Лекция 12. Политический процесс

Политическая система общества — единое целостное образование. Одной из важнейших характеристик всякой социальной целостности является то, что ее элементы находятся в постоянном взаимодействии друг с другом. Вот почему в научном исследовании политическая систе­ма с самого начала должна быть непременно взята (задана) также со своей динамической стороной, т.е. ее необходимо рассматривать еще и в качестве определенной процедуры, анализировать как политический процесс.

Термин «политический процесс» давно и широко используется в социально-философской и политологической литературе, в публици­стике, однако пока за ним не стоит строго определенное и общепринятое понятие. Оно отсутствует не случайно: на сегодня явно недостаточен объем знаний о самом политическом процессе (содержание, компози­ция, роль, историческая типология, внешние формы и т.д.). В гносеоло­гическом плане интенсивное накопление достоверных знаний на этот счет гарантирует прежде всего правильная абстрактно-всеобщая мо­дель политического процесса. Следует заметить, однако, что к подоб­ного рода мыслительным конструкциям относятся подчас насторо­женно, предполагая, что они противоречат конкретно-историческим объяснениям.

Однако подлинно научная абстракция (если, конечно, верно оце­нивать ее истинный теоретико-познавательный потенциал) такова, что чем выше выраженная в ней мера универсальности, тем она конкрет­нее, тем больше заключает в себе возможности распознавать конкрет­ное. Всеобщее не просто объемлет все подпадающие под него единично­сти, но одновременно является исходным пунктом для объяснения всех этих единичностей, ключом к истолкованию конкретностей. Актуаль­ность и практическая ценность разработки именно абстрактно-всеоб­щей модели политического процесса диктуется тем простым и широко известным соображением методологического плана, что выяснение ча­стных вопросов нигде невозможно без предварительного получения от­ветов на вопросы общие, включающие в себя эти отдельные, частные вопросы. Ничто так не приближает науку к насущным потребностям практики, как своевременное и точное решение выдвигаемых жизнью общетеоретических проблем. В нашем случае — проблем, связанных с пониманием природы и характерных черт политического процесса.

Представляется обоснованным трактовать политической процесс как совокупную деятельность всех субъектов политических отношений, связанную с формированием, изменением, преобразованием и функ­ционированием политической системы, опосредствующей публичную власть. Такое понимание политического процесса имеет свои предпо­сылки. Оно базируется на той идее, что данный процесс складывается из бесконечной суммы политически значимых действий именно всех включенных в него участников. Кроме того, данное понимание опира­ется на тезис, согласно которому продуктивное изучение политического процесса становится возможным лишь при наличии общетеоретических рамок, соответствующих его реальному содержанию. В этом плане едва ли «соразмерно» с действительным положением политического процес­са его понимание, например, в качестве процесса отправления публич­но-властных правомочий либо в качестве цепи операций по принятию и исполнению политико-управленческих решений.

И действительно, если говорится об отправлении политической власти, политическая система уже предполагается так или иначе сло­жившейся и существующей. Иначе из поля зрения исследователя не­произвольно ускользают внутренние основания и непосредственные условия бытия политической системы. Здесь прежде всего имеется в виду факт занятия и практического выражения индивидами, группами, общностями, классами своей позиции относительно той политической системы, в которую они включены (а конкретнее — относительно ее формирования, принципов построения и деятельности, ориентации и т.д.). Тем более не исчерпывается политический процесс только разра­боткой, принятием и исполнением политико-управленческих решений.

Предметно-содержательные аспекты политического процесса рас­крываются посредством установления его отношений с другими соци­альными явлениями. Объяснить структуру, организацию политическо­го процесса — значит суметь его осмыслить главным образом как некую последовательность событий, чередующуюся (и вместе с тем пронизан­ную внутренним единством) серию определенных акций. Важно не просто четко различать составляющие его части (стадии), но и видеть порядок их скрепления, существующие между ними взаимозависимо­сти, моменты перехода друг в друга. Необходимо также знать, какие социально-политические типы движения имеют в нем место, ему сопут­ствуют, в рамках каких состояний-ситуаций совершается политиче­ский процесс (сотрудничество, компромисс, конфликт, борьба и т.д.). Вполне очевидна потребность в информации об участниках, действую­щих лицах этого процесса (их социальном, политическом и правовом статусах, фактическом поведении, играемых ролях, ценностно-норма­тивных ориентациях и т.п.).

