Лекция 1. Политология: проблемы становления и перспективы развития

Среди множества проблем, касающихся отечественных гуманитар­ных и общественных наук, особое место занимают проблемы становле­ния и развития политической науки — политологии. Об этом уже неод­нократно писалось и говорилось.

Не преувеличивая роли и значения политической теории для пол­итической практики в целом, равно как и не абсолютизируя важность отдельных отраслей политических знаний, следует в то же время с полной уверенностью утверждать, что многих из тех политических ошибок и бед, с которыми мы сталкиваемся и в наше время, можно было бы в значительной мере избежать, если бы меньше полагались в реше­нии жизненно важных вопросов на житейскую мудрость власть предер­жащих, политическую конъюнктуру и политический эмпиризм и боль­ше использовали опыт, накопленный сотнями предшествующих поко­лений, глубокие и разносторонние политические знания, политиче­скую науку.

Можно не соглашаться со взглядами и представлениями 36. Бжезинского о политической жизни и политической системе советского общества, высказанными им в очередной раз в его книге «Великое падение. Рождение и смерть коммунизма». Можно даже возмущаться по поводу его утверждения, что «возникновение коммунизма как одного из грандиозных политических явлений XX в.» нужно рассматривать не иначе как «в тандеме» с появлением фашизма и нацизма. Но одно остается бесспорным в рассуждениях этого многоопытного политолога: марксистская теория как таковая потерпела неудачу «в ее практиче­ском применении» не только в силу ряда объективных экономических и социально-политических причин, но и в силу «чисто» субъективного политического фактора. Речь идет прежде всего о политическом докт­ринерстве, идеологической зашоренности, неумении и нежелании мно­гих руководителей высших рангов учитывать политический опыт (культуру, менталитет, традиции и обычаи) других стран — пользо­ваться плодами мировой цивилизации.

Когда Сталин насильственно насаждал в странах Восточной Евро­пы коммунизм в том виде, в каком последний сложился в Советском Союзе, то тем самым он не учитывал того немаловажного обстоятель­ства, что «пересаживает марксизм-ленинизм-сталинизм на социаль­ную почву, в общества, отождествляющие себя в основном не с восточ­ными, а с западноевропейскими культурными, религиозными и интел­лектуальными традициями и наследием».

В нашей стране в условиях существования тоталитарного полити­ческого режима — сталинизма и при всех последующих политических трансформированных «измах» не было, да и сейчас еще нет настоятель­ной потребности общества и государства в становлении и развитии политической науки. Несомненно правы те авторы, которые утвержда­ют, что в таком обществе, как наше, общественные науки были обязаны в основном комментировать и оправдывать принимаемые политические решения, содействовать возведению общенародно-демократического фасада для авторитарно-бюрократической системы и потому не отводи­лось самостоятельного места ни для политической социологии, ни для социальной психологии, ни тем более для политической науки. Поэто­му последняя длительное время и больше, чем социология и социальная психология, испытывала к себе недоверие и даже враждебность как со стороны представителей признанных общественных дисциплин, так и со стороны официальных лиц .

Небезынтересно отметить, что перемена мнений, преодоление не­гативного отношения к политической науке в России происходят уже не в первый раз. Нечто подобное уже имело место в пореформенной Руси во второй половине XIX века, когда, по словам известного доктора права, заслуженного профессора Московского и Петербургского уни­верситетов П. Редкина, «науки политические тогда были признаваемы нашим правительством, как и большею частью прочих европейских правительств, весьма опасными для спокойствия государств. Употреб­ление политических знаний смешивали тогда с их злоупотреблением по той простой причине, что часто видели их злоупотребление там, где было только их употребление. А всякие политические рассуждения были нетерпимы не только в книгах и повременных изданиях, но и в самых тесных кружках, в частной, семейной жизни.

