Лекция 6. Развитие сравнительной политологии

Наряду с проведением социально-политических исследований на базе нашей или любой иной отдельно взятой страны весьма целесооб­разным представляется их проведение и в пределах нескольких стран, развитие сравнительных социально-политических исследований, или, иными словами, сравнительной политологии.

Нет необходимости доказывать важность сравнительного анализа таких, например, явлений, категорий и понятий, как политические институты и процессы, политические нормы, традиции и обычаи, пол­итические отношения, политические режимы и программы, политиче­ское поведение и воспитание, политическая власть и другие. Сама жизнь, политическая практика утверждают их актуальность.

Сравнительные исследования полезны и необходимы всегда, осо­бенно когда речь идет о политических теориях и системах. Совершенно прав болгарский ученый Е.Танчев, отрицающий догматический подход к буржуазным политическим теориям и институтам, когда пишет, что развитие материалистической диалектики невозможно как при голом отрицании новейших достижений, так и при механическом копирова­нии политических институтов и принципов, в которых выкристаллизо­вался социальный опыт различных общественных слоев и классов.

Данное утверждение представляется тем более справедливым, ког­да касается глубокого и всестороннего анализа теории, а вместе с ней и практики функционирования не только отдельных политических инс­титутов, но и всех ныне существующих политических систем.

Проведение сравнительного исследования теории и практики фун­кционирования различных политических систем позволяет решить по крайней мере следующие основные задачи. Во-первых, лучше понять их основные особенности и черты, социально-классовую природу, сущ­ность, социальное содержание и назначение. Во-вторых, четче опреде­лить их сильные и слабые стороны, их плюсы и минусы для прогрессив­ного развития общественной теории и практики. И, в-третьих, глубже изучить экономические, социально-политические и идеологические ос­новы различных политических систем, механизм их адаптации к посто­янно изменяющейся внутренней и внешней среде; лучше понять их движущие силы, факторы торможения и развития, основные мировоз­зренческие и иные мотивы.

В отечественной юридической, социологической и философской литературе нет достаточного опыта проведения сравнительных полити­ческих исследований. Однако есть определенный опыт проведения сравнительно-исторических, правовых и иных исследований. Отрабо­тана «технология», приемы, методы и формы сравнительного анализа. В частности, в истории и юриспруденции достаточно широко использу­ются историко-типологическое, историко-генетическое сравнение, а также сравнительно-сопоставительный метод.

Накоплен некоторый опыт проведения сравнительных исследова­ний в различных сферах общественной жизни (например, в сфере тру­довых отношений, быта, социального обеспечения), а также на их раз­ных уровнях и срезах. Сравнительные исследования проводятся, как правило, не только на микроуровне (на уровне отдельных норм, отрас­лей права и институтов), но и на макроуровне (на уровне целых право­вых и общественных систем).

Имея опыт успешного применения сравнительно-сопоставитель­ного метода в исторической науке, юриспруденции, философии, фило­логии и социологии, его можно было бы с успехом использовать и в политологии. Ведь известно, что еще Ленин не только допускал, но и практически использовал метод сравнительного анализа при рассмот­рении различных политических явлений, процессов, институтов и уч­реждений. «Сравнение политического и экономического развития раз­ных стран, — писал он по этому поводу, — а также их марксистских программ имеет громадное значение с точки зрения марксизма, ибо несомненны как общая капиталистическая природа современных госу­дарств, так и общий закон развития их»².

Сравнительный метод анализа познания широко использовался В.И. Лениным, например, при исследовании различных форм государ­ственного устройства и правления, существующих в тех или иных стра­нах; различных социальных революций; политических режимов; пар­тий; политических программ предпринимались попытки применения данного метода анализа и при исследовании различных экономических (хозяйственных) и социально-политических систем. Однако, сравни­вая отдельные политические институты и системы, Ленин настоятельно предупреждал, что подобное сравнение надо производить умеючи. Аз­бучным условием при этом, писал он, является «выяснение вопроса, сравнимы ли исторические эпохи развития сравниваемых стран»⁴⁹.