Если конкретные предметно-содержательные аспекты политиче­ского процесса в немалой степени постигаются через установление осо­бенностей «состыковки» политических форм отношений с другими об­щественными явлениями, то его онтологические свойства во многом обнаруживаются благодаря «просвечиванию» на пространственно-вре­менном экране представлений. Это «просвечивание» действенно для того объекта, который по самой своей бытийной природе воплощает хронологическое начало.

Не вооружившись категориями последовательности и длительно­сти, непрерывности, дискретности и повторяемости, ускорения и замед­ления темпа, ритма, цикла и другими, нельзя приступать даже к внеш­нему описанию политического процесса. Тщетно это делать, не исполь­зуя такие категории, как верх и низ, локус (место), уровень, площадь и объем, широта и глубина, насыщенность (плотность), масштаб и т.д.

Естественно, что политологу противопоказано оперировать на­званными и аналогичными им категориями как чисто физическими, географическими и тому подобными величинами. Он обязан предвари­тельно привести их к виду, удобному и приемлемому для анализа поли­тического времени и политического пространства. Хотя в политической теории роль факторов пространства и времени очень давно известна и общепризнанна, будет сильным преувеличением утверждение о том, что концепция политического пространства и времени вполне оформи­лась в логически стройную систему. Вернее будет обратное утвержде­ние. Проблематика политического пространства и времени требует осо­бого и обстоятельного рассмотрения. Здесь же она была затронута лишь затем, чтобы полнее обозначить те общие позиции, которые надо занимать для продуктивного рассмотрения политического процесса.

Единый целостный политический процесс подразделяется, по на­шему мнению, на следующие четыре стадии: 1) конституирование по­литической системы; 2) воспроизведение компонентов и признаков политической системы; 3) принятие и исполнение политико-управлен­ческих решений; 4) контроль за функционированием и направлением развития политической системы.

Тогда, когда конкретная политическая система уже есть, все стадии политического процесса оказываются взаимообусловленными, извест­ным образом упорядоченными в политической жизни. Стадийная вза­имозависимость представляет движение политического процесса круго­вым (вернее, спиралевидным), не превращает данный процесс в сплош­ной нерасчлененный поток. Каждая из его стадий, однако, сохраняет присущие особенности, претворяется в формах, которые для них явля­ются типичными, что вовсе не исключает ни их чередования, ни их переплетения и взаимопереходов.

Исторически и логически начальной стадией политического про­цесса выступает конституирование политической системы. Причем происходит оно и единовременно и постоянно. Единовременно — в момент возникновения или (что то же самое) во время изъявления и практического воплощения воли людей, своими усилиями создающих эту систему. Подобный акт социального творчества в сфере политики может совершаться весьма различно: учреждение явочным порядком иных (по сравнению с предшествующими) органов публичной власти, приспособление прежней политико-правовой структуры к радикально изменившимся обстоятельствам и т.д. Вероятны разные методы осуще­ствления подобного акта социального творчества: вооруженное восста­ние, победа на выборах и др. Но каким бы многообразием все это ни отличалось, глубинный смысл исторического дела один — создание в ходе выигрываемой политической борьбы качественно новой (по своей сути, целям развития, режиму функционирования, влиянию на обще­ство) государственности, политической системы в целом.

Конституирование данной системы не есть явление только однора­зовое, единожды происшедшее и затем растворяющееся в небытии. Оно постоянно возобновляется, идет непрерывно, представляя собой также выражение согласия людей (индивидов, групп, классов) с установив­шейся политической системой — с ее принципами, институтами, нор­мами и т.п. Это согласие означает признание, одобрение данной конк­ретной политической системы и оказание ей поддержки со стороны членов общества.