Почему царскому правительству до проведения радикальных ре­форм середины XIX века изучение политических наук, в частности, в юридических вузах страны казалось излишним? — спрашивал автор в одной из своих лекций, прочитанных студентам Московского универси­тета в 1863/64 академическом году. И тут же отвечал: да потому, что в «благоустройстве нашего государства не было ни малейшего сомнения, когда все, казалось, было в совершенном порядке; когда извне смотрели на нас со страхом, смешанным с благоговейным уважением, чужезем­ные правительства, завидуя прочности, твердости, непоколебимости наших государственных учреждений, нашему могуществу, обилию на­ших материальных сил; когда всякое малейшее участие в государствен­ной деятельности обусловливалось чиновничеством, состоянием на го­сударственной службе...».

В такое время, делал неутешительный вывод П. Редкин, «изучение политических наук казалось излишним. Правительству нужны были только юристы и администраторы, и притом такие, которые выучили бы Свод законов с возможною подробностью, буква в букву, а потом при­няли бы законы также буква в букву, состоя на той или другой судебной и административной должности; нужны были подданные, которые бес­сознательно повиновались бы существующим законам, не смея отгова­риваться их неведением; нужны были и такие государственные мужи, которые могли бы заседать в высших правительственных установлени­ях и занимать высшие должности будучи почти от рождения, по своим связям, посвященными во все тайны государственного законодательст­ва и управления...».

Приведя столь обширные выдержки из лекции профессора П.Редкина, позволительно задаться вопросом: не те ли самые причины, которые мешали развитию политической науки в России в первой по­ловине XIX века, оказали губительное на нее воздействие и в XX веке? Не аналогичные ли по своему характеру процессы и явления привели сначала к негласному запрету политических наук, а затем к тому, что «сам закон теперь признает у нас опять науки политические, как пред­меты университетского преподавания, а с тем вместе признает и все то, что отсюда прямо выводится». К тому, что «само правительство откры­вает возможность изучения наук, относящихся ко всей государственной жизни, с тем, чтобы посредством этого изучения приготовиться к само­стоятельному участию в этой жизни, в каком бы то ни было качестве: в качестве ли ученого политика или публициста, или в качестве полити­ческого деятеля на поприще государственной службы...».

Справедливости ради следует сказать, что в СССР, несмотря на то, что политология длительное время официально не признавалась в ка­честве самостоятельной науки и учебной дисциплины, шел интенсив­ный процесс накопления политических знаний и опыта преподавания предмета. Научные исследования в области политологии проводились в основном на базе Института государства и права АН СССР, Московско­го государственного университета им. М.В. Ломоносова, Института фи­лософии АН СССР и некоторых других академических институтов, отдельных вузов и научно-исследовательских коллективов. Без преуве­личения можно сказать, что своеобразным центром проведения науч­ных исследований в области политологии, генератором многих весьма перспективных для политической науки и практики идей, равно как и инициатором проведения ряда общесоюзных и международных полито­логических научных форумов — конгрессов, симпозиумов, конферен­ций, неизменно была созданная еще в 1962 году Советская ассоциация политических наук (САПН).

Именно под ее эгидой и при ее непосредственном участии в 1979 году в Москве был успешно проведен XII Всемирный конгресс Международ­ной ассоциации политических наук; стал издаваться объединивший политологов разных специальностей и направлений ежегодник, подго­товлены и опубликованы многие получившие международное призна­ние политологические работы.

При активном содействии САПН в ряде вузов страны еще с середи­ны 70-х годов начали читаться отдельные лекции или целые спецкурсы, касающиеся проблем советской и зарубежной политологии. Только в юридических институтах и на юридических факультетах университе­тов страны таких спецкурсов читалось, по данным Всесоюзного совета по правоведению, более тридцати. Среди них, например, такие спец­курсы, как «Основы теории политической системы СССР», «Политиче­ские системы буржуазных стран», «Политические системы современно­сти», «История политических и правовых учений», «Трудовые коллек­тивы в политической системе СССР» и многие другие.

Примерно в этот же период и в последующие годы был опубликован ряд монографических работ, посвященных как советской, так и зару­бежной политологической тематике.