Азбучным условием сравнительного исследования является также сравнимость и сопоставимость самих объектов изучения. Мы недоуме­ваем, писал Ленин в работе «Тактическая платформа меньшевиков», по поводу попыток сравнения и сопоставления разнопорядковых, а потому трудно сопоставимых или вообще несопоставимых явлений. «Как мож­но сравнивать и сопоставлять классы (либеральная буржуазия) с уче­ниями (социализм)? Практическую политику (поползновения) с взгля­дами (предрассудки)?? Это верх нелогичности. Чтобы связать концы с концами в тактической платформе, надо противопоставить: 1) один класс другому, — например, либеральную буржуазию демократическому (или реакционному?) крестьянству; 2) одну политику другой, — например, контрреволюционную—революционной; 3) одни учения, взгляды и пред­рассудки — другим учениям, взглядам и предрассудкам» .

Кроме названных существуют и иные «азбучные условия» прове­дения сравнительных исследований политических явлений, институтов и учреждений, соблюдение которых необходимо независимо от того, тде, когда и в каких целях — академических или сугубо практических — они проводятся. Среди них можно указать, например, на необходимость сопоставления или противопоставления политических объектов — сис­тем или отдельных институтов не самих по себе, а во всей совокупности их взаимосвязей и взаимодействий с окружающим миром, с экономи­ческой и социальной средой; проведения сравнительного анализа не вообще, а строго дифференцированно, по таким аспектам или направ­лениям, как институциональное, функциональное, нормативное, ком­муникативное и др. ; глубокого и разностороннего знания не только методики, техники проведения сравнительных исследований, но и са­мого исходного материала — сравниваемых друге другом политических систем.

В западной юридической, социологической и политической лите­ратуре в плане развития сравнительных исследований в области пол­итики и права неоднократно указывалось на то, что «прописной исти­ной» было и остается признание эволюционного характера развития политической и правовой компаративистики, изменение ее в соответст­вии с темпами и характером изменений самого политического мира. Сравнительная политическая наука, подчеркивается в ряде западных политологических изданий, должна стать непременным «отражением изменяющегося мира и развивающихся международных условий»⁵⁰. Она традиционно выступала и выступает как одна из семи важнейших сфер исследования в системе общей политологии. В их числе имеются в виду исследования «национальной» (американской, английской и др.) поли­тической теории, «публичной администрации», международных отно­шений, публичного права, местного управления и самоуправления⁵¹.

Не вдаваясь в подробности анализа и интерпретации высказанных в западной и отчасти восточноевропейской литературе положений от­носительно понятия, содержания, современного состояния и перспек­тив развития сравнительной политологии, отметим лишь некоторые моменты.

1. Анализ многочисленных политологических и социологических работ, теории и практики проведения политических исследований, на­конец, истории становления и развития политической компаративисти­ки на Западе со всей убедительностью свидетельствует о том, что не следует преувеличивать, а тем более абсолютизировать, накопившийся опыт проведения сравнительных политологических исследований. На­ряду с несомненными успехами и даже достижениями в становлении и развитии сравнительной политологии на Западе нельзя не видеть и отрицательный опыт и не извлекать уроки из него. Важно учитывать, в частности, то, что за долгий и далеко не всегда прямой путь становления в XIX веке в США и других странах Запада сравнительной политоло­гии как науки и «самостоятельной академической дисциплины» были периоды ее медленных подъемов и спадов, стремительных взлетов и падений.

Даже на примере послевоенного (50-80-е годы) периода развития сравнительной политологии в США можно видеть, как в 50-60-е годы, по широкому признанию западных авторов, в этой стране бурно развивались сравнительные политологические исследования. Росла популярность этой отрасли знаний и дисциплины. Широкую известность получили имена и работы Г.Алмонда, Д.Аптера, КДойтча, Г.Экстайна, Д.Истона и многих других ученых политологов и социологов⁵².

Иная картина наблюдается в 80-е и во все последующие годы. По сравнению с прежними годами сравнительная политология в США и ряде других капиталистических стран, по наблюдениям западных исс­ледователей, «переживает довольно трудное время». Термин «кризис» гораздо точнее, чем «величие», характеризует состояние данной отрас­ли знаний и дисциплины в настоящее время⁵³.

На современном этапе развития сравнительной политологии на Западе, по мнению многих авторов, она отличается скорее такими чер­тами и особенностями, как формализм, усилившаяся поверхностность исследований, «фрагментация и автоматизация сферы исследования», нежели ее единство как науки и учебной дисциплины. «В рамках данной отрасли знаний и дисциплины сейчас, — отмечает известный американ­ский политолог С. Верба, — так много выделилось специальных инте­ресов, так много частных, узко сфокусированных исследовательских устремлений и так не хватает хотя бы одного интеллектуального грави­тационного центра»⁵⁴.