Такого рода признание и поддержку в политологии принято имено­вать легитимацией. Обеспечивают ее разные установления и состояния социокультуры. Среди них — традиционная привычка населения ми­риться со сложившимися политическими институтами, режимами и т.д., своеобразное гипнотическое действие носителей власти на массу, у которой есть вера в их особое предназначение, покорное отношение к формально законным предписаниям власти, почитание ее символов и ритуалов. У совокупности этих и подобных им обстоятельств есть опре­деленное основание. Терпимость к политической системе, ее оправдан­ность в осознании массы вырастают (помимо всего прочего) из того :беспочвенного убеждения, что именно она гарантирует элементар­ный порядок в стихии человеческого общежития и позволяет индивидам (так или иначе, хуже или лучше) удовлетворять их потребности и интересы.

Процесс признания политической системы бывает активным или пассивным, открытым или скрытым, добровольным или вынужденным, прямым либо косвенным, осознанным либо бессознательным. Словом, признание может быть разным, но в общем виде должно быть. Нельзя только смешивать вопрос о признании политической системы субъекта­ми политических отношений с другим вопросом: как эта система отра­жает и реализует коренные интересы различных общественных групп.

История знает немало случаев, когда признание, легитимация по­литической системы корреспондировалась с выражением ею (системой) в большей или меньшей степени общесоциальных нужд общества, оп­ределенных интересов широких слоев населения. Но нередко случались и возникают ситуации (читатель сам легко их припомнит), когда поли­тическая система, задающие в ней тон группировки, ее лидеры так или иначе получали соответствующую поддержку, фактически вовсе не выражая коренных потребностей общества, игнорируя кровные интере­сы масс. Из этого следует: нет прямой однозначной связи между при­знанием, легитимацией обществом политической системы и выражени­ем последней объективных потребностей составляющих общество лю­дей, слоев, классов.

Сколько-нибудь долгое отсутствие нужного признания политиче­ской системы, одобрения ее, хотя бы некоторого согласия с ней — очень тревожный симптом. Он свидетельствует о том, что политическая сис­тема теряет устойчивость (а с ней и свою эффективность) и проблема­тичным становится само ее существование. Иногда развал и оконча­тельный крах слабеющей политической системы наиболее реакцион­ные общественные силы пробуют отсрочить мерами жестокого насилия, вынуждающими людей во что бы то ни стало оставаться лояльными к ней. Но авторитарность власти не заменяет ее авторитетности. Много­опытный Талейран давно и мудро подметил: «Со штыками можно сде­лать все, но на них нельзя сидеть». Повышение престижа политической системы, усиление поддержки обществом, столь требуемые для ее со­хранения и упрочения, надежного и стабильного функционирования, достигаются отнюдь не на путях произвола, репрессий, террора (физи­ческого и духовного).

Согласие членов общества с политической системой, однажды воз­никшее, выразившееся в конституировании конкретно данного инсти­тута, впоследствии живет вовсе не по инерции, т.е. не за счет энергии, некогда сообщенной системе «первотолчком» (в данном случае — пер­воначально оказанной ей поддержкой). Признание, одобрение, дове­рие, благодаря которым конституируется и функционирует политиче­ская система, суть ее особые «предметы», движущиеся в социальном мире (по крайней мере в современном) отнюдь не спонтанно. Они целе­устремленно продуцируются буквально ежедневно, ежечасно. Произ­водство таких «предметов» — это непрестанное «изготовление» и интериоризация конструктивных для системы социальных оценок и устано­вок, политических позиций, ролей идействий участников политическо­го процесса.

Применительно к условиям современного общества, зиждущегося на демократических и правовых началах, будет правильным полагать, что оно способно надежно сохранять свой демократически-правовой облик лишь постольку, поскольку народное согласие с существующей в таком обществе политической системой не декларируется голословно, а постоянно подтверждается. Причем подтверждается реально прежде всего активным и заинтересованным участием людей в делах общества и государства, их высокой гражданственностью и т.п.

