И.Ленин не допускал мысли о возможности ослабления политических позиций правящей партии и государства.

Со стороны власти было непримиримое отношение к остальным политическим партиям, в том числе и к партиям социалистической ориентации (меньшевики, эсеры). Представители этих партий видели в нэпе возможность снятия социальной напряженности в обществе и создания необходимых предпосылок для развития производительных сил, возможности строи­тельства социализма.

Определяя политические аспекты нэпа, В.И.Ле­нин оставлял приоритетными большевистские тезисы о незыблемости диктатуры пролетариата, руководящей роли партии, о государстве как главном инструменте строительства социализма, о государстве, которое не создает, а разрушает законодательную, правовую базу для функционирования многоукладной экономики.

При такой политической ориентации развитие смешанной эконо­мики, идеи о взаимодействии секторов, о свободной конкуренции, свободе торговли были обречены. О возможностях развития рыноч­ной экономики не могло быть и речи. Экономическим регуляторам развития экономики В.И.Ленин предпочел власть. Это предопре­деляло судьбу нэпа и рыночной экономики в России.

Таким образом, в теоретическом обосновании нэпа были заложе­ны неразрешимые противоречия, подчинявшие его политическому диктату, исключавшему созвучия во взаимодействии экономики и политики.

Политическая власть не обеспечила условий для развития рыноч­ной экономики. Она не обеспечила законодательной защиты разви­тия рыночных отношений, ограничивала возможности развития нэ­повских принципов на местах, не использовала возможности разви­тия стабильных торговых отношений с мировым сообществом. Тео­ретически не были осмыслены возможности модернизации России на рельсах нэпа. Перспективы взаимодействия экономики и политики, возможности утверждения нэпа «всерьез и надолго», возможнос­ти развития государства, гражданского общества и личности в России остались не понятыми.

В последних письмах и статьях В.И.Ленина была сделана по­пытка пересмотреть традиционную большевистскую точку зрения на социализм, высказана мысль о необходи­мости углубления нэпа, развития кооперации, культурной револю­ции. Много беседовавший с Лениным Н.И.Бухарин ретранслировал обновленные подходы вождя в своих работах. Однако сталинизм от­верг идеи нэпа, оттеснил Бухарина и его сторонников от политического руководства и взял курс на формирование законченной командно-бюрократической системы управления.