В этой области также «не видно на горизонте сравнительной поли­тологии, — заключает автор, — ни новых, политологических Ньюто­нов, ни Эйнштейнов, ни Кейнсов»⁵⁵. В сравнительной политологии За­пада над фундаментальным, академическим подходом в настоящее вре­мя, по мнению С. Вербы и других известных исследователей, домини­рует прикладной, прагматический подход.

2. В процессе накопления отечественного опыта проведения срав­нительных политологических исследований весьма важным представ­ляется учитывать не только общее, но и особенное, а также специфиче­ское, единичное в сравниваемых политологических системах, отдель­ных институтах, явлениях, процессах и учреждениях. Это тем более необходимо, когда речь идет о сравнении политических явлений, инсти­тутов и учреждений, функционирующих в пределах не одной, а двух или более общественно-экономических формаций. В противном случае это чревато ошибочными выводами, несостоятельными суждениями и обобщениями.

Так, основной порок и уязвимость появившихся за последние годы в марксистской и немарксистской литературе сравнений «горбачевской революции» — перестройки в 90-е годы в СССР⁵⁶ — с «рузвельтовскими радикальными реформами» в 30-е годы в США, «великой депрессии» или кризиса 30-х годов на Западе с «глобальным кризисом» 90-х годов на Востоке, на наш взгляд, заключаются, помимо всего прочего, в том, что: а) сравниваются трудносравнимые по своей социально-классовой природе и направленности явления и процессы; б) за основу в процессе сравнения берутся не их внутренние, сущностные особенности и черты, а лишь внешние, поверхностные признаки; в) не учитываются специ­фические признаки и черты, а также неповторимые исторические усло­вия, в которых развиваются рассматриваемые явления и процессы.

2. Рассматривая сравнительную политологию как важнейшую, но все же лишь как составную часть общей политологии, следует, тем неменее, исходить из того, что она имеет свой относительно самостоятель­ный предмет, точнее, свою собственную сферу приложения, в качестве которой можно рассматривать, как это делают западные авторы, «срав­нительное изучение наций (стран, народов) и их политических сис­тем»⁵⁷, свой метод (методы) исследования, свое содержание и целевое назначение².

Конечно, по ряду параметров весьма трудно, а иногда и практиче­ски невозможно провести четкую грань между общей и сравнительной политологией. Ведь некоторые грани и аспекты рассматриваемых дис­циплин весьма условны и относительны. Но тем не менее они сущест­вуют и время от времени проявляются в сравнительном плане, в про­цессе отграничения одних явлений от других, одной сферы знаний и академической дисциплины от другой.

Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к методу или мето­дам исследования в рамках общей и сравнительной политологии. В самом деле, что общего и что особенного в историческом или логическом методе, методе подведения менее общего под более общее или других многочисленных методах, которыми пользуются авторы в рамках об­щей и сравнительной политологии? Содержание метода в обоих приме­нениях одно и то же, целевое назначение (получение нового знания) одно и то же, «технология» использования совпадает. На первый взгляд все видится только общим. А где же особенное? Где та малозаметная грань, которая позволяет судить о том, используется ли метод в преде­лах одной дисциплины — общей политологии — или же он применяется в рамках другой дисциплины — сравнительной политологии? Эта грань, как представляется, в первую очередь определяется спецификой и ха­рактером самих исследуемых объектов, их принадлежностью к одной и той же нации (стране, народу) и ее политической системе или же, наоборот, к разным нациям (странам, народам) и их политическим системам.

Разумеется, что результаты использования одного и того же метода могут быть далеко не одинаковыми. Например, широкое применение известного всем политологам и юристам разноуровневого подхода с акцентом на макроуровень и меньшим вниманием среднему и микро­уровню при исследовании различных явлений, институтов и учрежде­ний, ассоциирующихся с одной и той же страной или политической системой, может дать весьма высокий результат. При этом недостаток научных разработок и информации на данном макроуровне с лихвой компенсируется научными исследованиями более узкого профиля иэмпирическим материалом, получаемым через высокоразвитую систе­му смежных дисциплин на среднем уровне и микроуровне.