В конституировании политической системы немалую роль играет социально-психологический фактор. Однако, не умаляя «вклада» соци- ально-психологического фактора в конституировании политической системы, особо подчеркнем, что здесь этот процесс совершается в соот­ветствии с определенными историческими закономерностями и сооб­разно объективным общественно-экономическим потребностям. Вме­сте с тем деятельность людей (индивидов, социальных групп, классов), причастных к конституированию этой системы, подвергается также сложившийся в обществе социально-нормативной (а не только собст­венно психологической) регуляции. Лишь учет всех этих обстоятельств отводит от каких-либо односторонностей в понимании генезиса и содер­жания начальной стадии политического процесса.

Конституирование политической системы — это та стадия и исход­ный пункт, к которому данный процесс всякий раз как бы возвращается, когда начинается следующий виток спирали политического развития классового общества. Но эта стадия служит еще и предпосылкой всех других ступеней политического процесса, претворяясь в жизни во мно­гих формах. Возникнув и сложившись, получая благотворные для себя импульсы признания и поддержки, политическая система обретает воз­можность воспроизводить себя. Воспроизводство политической систе­мы — сложное, диалектически противоречивое явление. Это и повторе­ние всех установившихся, элементов и параметров системы, а также момент их видоизменения и обновления (естественно, в рамках одного определенного социального качества).

На второй стадии — стадии воспроизводства — повторяется и за­крепляется, видоизменяется и обновляется исторический тип полити­ческой системы, ее социальная природа, связи с другими подсистемами общества. При этом воссоздаются политические отношения и институ­ты, политические нормы и ценности, знаки, символы, язык. Воспроиз­водится (и это, пожалуй, главное) субъект политических отношений со своими политическими позициями, ролями, взглядами и поступками.

Нет какого-то одного общего акта и какого-то одного общего ритма воспроизводства политической системы. Равным образом отсутствуют единые, универсальные для всех эпох и формаций средства и методы по осуществлению ее воспроизводства. Например, в демократически уст­роенных обществах (и ассоциациях) способом воспроизведения пред­ставительных учреждений (органов) обычно являются периодически проводимые свободные, тайные и прямые выборы (перевыборы); спосо­бом воспроизводства исполнительно-распорядительных органов — из­брание, назначение в ходе ротации, конкурсов и т.д. Субъекты полити­ческих отношений именно в этой своей ипостаси воспроизводятся по­средством политической социализации каждого нового поколения лю­дей, вступающих в общественно-политическую жизнь.

Воспроизводство системы официально-нормативных предписаний, регулирующих поведение участников политического процесса, проис­ходит путем пересмотра и уточнения, расширения и обновления дейст­вующего законодательства. Что касается стихийно вырабатываемых ценностей, норм, обыкновений политической жизни, то они переносят­ся в каждый следующий цикл политического процесса общественной традицией. При этом опосредование каким-либо официальным инсти­тутом происходит не всегда.

Преемственность — яркая отличительная черта стадии воспроиз­водства. Однако здесь содержанием преемственной связи является не механическое копирование некогда сложившихся и застывших в своей изначальности одних и тех же состояний. В истории социальной куль­туры подобное вообще невозможно, поскольку люди продолжают унас­ледованную ими от предшествующих поколений деятельность (в част­ности, в области политики) при изменившихся условиях, с одной сто­роны, и преобразуют унаследованные условия посредством изменив­шейся деятельности — с другой. В актах воспроизводства политической системы всегда присутствует момент порождения ее новых черт и свойств, которые на первых порах могут выступать еще недостаточно рельефно.

Политическая система, конечно, не воспроизводит себя из своего же «материала». Ее порождает, конституирует и воспроизводит все государственно-организованное общество, взятое в разных его измере­ниях. Воспроизводство политической системы есть фрагмент, органиче­ская часть всего воспроизводства действительной общественной жизни.