В настоящее время политология в нашей стране, наконец, несмотря на длительное противодействие со стороны власть предержащих, пол­учила официальное признание и гражданство. Сформирован и успешно функционирует с осени 1989 года Экспертный совет ВАКа по политоло­гии. В ряде вузов и научно-исследовательских институтов создаютсяспециализированные советы по защите кандидатских и докторских дис­сертаций в соответствии с введенной новой специальностью — полито­лог. Определены важнейшие аттестационные и предметно-квалифика­ционные направления исследований в области политологии, а именно: теория и история политических наук (политические и исторические науки — 23. 00. 01), политические институты и процессы (политиче­ские, социологические и юридические науки — 23. 00. 02), политиче­ская культура (политические, философские и исторические науки — 23.00.03) и политические проблемы международных систем и глобаль­ного развития (политические и экономические науки — 23. 00. 04). Проделана работа по установлению и закреплению официального ста­туса данной научной отрасли знаний и дисциплины.

Конечно, официальное признание и формальное закрепление ка­кой-либо дисциплины отнюдь не всегда означают реальное признание и утверждение в системе других соотносящихся с ней дисциплин. Со­зданы лишь весомые предпосылки для успешного развития данной от­расли знаний и дисциплины, но вовсе не гарантированы их реализация, а тем более решение возникающих при этом научных, методических, V^ методологических, организационно-технических и иных проблем. В литературе по политологии об этом уже неоднократно говорилось и данные вопросы в той или иной степени уже рассматривались. Поэтому коснемся лишь некоторых проблем.

Прежде всего это проблемы осмысления и переосмысления, крити­ческих оценок первоначальных, «доофициальных» шагов или этапов становления и развития политологии в СССР. Этих вопросов можно было бы и избежать, если бы от ответа на них, от оценки того, что и как было сделано советскими учеными в данной области знаний на первых ступенях развития политологии, принципиально не зависел выбор путей и направлений ее развития сегодня и в последующее время, если бы это не увязывалось с факторами преемственности, выбора средств и методов проведения политологических исследований, актуализации в политиче­ской жизни и в сфере политической науки той или иной тематики.

В научной и публицистической литературе нет единого подхода и однозначного ответа на вопрос об оценке пройденного советской поли­тологией пути. Наряду со взвешенными оценками, учитывающими все плюсы и минусы в развитии политологии, нередко соседствуют и про­тивоположные. Это можно увидеть, например, в утверждении некото­рых ученых, что в нашей стране не только в период культа личности Сталина, но и в последующие годы не появилось ни одной серьезной книги или исследования по всеобщей теории государства (тем более учебника), по проблемам политической науки. «Сложившееся положение, — уточняется при этом, — начало меняться с середины 50-х годов, но в значительной мере «захлебнулось» в период застоя, и политическая наука до сих пор не встала на ноги».

С подобной оценкой можно согласиться, лишь исходя из сугубо формальных позиций. Верно, что в период культа личности Сталина политическая наука как научная теория оказалась «белым пятном», восполняемым лишь партийно-директивными практическими решени­ями, и что с точки зрения официального признания она в значительной мере «захлебнулась» в период застоя.

Если же судить с позиций не формального, а реального подхода к данной отрасли знаний и учитывать не только советскую, но и зарубеж­ную, прежде всего буржуазную, политическую, правовую, историче­скую и социологическую проблематику, с которой имели дело советские исследователи, то упомянутая оценка явно недостаточна.

Нет здесь необходимости и возможности назвать все имена и рабо­ты исследователей проблем политологии в прошлые десятилетия, не только не подтверждающие высказанное мнение и предположение, а, наоборот, свидетельствующие об обратном. Объективности ради следу­ет заметить, что авторы, разделяющие упомянутый взгляд, вместе с тем подчеркивают, что в советской научной литературе «по отдельным воп­росам есть серьезные политологические исследования философов и соц­иологов, частично юристов, а также историков».