Совсем иной результат может быть, и это случается нередко, когда этот же метод применяется в сравнительном анализе при сопоставлении и противопоставлении различных политических систем и составляю­щих их институтов, особенно когда такое исследование проводится лишь в «само общем плане» или только на макроуровне. При отсутст - вии иных в полной мере компенсирующих недостаток информации каналов — через другие уровни исследования или смежные академиче­ские дисциплины — возникает реальная опасность скатиться в болото самых общих, ни к чему не обязывающих рассуждений и абстрактных умозаключений. Несомненно правы те западные политологи и социоло­ги, которые предостерегают от чрезмерного выхолащивания конкрет­ного социально-политического содержания сравнительных исследова­ний, от сведения «разговоров о сравнительной политологии к разгово­рам обо всем и ни о чем»⁵⁸.

Очевидно, именно этим в значительной мере обусловлена та кри­тика, которая адресована ряду компаративистских работ, опубликован­ных в разное время на Западе, как, например, получившей в начале 60-х годов широкую известность книге Зб.Бжезинского и С.Хантингто­на «Политическая власть: США / СССР». Задуманная как глобальное компаративистское исследование, работа во многом свелась лишь к общим рассуждениям о политических системах СССР и США в после­военный период (ч. I — «Политическая система») и о динамике полити­ческой власти сравниваемых супердержав (ч. II — «Динамика власти: реакция на общие кризисы»)⁵⁹.

Разумеется, подобного рода сравнительные политологические исс­ледования и подходы без широкого привлечения и обобщения конкрет­ного эмпирического материала мало что дают, кроме новых вариаций на старые идеологические темы, для дальнейшего развития политиче­ской теории и практики. Иное дело те сравнительные методы и подходы, которые строятся на конкретном социологическом, статистическом и ином эмпирическом материале. Сохраняя свои общие параметры и чер­ты, они каждый раз независимо от того, используются ли в процессе сравнения однотипных или разнотипных политических явлений, инс­титутов и учреждений, наполняются новым социально-политическим содержанием и приобретают новый смысл.

Например, взятый сам по себе метод определения уровня «полити­ческой веры» или доверия к тем или иным политическим институтам, включая правительство, мало чем может оказаться полезным и эффек­тивным, если он не наполняется при проведении сравнительных иссле­дований конкретным содержанием. Можно, конечно, говорить и спо­рить о методологической или иной важности самой постановки вопроса определения политического доверия, о значимости вытекающих из нее практических выводов и общетеоретических положений, о содержании процесса и методике определения степени политического доверия.

В частности, можно дискутировать, соглашаясь при этом или оспа­ривая правомерность, а точнее, эффективность выявления меры поли­тического доверия с помощью, как это предлагается американскими политологами, заранее сформулированных вопросов типа: «Что вы ду­маете по поводу того, много ли люди в правительстве тратят попусту наших денег, которые мы платим в качестве налога, или мало, или же совсем мало?»; «Насколько прочно и продолжительно вы верите в то, что вашингтонское правительство действует в правильном направле­нии — всегда, почти всегда или иногда?»; «Считаете ли вы, что полити­ку правительства определяет небольшая группа людей, которая думает только о своих собственных интересах, или же правительство действует в интересах нас всех?»; «Что вы скажете по поводу того, много ли в федеральном правительстве сидит нечестных людей или мало и в какой степени они погрязли в своих бесчестных делах?» и др.⁶⁰

Однако как бы там ни было, какие бы споры ни велись и какие бы вопросы ни задавались, социальная ценность и значимость данного метода, равно как и других методов и подходов, определяется и может определяться только его конкретным содержанием. Только определен­ный эмпирический материал наполняет тот или иной метод или подход вполне определенным смыслом и содержанием.

В отношении, например, значимости и ценности метода определе­ния политического доверия применительно к США можно сказать со значительной долей уверенности, что в политической теории и практи­ке этой страны он играет немаловажную роль. Этот метод позволяет в процессе выработки или корректировки политического курса прини­мать в расчет наряду с обычной информацией отношение различных слоев населения к новым или традиционным политическим институ­там, к президенту страны как главе правительства и государства, к старым и новым политическим ценностям и т.д.

