Появляется Анфиса со спеленатым младенцем на руках. Ада встает из-за стола, бросается к ней.

АДА. Анфиса, какая вы счастливая! Я никогда не знала этого счастья. Все для искусства и для фигуры, и что? От искусства отор­вана. Фигуру, правда сохранила, а для чего? Фигура есть, а жизни нет.

АНФИСА. НЕ жалейте. Ада Ефимовна, еще неизвестно как у кого судьба обернется.

АДА /заглядывая в щель одеяла/. Красивый ребенок. Оригинальная расцветка. Только почему он все время кричит?

КАПА. А ну-ка, покажи. Ничего ребенок, справный, цвет сокольный. Свекла-то она лучше, чем репа. Репный ребенок плохо живет. А это орет зычно, звуку от него много будет. Я-то ничего, а Панька задаст тебе жару за шум.

АНФИСА. Ребенок ведь - понимать надо.

КАПА. А я говорю: кошка? Ребенок.

АДА. У меня от него в ушах вроде обморока.

КАПА. Вот Федору радость-то будет.

АНФИСА, не надо. Капа.

КАПА. А я что? Я ничего, мое дело маленькое. Ты блудила, ты рожала, ты и отвечай. Дай подержать. С ребенком на руках подходит к двери сортира, стучит./ Эй, непрописанный, хватит заседать, иди на ребеночка посмотри. Чего прячешься, я знаю - тут ты.