Власть и собственность

Власть и собственность функционально разведены в управлении (дивергенцию этих начал констатирует «правило Лэйна»). Подчерк­нем, что речь идет именно о функциональном разведении. На сущност­ном уровне «власть и собственность могут быть разделены на какое-то время, но разлучить их навсегда никогда не удастся, поскольку, поняв болезненность подобного разделения, собственность сразу же купит власть либо власть захватит собственность»⁶³.

Как один, так и другой исход прекрасно моделируется на фактуре нашей истории. Достаточно взять смутные времена конца XVI — нача­ла XVII веков (первый вариант) и конца XX века (второй вариант).

Власть и собственность совмещены в докапиталистических архаич­ных системах: власть как насилие, принуждение, подавление встроена в контекст производственных отношений, проявляется через формы внеэкономической зависимости. Рабовладельцы, феодалы единосущно носители как власти, так и собственности; рабы, смерды как безвласт­ны, так и неимущи. Начиная с капитализма власть и собственность расчленяются. Власть обретает черты института, аккумулирующего неэкономические связи; рынок систематизирует связи собственниче­ские. На Западе человек политический возникает одновременно и на­ряду с человеком экономическим. В России ничего похожего не наблю­дается. Политика у нас исторически не оформилась, не закрепилась, не выделилась в специализированную отрасль социальной занятости. Как в архаичном или традиционном обществе к политике у нас причастна каста элитной номенклатуры вначале сословной, наследуемой (госуда­ревой, великокняжеской, боярской, дворянской), затем партийно ини­циированной.

На фазе архаики при синкретизме собственности и власти кризис собственности (экономика) влек кризис власти — крах государственно­сти, имперскости. Позже со стадии обособления власти (бюрократиче­ское государство — машина побуждения, вынуждения, принуждения) и собственности (регулируемая рынком динамика персонального и со­циального богатства) в эпоху капитализма экономические кризисы не вызывают кризисов государственных (не равнозначно — «правительст­венных») . Реалии западной капиталистической социальности от этого застрахованы. Не то в России.

Благотворного функционального двоецентрия власти и собствен­ности у нас не сложилось. С Ивана IV власть стала единодержавной; в борьбе с боярской олигархией опричнина осуществила редистрибуцию богатства с целью концентрации земельной собственности у двора, спо­собствовала трансформации отечественной монархии в имуществен­ную монархию; русский царь отныне — «первый» помещик. С Петра I власть стала имперской, универсальной, неразделяющей первенства ни с каким началом, ни с какой силой; стяжающая монополию духовного водительства церковь превратилась в одну из госконтор — коллегию. С Ленина власть стала всепоглощающей: все относительно, кроме власти — территории, этносы, богатство, благосостояние. Власть преобразова­лась в чистую форму, репрезентируемую функциями партии. Со Ста­лина власть стала тоталитарной — «чистая форма» обрела плоть наци­ональной державности; хлесткий ярлык «враг народа» — ужасное клей­мо, агрегирующее признаки государственности, национальности, пар­тийности.

История России — история не разделения, а соединения, сращения власти с собственностью. На дореволюционной стадии персонификатором власти и собственности был монарх, на послереволюционной стадии — государство. Синкретизм двух капитальных начал влек: а) консервацию внеэкономического принуждения — от патриархальной общины до соци­алистического колхоза, вызывая порочный тандем взаимоусиливающих экономических и политических (властно-государственных), политиче­ских и экономических потрясений; б) импульсивно-авантюристический, валюнтаристски-импровизационный тип правления, сказывающийся в особенности (исключаемой реальностью Запада) обмена пространства на укрепление власти. Соответствующим (антинациональным) обра­зом действовали: Ленин — развал империи ради начала коммунистиче­ского эксперимента; Сталин — отказ от мировой революции, развал интернационала ради продолжения коммунистического эксперимента в отдельно взятой стране; Горбачев — развал Восточного блока (трофея Второй мировой) ради совершенствования построенного социализма в одной стране; Ельцин — отказ от коммунистического эксперимента, развал СССР ради узурпации власти в Российской Федерации ; в) возможность конвертации власти на собственность — самодостаточный слой «рыночно-демократических» нуворишей — прямой продукт но­менклатурной приватизации некогда общенародных богатств.