Проведенные, например, в 1988 году Институтом Гэллапа опросы, целью которых было выявление степени доверия американцев к своим государственным и общественным институтам, позволили учесть, что 59 % опрошенных питают «сильное доверие» к церкви (в 1979 г. их было 65%), 58 — к вооруженным силам (в 1979 г. их было 54%), 56 — к Верховному суду (в 1979 г. — 45%), 49 — к банкам (в 1979 г. — 60%), 36 — к прессе (в 1979 г. — 51 %), 35 — к конгрессу (в 1979 г. — 34%), 26 — к «организованным рабочим» (в 1979 г. — 36%) и 25% — к крупному бизнесу (в 1979 г. — 32%)'.

Проведенные в том же году опросы с целью выявления ожиданий населения от президентства Буша показали, что 70% из числа опро­шенных надеются, что администрация Буша «сможет уберечь нацию от войны»; 65% ожидают, что администрация «обеспечит процветание Америки»; 64% выражают надежду на то, что «возрастет уважение к США за границей»; 61 % — что «повысится уровень образования»; 36% — что «уменьшится уровень преступности в стране» (52 % не верят этому); 33% —что «уменьшится дефицит федерального бюджета» (52% выска­зали сомнение) и т.д.

Эти и иные им подобные политологические опросы и исследования, несомненно, оказывают в той или иной степени влияние как на развитие американской политической теории, так и на совершенствование наци­ональной политической теории. Этого, к сожалению, нельзя сказать ни в отношении процесса развития политологии — теории и практики в нашей стране, ни о развитии сравнительной политологии во всем мире. Дело заключается в том, что такого рода политологические и социоло­гические опросы и обобщения, имеющие своей целью, в частности, определение степени политического доверия населения к функциони­рующим институтам, в нашей стране находятся лишь в зародышевом виде, а в рамках сравнительного анализа вообще или, точнее, почти не проводятся.

Исключения составляют лишь сравнительные исследования про­блем безработицы в развитых капиталистических странах, инфляции, роста цен, бездомности и некоторых других вопросов .

4. B процессе развития сравнительной политологии в нашей стране весьмаважными представляются тщательный учет всех тех трудностей и проблем, с которыми сталкивалась сравнительная политология на Западе, и выделение в данной отрасли знаний и дисциплине главного, решающего на том или ином этапе развития мирового сообщества звена; определение наиболее актуальных в академическом плане тем.

Какие, в частности, темы на современном этапе развития цивили­зованного мирового сообщества имеются в виду? Судя по отзывам за­падных экспертов-политологов, наряду со многими традиционными по­литологическими темами, касающимися оценки деятельности выдви­нувшихся в данный момент на первый план политических институтов и процессов, имеются в виду также современные проблемы политиче­ского участия, становления или возрождения в ряде стран политической культуры, политических прав и свобод, использования средств массо­вой информации и различных технических средств для развития поли­тической демократии («теледемократия» и пр.), проблемы создания и развития механизма или системы политических консультаций, обоб­щения и распространения практики коллективной и индивидуальной министерской ответственности и др.

Что же касается главного, решающего звена в структуре современ­ной сравнительной политологии, то в качестве такового применительно к нам можно было бы назвать решение проблем оптимального сочетания политической статики с политической динамикой общества, полити­ческой стабильности и устойчивости, политической консервации и трансформации различных политических систем и составляющих их институтов .

Безусловно, решение данных проблем имеет непреходящее значе­ние для любой политической системы и любого института, в какой бы стране и на какой бы стадии своего развития они ни находились. Однако важность и актуальность их несравнимо повышаются, приобретая ста­тус центральных, решающих для судеб народа.

Данная проблематика является главной, решающей в настоящее время не только для нашей страны, но и практически для всех называв­шихся социалистическими до недавнего времени восточноевропейских стран.

В период «великой депрессии» в 30-е годы она была таковой для США и всех других (именуемых ныне, по меткому выражению журна­листа, «историческими скворцами перестройки» в противоположность нецивилизованной России) «цивилизованных» стран.

С изменением ситуации в отдельно взятых странах и во всем мире меняется и приоритет тем, рассматриваемых в рамках сравнительной политологии.

Наряду с нахождением и выделением главной и актуальной тема­тики в рамках сравнительной политологии существует масса и других не менее важных проблем. Своевременное их выявление и решение является непременным условием становления и развития общей и срав­нительной политологии в нашей стране.