Если рассуждать максимально строго, то придется констатировать наличие воспроизводственного момента на всех стадиях рассматривае­мого нами политического процесса. Но полезен ли этот ригоризм в познавательном отношении? Сомнительно. Во-первых, это мешает по­иску и затрудняет объяснение специфических признаков каждой из обозначенных стадий политического процесса. Во-вторых, это уводит в сторону от раскрытия тех самых существенных деталей, совокупность которых и образует стадию воспроизводства в узком смысле слова.

Подход к воспроизводству как к самостоятельной (относительно самостоятельной) стадии политического процесса позволяет сконцент­рировать внимание на тех аспектах, которые при ином взгляде неизбеж­но остаются в «тени». Вычленив собственно воспроизводственную ста­дию, можно продуктивней анализировать диалектику стабильности и изменчивости в развивающейся политической системе, раскрывать вза­имозависимость форм и ритмов ее жизнепроявлений, исследовать мно­жество опробованных историей методов и средств репродуцирования политической системы и т.д.

За стадией воспроизводства политической системы следует стадия принятия и исполнения политико-управленческих решений. Очеред­ность этих стадий скорее даже не генетического и временного порядка, а топологическая, т.е. вызванная тем, что в «пространстве» политики они размещаются на разных уровнях. Принятие и исполнение полити- ко-управленческих решений вполне корректно могут быть интерпрети­рованы как внутренняя сторона, сердцевина механизма воспроизведе­ния политической системы.

Обширная и сложная проблематика принятия и исполнения поли- тико-управленческого решения довольно обстоятельно изучена в со­циологической и политико-правовой науке. Вопросы же, касающиеся отдельных звеньев принятия и исполнения политико-управленческого решения именно в пределах одной из неотъемлемых стадий политиче­ского процесса, анализировались недостаточно.

Политическая жизнь государственно-организованного общества объективно «соткана» из огромного числа всевозможных несоответст­вий (рассогласований, несовпадений, противоречий, антагонизма и пр.), как между интересами различных индивидов, групп, классов, общностей, ассоциаций, так и между партикулярными интересами и интересами социального целого. Необходимость вовремя «снять», пре­образовать подобного рода несоответствия, обеспечив в конечном счете разумное сочетание потребностей и интересов социального целого (того или иного) конкретно-исторического социального организма и состав­ляющих его частей, есть задача, по сути дела, политическая.

Длительное время в советской обществоведческой литературе поч­ти безраздельно господствовал тот ущербный взгляд, что при расхожде­нии, коллизии интересов целого и части, общества и индивида, государ­ства и гражданина приоритет в принципе должен отдаваться интересам целого, государственности, а потребности, нужды, стремления отдель­ных групп людей, личности ставились в подчиненное положение или ими можно было просто пренебречь.

Сегодня в процессе формирования в нашем обществе правового государства от такого взгляда надлежит отказаться. Правовое государ­ство есть публичновластная организация общества, для которой лич­ность с ее правами и свободами, отдельный гражданин представляет отнюдь не меньшую ценность, чем государство как политическая об­щность всех граждан, как «коллективный гражданин».

В государственно-организованном обществе никогда не было (и быть не может!) социально нейтральных, социально безразличных по­литико-управленческих решений, а равно процедур их принятия, форм выражения, каналов реализации. Указываемые в решениях цели и средства, пути и этапы соотнесения требований конкретной политиче­ской задачи с условиями ее выполнения естественно так или иначе носят на себе печать интересов наиболее влиятельных в мире политики общественных групп.

Рассматриваемая нами теоретическая модель политического про­цесса предполагает ясное различение действительных центров приня­тия политико-управленческих решений и особенностей их взаимодей­ствия с теми субъектами политических отношений, к которым такие решения адресуются для руководства и исполнения. Анализ этого вза­имодействия связан с изучением специальных вопросов, например, о том, насколько доступны (закрыты) для общественных субъектов клю­чевые позиции в иерархически-ролевой структуре политической вла­сти или каким образом соотносятся в политическом процессе субъекты и объекты управления (в контексте фактически имеющейся обществен­но-групповой дифференциации, социальной мобильности по горизон­тали и вертикали, объективно достигнутого уровня общественного и профессионального разделения труда и т.д.). Заметим, что именно ста­дия принятия и исполнения политико-управленческих решений ярче всего демонстрирует специфическое свойство политического процесса, осуществляемого как неразрывное двуединство воздействий управляю­щих и управляемых, посредством которых собственно политическая власть и претворяется в плоть и кровь общественной жизни.