Разумеется, при оценке научных исследований в области государ­ства и права, а также политологии в прошлом, равно как и в настоящем, не лучшим критерием являются эмоции, наигранный оптимизм. Одна­ко не лучшим способом проведения научного анализа и установления объективной истины является и культивирование чувства социальной или академической ущербности, некой вины и неполноценности, по сути насаждение беспробудного пессимизма.

Тщательный анализ научных работ в области общей теории госу­дарства и права и политологии, вышедших в 60—70-е и во все последу­ющие годы, не дает оснований для каких-либо однобоких, особенно крайне пессимистических, выводов. Более того, если взять за точку отсчета в развитии политологических исследований в нашей стране 60-е годы и сравнить их с уровнем и масштабами развития в 80-е годы, то легко заметить вполне определенный положительный сдвиг, весьма значительный не только количественный, но и качественный рост. Ко­нечно, если говорить об уровне фактически еще только само утверждающейся в нашей стране политологии, то очевидно, что наше преуспевание на политологическом поприще является пока довольно нестабильным и весьма относительным.

Предстоит еще сделать очень многое как в научном, так и в кадро­вом, организационном и других отношениях, чтобы привести отечест­венную политологию, как принято говорить, к «уровню мировых стан­дартов». Необходимо решать целый комплекс проблем, не только унас­ледованных от прошлого, но и порожденных уже настоящим.

Весьма важным представляется, з частности, решение вопроса о предмете и сферах распространения новой научной дисциплины, о ее понятии и содержании. Ибо это поможет избежать, с одной стороны, распыления сил в процессе научных исследований, а с другой — их взаимной подмены, дублирования и известной неопределенности. Ра­зумеется, какой-либо порядок решения проблем не следует абсолюти­зировать, ибо известны случаи, когда сначала создается институция (Центр, институт, журнал и т.д.), а потом уже определяется предмет комплексного изучения.

Стремясь обрисовать к руг политических вопросов, которыми зани­маются в настоящее время правоведы, философы, социологи, экономи­сты и представители других дисциплин, многие ученые не без основа­ний выделяют в первую очередь такие, как политическая система обще­ства; роль и соотношение государства, партий и общественных органи­заций; содержание политической власти, способы разработки и проведения в жизнь государственной политики, формы и методы управ­ления; участие различных социальных классов и слоев в политике, политическое сознание людей и его воспитание; регулирование обще­ственно-политических отношений, положение личности, вопросы де­мократии (народовластие, равенство, свобода); внешняя политика го­сударств, деятельность различных международных движений и объеди­нений, международные отношения и др.

Вместе с тем эти же авторы вполне резонно в ряде случаев ставят вопрос о все более возрастающей возможности, приоритетности разно­стороннего целостного изучения политики, о необходимости «отпочко­вания» в связи с этим новой научной дисциплины — политологии.

Последняя, будучи по существу междисциплинарной, «стыковой» наукой, призвана не только координировать изучение вопросов полити­ки, входящих в настоящее время в предметы других наук, обеспечивать их системное комплексное рассмотрение, но также исследовать полити­ческие явления, институты и учреждения, нередко остающиеся вне поля зрения соответствующих научных дисциплин. Речь идет, напри­мер, об исследовании различных аспектов политического мировоззре­ния, политической культуры, практики, политического поведения, политических процессов, методики и методологии познания явлений политической жизни и др.

Не перечисляя всех сторон политической жизни и политической системы, которые составляют собственно предмет или сферу примене­ния интересов политической науки, обратим внимание лишь на то, что одно из важнейших условий жизнеспособности и действенности поли­тологии как науки и учебной дисциплины — оптимальное сочетание в ее предмете и содержании фундаментальных и прикладных исследова­ний, разноуровневых явлений и процессов, а также явлений глобально­го и локального порядка.

