17.6. Особенности политического менталитета современной России

Существуют различные трактовки политического менталитета: это и представления и убеждения, присущие определенной социальной общности; это и совокупность установок, которые предпо­лагают активное восприятие окружающей действительности как на уровне отдельной социальной общности, так и ее субъектов; это и особого рода конструкт «коллективного бессознательного».

Политический менталитет связан с опытом, повседневной жизнью и включает в себя: представления о политической ре­альности; ценностные политические ориентации, носящие как осознанный, так и неосознанный характер; политические уста­новки, стихийные предрасположенности особым образом реаги­ровать на политическую ситуацию.

Различные социальные общности в России обладают собствен­ным политическим менталитетом. Однако существуют и некоторые базовые представления, ценности и установки, присущие на уров­не повседневности значительной части российского общества.

В российском политическом менталитете доминирует опреде­ленный образ государственной власти. Народ не столько поручает власти выполнение каких-либо функций, сколь­ко вручает ей свою судьбу. На этой основе в российском политическом менталитете утвердился в качестве ценности и базовой установки патернализм.

Государственное попечительство рассматривается как «благо» и обязанность властей перед обществом (народом). Вместе с тем патернализм, порождая иждивенческие настроения в обществе и приучая его к пассивному выжиданию, ослабляет самостоятельную энергию частных лиц. В качестве идеала государственной власти российский поли­тический менталитет санкционирует в первую очередь власть единоличную (ответственную), сильную (авторитетную) и спра­ведливую (нравственную). Этот «образ» власти ориентирован на умеренный авторитарный идеал, который всегда сочетается с коллективным демократизмом охлократического толка. В силу этого в политическом менталитете сложилось двоякое отноше­ние к авторитету. С одной стороны, — вера в авторитет, часто наделяемый харизматическими чертами, и, соответственно, ожи­дание от него «чуда», сопровождаемое постоянной готовностью подчиняться авторитету. С другой — убеждение в том, что авто­ритет сам должен служить «общему делу», национально-государ­ственной идее. Отсюда направленность российского политиче­ского менталитета на контроль за деятельностью авторитета через постоянное соотнесение ее с «общим делом», которое сооб­ща переживается людьми. Если авторитет осуществляет деятель­ность вразрез с этими переживаниями, то его, как правило, свергают, а иногда и жестоко с ним рас­правляются. Поэтому политические лидеры в России, уходя в отставку, вначале подвергаются резкой критике, а затем погру­жаются в политическое небытие.

Для российского политического менталитета характерным яв­ляется культ государственной власти, преклонение перед ней как воплощением силы и господства. Такая фетишизация государст­венной власти порождает этатизм, причем не в западном, а, ско­рее, в восточном смысле. Этатизм основывается на том, что рос­сийское государство, наделяющееся сверхъестественными свой­ствами, рационально воспринимается как создатель россий­ской действительности.

В российском политическом менталитете государство отождест­вляется с большой семьей. Отсюда вытекает понимание общенарод­ного единства как духовного родства и стремление заменить без­душные правовые нормы нравственными ценностями. С этой точки зрения характер отношения государства и индивида в России в от­личие, например, от Запада определяется не столько соглашением подданных и государственной власти в соблюдении законов, сколь­ко молчаливым сговором о безнаказанности при их нарушении.

В российском политическом менталитете государственная власть ставится выше закона, что формирует такую политиче­скую установку, как неверие в закон в качестве воплощения справедливости и средства борьбы со злом. Большинство населения, по­нимая необходимость неких общих правил, готовы соблюдать законы, но только при условии соблюдения законов представителями органов власти.

По данным социологических исследований более половины граждан современной России обладают граж­данским правосознанием, около одной трети — этатистским, одна пятая — собственно «правовым» правосознанием.

Для гражданского правосознания характерно формальное признание принципов правового государства на фоне правового нигилизма и неправомерного общественного поведения. Это пра­восознание исходит из того, что нормы права выше закона, из которых сам закон черпает обязательную силу. Однако нормы такого положительного права помимо закона и обычая могут фор­мироваться не только законами и обычаями, но и путем общест­венного провозглашения. Такой экстраординарный источник права активизируется в нестабильных политических ситуациях, когда нормы, провозглашенные небольшой группой или даже от­дельным лидером, соответствуют общественному правосозна­нию.

Для людей с этатистским правосознанием ярко выражено стремление к патернализму, ожидание постоянной помощи со стороны государства в решении не только жизненно важных, но и приватных проблем. Они постоянно перекладывают ответст­венность за свою судьбу на государство. Этатистское правосозна­ние основано на традиционном представлении о праве, согласно которому право есть не что иное, как продукт воли государства, предписание государственной власти. Такое правосознание при­знает любой закон, изданный государством (даже если он не со­ответствует наличной системе права), в качестве обязательного для исполнения предписания.

Для людей с правовым правосознанием характерна ориентация при решении своих проблем прежде всего на собственные силы, убеждение, что можно самому управлять своей судьбой, спокойное отноше­ние к социальной дифференциации и в целом положительное от­ношение к «новым русским». Социальная справедливость интер­претируется ими как «равенство возможностей». В этом плане их правосознание ближе к западному, среди них больше всего демо­кратов, сторонников радикальных рыночных реформ.

В российском политическом менталитете базовой ценностью выступает порядок. В силу этого большинство россиян чувствуют себя комфортно лишь в ситуации определенности, где существуют конкретные предписа­ния, что и как делать. Ситуация неопределенности, где «разреше­но все, что не запрещено», допускается свобода выбора и свобода действий, раздражает. Такая ситуация оценивается в россий­ском обществе как «непорядок».

В российском обществе эти предписания наделяются еще и политическим смыслом: тот или иной способ жизнедеятельности должен быть разрешен «сверху» инструкциями, стандартами, законами и т. д. Социально-полити­ческие предписания должны касаться всех сторон жизни челове­ка, чем больше предписаний, чем шире сфера их деятельности, чем сильнее они ограничивают каждого человека, чем меньше у него свободы выбора — тем больше порядка в обществе. Поэтому в российском менталитете социальный порядок неразрывно свя­зывается с государством, роль которого и состоит в упорядоче­нии всех общественных отношений. Чем больше государство из­дает разного рода законов и инструкций, принимает постановле­ний и решений, чем детальнее регламентируют они все стороны жизни общества и индивида, тем тверже и надежнее кажется русскому человеку порядок.