В связи с этим уместно обратить внимание на поучительный (прав­да, в негативном смысле) опыт принятия и реализации политико-уп­равленческих решений в политической системе, остовом которой вы­ступал механизм многопартийного государственного руководства (ко­мандования) обществом. При подобном типе руководства произошло печально известное разделение труда по управлению обществом. Клю­чевые роли в пирамиде политической власти оказались присвоенными аппаратом правящей партии, а точнее, достались кругу «первых лиц», т.е. первых секретарей партийных комитетов всех уровней.

Одной из самых разительных примет принятия решений (среди которых были и решения, связанные с публичновластными прерогати­вами) именно «первыми лицами» являлась, по сути, их полная в даль­нейшем безответственность. Они практически никак (тем более в рам­ках закона) не отвечали перед людьми, на которых их решения распро­странялись и которые должны были обычно беспрекословно выполнять­ся. Ответственность возлагалась на государственные органы, на должностных лиц ведомств, непосредственно исполнявших волю парт­аппарата, проводивших в жизнь его директивы, установки и решения, во многом не ими выработанные. Ситуация была иррациональной. Те, кто принимал решения, ни за что не отвечал, те, кто отвечал (должен был отвечать), сколько-нибудь серьезных решений сам не принимал.

Тяжкие, отрицательные общественные последствия командно-ад­министративного порядка принятия и исполнения политике -управлен- ческих решений весьма очевидны. При всем том, однако, не прерывался и не ликвидировался политический процесс как таковой. Он лишь по­лучил в целом социально-деструктивный характер, заодно вновь и вновь напоминая, что композиция, структуры, формы всегда содержа­тельны и что их выбору надо придавать первостепенное значение.

Стадию разработки, принятия и исполнения политико-управлен­ческих решений закономерно сменяет во времени стадия контроля за состоянием и деятельностью политической системы. Ею дополняется и завершается весь цикл стадий, целостное органическое единство ко­торых и есть политический процесс. Контроль в области политики — это иная по своим прямым задачам, используемым средствам, желаемым результатам деятельность, чем конституирование и воспроизводство политической системы, чем выработка, передача и «потребление» ди­рективно-распорядительной информации (политико-управленческих решений). Этот контроль следует, вероятно, понимать как корректи­ровку движения политической системы в соответствии с ее собственны­ми принципами, с интересами (волей) самих участников политического процесса. Корректировка осуществляется путем минимизации откло­нений поведения институтов политической системы и участников по­литического процесса от заданных им целей, направления и стандартов деятельности.

Контроль за функционированием политической системы осущест­вляется частично при помощи «заимствованных» форм, которые выра­ботаны в других стадиях политического процесса (выборы, референду­мы, отчетно-перевыборные кампании, выявление общественного мне­ния, издание нормативных актов и т.д.). Но природу этой стадии более всего выражают институты, которые создаются специально для осуще­ствления контролирующей деятельности. Эти институты (речь идет о современном обществе) можно разделить на две крупные группы. Одна из них — сеть соответствующих государственных учреждений, опреде­ленных структур общественных организаций и движений. Сюда надо отнести прежде всего службы (ведомства) контроля, ревизии, провер­ки, надзора, имеющиеся в государственном аппарате, однопорядковые образования в общественных организациях, в определеной мере — средства массовой информации и пр. Эти институты представляют со­бой по преимуществу каналы самоконтроля политической системы, т.е. контроля, который проводится как бы изнутри системы силами людей, профессионально, по должности занятых контролирующей деятельностью.