Именно эти исходные параметры положены в основу традиционной западной политологии, исследовавшей явления и процессы не только локального плана, происходящие в масштабе отдельных стран и регио­нов, но и глобального, распространяющиеся на политическую жизнь всех стран и континентов; изучающей политические явления и процес­сы не только на микро-, но и на макроуровне, не только на теоретиче­ском, но и на эмпирическом уровне.

При анализе вопроса о природе и характере политологии, а также круге рассмотренных ею проблем весьма важным представляется про­водить в целях исследования различие, как это традиционно делается западными политологами и юристами, между политической наукой и дисциплиной (PoliticalScience), с одной стороны, и политической прак­тикой, политической эмпирикой (Politics) — с другой. Разумеется, речь не идет об их разрыве или противопоставлении. Это было бы чревато выхолащиванием научного характера и содержания политической тео­рии и примитивизацией политической практики. Здесь имеется в виду лишь методологическое выделение в самостоятельные, а точнее, отно­сительно самостоятельные направления исследований и практических действий.

Преимущество такого подхода очевидно. Оно доказано десятилети­ями, если не столетиями успешного развития политической теории и практики в самых различных странах. В процессе взаимосвязанного и в то же время относительно самостоятельного развития политическая теория вырабатывает и дает свои соответствующие рекомендации прак­тике. В свою очередь политическая практика «поставляет» исходный материал для успешного развития политической теории.

Политическая наука или теория концентрирует свое внимание главным образом и прежде всего на традиционных, академических про­блемах, касающихся политических понятий и категорий, политических закономерностей и тенденций, политических принципов, норм, тради­ций и пр., тогда как политическая практика или практическая политика держит в поле зрения деятельность конкретных политических ин­ститутов.

Такое разделение функций или сферы концентрации внимания тех, кто изучает политическую науку, теорию, и тех, кто анализирует деятельность конкретных национальных или межнациональных поли­тических институтов, политическую практику, находит свое довольно четкое отражение применительно к учебному процессу — в содержании соответствующих учебников, учебных пособий, учебных планов и про­грамм. Применительно же к научному процессу это отражается на характере и содержании научных исследований, многочисленных пуб­ликаций.

Убедиться в этом легко, ознакомившись с существующими в вузах США, Западной Европы или Японии учебными материалами по поли­тологии или же с опубликованными по данной проблематике моногра­фиями. Так, например, в работе «Политическая наука: состояние дис­циплины», написанной западными авторами еще в начале 80-х годов в «чисто» академическом плане, исследуются такие общетеоретические проблемы, как развитие (состояние) политической теории и методо­логии, политического и законодательного процессов, политического поведения, теории мировой политики, политической статики и дина­мики и др.

В то же время в работах сугубо прикладного, политико-практиче­ского плана, таких как «Американская политическая жизнь и управле­ние» (Р. Пиоус), «Политическая жизнь в Великобритании» (К. Лиис), «Партийная политика в Японии» (X. Байервальд) и других, рассматри­вается жизнедеятельность конкретных политических институтов, функ­ционирующих в различных регионах и странах . Особое внимание при этом уделяется анализу деятельности государственных, законодатель­ных, судебных и исполнительно-распорядительных институтов.

Говоря о круге вопросов, которым традиционно занималась и, по- видимому, впредь должна заниматься политическая наука, следует на­звать высказанную еще в 70-х годах советскими авторами точку зрения относительно важности выделения и рассмотрения таких срезов пред­мета политологии или уровней исследования политической жизни, как: 1) наиболее общая теория политики, представляющая собой более или менее самостоятельную часть исторического материализма. Здесь вы­являются наиболее общие закономерности становления, развития и исторической смены политических систем, вырабатывается общая ме­тодология; 2) теория политики среднего уровня, которая изучает поли­тические отношения общества, вырабатывает теорию, методы и мето­дику конкретных социальных исследований политической жизни; 3) конкретные исследования политических процессов, политических институтов, ситуаций, конфликтов, решений, руководства, междуна­родных отношений и т.п. в рамках ряда научных дисциплин.

Такой разноуровневый подход позволяет глубже и разностороннее понять предмет политологии как науки и учебной дисциплины.

В настоящее время в процессе осуществления радикальной эконо­мической, политической и правовой реформ в нашей стране как никогда остро стоит вопрос об актуализации, а также расширении и углублении научных политико-правовых исследований. Сейчас уже нельзя ограни­чиваться, как было раньше, в основном исследованием политической системы: ее понятий, структуры, функций и других традиционно рас­сматриваемых сторон. Необходимо идти дальше и глубже. В поле зре­ния политологов наряду с проблемами политической системы и ее ре­формы должны, как представляется, в равной мере находиться пробле­мы политической культуры, политического участия, политических норм и отношений, политического режима и процесса, политических категорий и понятий, политической статики и динамики, процесса при­нятия и проведения в жизнь политических решений, политических прав, свобод, обязанностей граждан, механизма политических гаран­тий и контроля, проблемы соотношения политики и экономики, поли­тики и права и др.

Важно при этом выделять рассмотрение наиболее острых, актуаль­ных, теоретически и практически значимых вопросов и не избегать их. В настоящее время к их числу можно было бы отнести, например, проблемы межнациональных отношений, соотношения национального и интернационального, классового и общечеловеческого, государствен­ного суверенитета и самоопределения наций, однопартийности и мно­гопартийности, соотношения политической и государственной власти, относительной самостоятельности государства и его аппарата, пробле­мы правомерности механического переноса и использования, как это имеет место нередко у нас, западных концепций разделения властей, конвергенции, социального правового государства, элитизма, полити­ческого и социального плюрализма и др.

В настоящее время весьма остро стоят также вопросы о прогности­ческих функциях политической науки, о рациональном соотношении фундаментальных и прикладных исследований в области политологии, добротной эмпирической базе, обеспечении отечественной политоло­гии надежным социологическим, статистическим и другим необходи­мым для выявления закономерностей развития исследуемых явлений материалом. Весьма актуальными представляются проблемы координа­ции научных исследований, проводимых в стране, в области политологии, выделения при этом главных, приоритетных направлений научно­го познания; более широкого проведения сравнительных исследований в данной области знаний.

Политология, как и любая иная общественная или гуманитарная наука, если она действительно стремится оставаться наукой, а не подо­бием науки, должна быть полностью свободна от каких бы то ни было признаков комментаторства, приспособленчества, бездумной апологе­тики и конъюнктуры. Только в этом случае она может рассчитывать на глубокое уважительное отношение и доверие, на успешное выполнение той активной позитивной роли, которую она призвана сыграть во всем процессе преобразований в стране.

Наряду с трудностями и проблемами научного, а точнее, научно- исследовательского плана на пути институционализации политологии как науки и учебной дисциплины сейчас встают также проблемы сугубо учебного или академического плана. Эти проблемы, образно говоря, лежат на поверхности. И чтобы обнаружить их, достаточно поставить простые вопросы типа: каково место и роль политологии в системе гуманитарных и общественных наук, каков предмет ее как науки и как он соотносится с предметами других наук, где и как следует преподавать политологию как дисциплину, и как она «вписывается» в систему дру­гих смежных с ней дисциплин?

Само собой разумеется, что эти и другие связанные с ними вопросы требуют к себе более пристального и серьезного внимания, широкого, всестороннего обсуждения.

Однако уже сейчас ясно, что некоторые вопросы преподавания политологии в вузах в силу недостаточного количества высококвалифи­цированных, хорошо подготовленных для выполнения этой работы кад­ров, а также ряд других весьма веских причин вряд ли могут быть немедленно или даже в ближайшее время успешно решены. Потребует­ся определенный, своего рода «переходный», подготовительный период.