Вторая группа институтов, специально создаваемых (возникаю­щих) для проведения контроля за политической системой, — установ­ления самого различного рода, с помощью которых к активному уча­стию в контроле способны подключиться практически все граждане (кстати говоря, такое участие достигается с использованием институтов первой группы). Подобный контроль и надзор, осуществляемые уже как бы «со стороны», извне политической системы, иногда квалифицируют как «контроль снизу».

Действие установлений, входящих во вторую группу институтов, специально учреждаемых для осуществления контроля, выполняет роль обратной связи в общем движении всей политической системы. Нельзя забывать, что обратная связь является таковой исключительно по отношению к управляющему устройству, а не по отношению к уп­равляемым объектам, событиям, процессам. Вот почему в узком смысле слова контроль за состоянием и функционированием политической си­стемы — предназначение и компетенция не управленцев-профессиона­лов, должностных лиц, а тех, для кого управление (в разных его видах и разного масштаба) не есть профессиональное занятие, служба,

Даже беглого знакомства с этими двумя группами институтов (ка­налов) контроля вполне достаточно для того, чтобы увидеть, сколь они не одинаковы. Но соционормативный механизм контролирующей дея­тельности, которая необходимо протекает через эти каналы, скорее всего один и тот же. Компонентами такого механизма выступают: 1) критерии, в соответствии с которыми участники политического процес­са дают оценку политически значимым фактам (явлениям, действиям, субъектам и т.д.) ; 2) само оценивание политически значимых фак­тов, вещей; 3) воздействие вовлеченных в политический процесс лиц на политически значимые вещи сообразно произведенной оценке (санкции).

Критериями оценок служат общие для всех (либо отвечающие ин­тересам, установкам лишь какого-то конкретного коллектива людей) социально-политические ценности. В обществах с авторитарным госу­дарственным строем, тоталитарными режимами этими ценностями бы­вают, в частности, суеверная вера в мудрость и непогрешимость власт­вующих, миф о превосходстве одной какой-то группы (этнической, социальной, конфессиональной и т.д.) над другими, культ насилия и войны и т.п. Диаметрально противоположная система ценностей по­рождается там, где укореняются демократически-правовые порядки: уважение чести и достоинства личности, свобода и равноправие граж­дан, курс на достижение общественного консенсуса внутри страны, сохранение мира на международной арене и т.п.

Что касается акта вынесения оценок, которые обычно производятся по схеме «польза — вред», «добро — зло», «справедливое — несправед­ливое», «приемлемое — неприемлемое», то он представляет собой не­пременное звено соционормативного регулирования общественных процессов, звено утвердившейся в обществе системы контроля. Этот акт не может быть правильно понят и проанализирован без учета его соци­ально-политического контекста, без учета социальной структуры обще­ства в целом, конкретных характеристик его различных слоев и групп, без учета доминирующих в обществе социальных политико-правовых и моральных ценностей.

Приведенное суждение в полной мере сохраняет свою истинность и при рассмотрении санкций — этого третьего компонента соционорма- тивного механизма контролирующей деятельности. С точки зрения политологической (а не с позиций криминологов) санкция вовсе не есть только наказание. Ее целесообразно толковать как всякую практиче­скую реакцию людей на определенные факты, направленную либо на стимулирование, поощрение желательного, одобряемого поведения (позитивная санкция), либо на пресечение, устранение осуждаемых, нежелательных поступков (санкция негативная). Дифференциация санкций по их силе (обязательности), составу, форме тесно связана со спецификой тех институтов, коллективов, субъектов, от которых они исходят.

Стадия контроля за функционированием политической системы завершает определенный цикл политического процесса. Но политиче­ская жизнь общества, эволюция его политической системы данным циклом не кончаются. Вслед за ним (а наверное, и не дожидаясь его окончания) начинается другой цикл политического процесса, затем третий и т.д. — пока длится существование самой политической систе­мы. Эта система, субъекты политических отношений вступают в оче­редной цикл политического процесса, частично преобразовавшись, об­ретя некоторые новые черты.