Предпринимавшиеся же в ряде вузов попытки механического ре­шения проблемы, например путем простого переименования кафедр научного коммунизма в кафедры политологии к искомому результату не привели. Надлежащее решение проблем институционализации по­литологии как науки и учебной дисциплины видится не в простом пере­именовании, а во временном, частичном преобразовании, определен­ной переориентации близко стоящих к политологии кафедр, таких, как кафедры теории государства и права, новой и новейшей истории и другие, с тем, чтобы наряду с подготовкой специалистов по своим тра­диционным направлениям, частично «переключившись», начать ус­пешную подготовку специалистов по политологии. Параллельно с этим логично было бы проводить всю остальную подготовительную работу, чрезвычайно необходимую для образования равноценных политологи­ческих кафедр, лабораторий, научно-исследовательских центров, а позднее по примеру ряда зарубежных стран — отдельных институтов и факультетов.

Очевидно, что не следует пренебрегать положительным опытом зарубежных коллег. Прежде всего можно было бы перевести и издать у нас ряд «устоявшихся» учебников по политологии, учебных пособий и программ, а также некоторых фундаментальных произведений, даю­щих общее представление о состоянии и основных направлениях разви­тия политологии на Западе. В качестве примеров можно было бы на­звать широко известную работу Ст. Васби «Политическая наука как дисциплина. Введение», монографию под редакцией А. Финифтера «Политическая наука. Состояние дисциплины», двухтомный справоч­ник по политологии и политической системе Швейцарии, книгу К. Лииса «Политическая жизнь в Великобритании», курс лекций Р. Рипли и Э. Слотника по проблемам политической жизни и политической сис­теме США и др.

Критическое заимствование опыта развития и преподавания по­литологии в зарубежных вузах в первую очередь относится к таким весьма спорным, противоречивым ее сторонам или аспектам, которые непосредственно связаны с определением ее предмета, метода (мето­дов); характера взаимоотношений с другими смежными дисциплинами, с определением смыслового содержания и назначения «политической науки», или «политологии».

Ведь не секрет, что на протяжении многих лет, несмотря на время от времени вспыхивающие споры и дискуссии, так и не удалось сколь­ко-нибудь удовлетворительно решить эти вопросы. Если говорить о причинах, то их очень много. Но одна из них, довольно парадоксальная, заключается в труднопреодолимой боязни представителей различных общественных наук утратить, в случае формирования политологии как самостоятельной отрасли знания и выделения ее предмета, большую или меньшую часть «своей» традиционной сферы исследования, состав­ную часть своей «вотчины».

Однако в исследовании политических, равно как и иных неразрыв­но связанных с ними, вопросов нет и не может быть изоляции или самоизоляции каких-либо дисциплин. Это было бы губительно как для последовательного развития политической теории, так и для ориенти­рующейся на нее политической практики. Каждая общественная наука в той или иной мере всегда занималась и должна заниматься изучением явлений политической жизни. Однако делать она это должна, как пред­ставляется, не иначе как строго в рамках своего в известной мере «скор­ректированного» в связи с введением политологии предмета, в соответ­ствии со стоящими перед ней специфическими целями и задачами, наконец, под своим строго определенным углом зрения.

В данной сфере научных исследований должен существовать не на словах, а на деле столь часто упоминаемый сейчас, иногда всуе, плюрализм — во взглядах, вырабатываемых концепциях, методах проведения научного анализа, подходах. Это неизбежно должно отразиться на чте­нии общих курсов по политологии и спецкурсов, на подготовке учебников и учебных пособий, на выработке учебных планов и программ.

Наряду с базовыми типовыми учебниками и программами по по­литологии, которые могут быть подготовлены лишь общими усилиями представителей всех гуманитарных наук, вполне логичными и весьма полезными представляются разработка и издание «отраслевых» (или «рабочих») учебников, учебных пособий и программ. В них вместе и основными (исходными) общеполитологическими положениями могли бы ставиться и освещаться главным образом специфические проблемы и положения, касающиеся, скажем, политической истории, социоло­гии, юриспруденции и других смежных дисциплин. Вполне понятным является то, что при подготовке различных учебных пособий, учебников и программ решающим фактором должен быть не плюрализм сам по себе, не количество, а содержание и качество наработанного материала.