Особенности межпартийной конкуренции

Необходимость социальной базы партий, наличие в них групп и слоев с разными, порой конфликтующими интересами способ­ствуют возникновению в них различных фракций и течений. Так, например, в лейбористской партии Великобритании существует несколько фракций, стоящих на левых, центристских и правых позициях. Несколько фракций существует в ХДС Италии, а ли­берально-демократическая партия Японии представляет собой кон­гломерат фракций. Создавая проблемы для руководства пар­тий, фракции и течения вместе с тем позволяют привлечь на свою сторону избирателей из среды различных социальных слоев, учитывать многообразие социокультурных, экономических, кон­фессиональных, этнонациональных и иных ориентации и уста­новок в обществе. Борьба этих фракций и течений накладыва­ет существенный отпечаток на политику соответствующей пар­тии. Более того, ее политика формируется в ходе этой борьбы. Зачастую руководящие органы партии составляются на основе представительства от различных фракций и течений, что позво­ляет сохранить как внутреннее равновесие в партии, так и ее под­держку среди избирательного корпуса.

Такое положение дает преимущество центристским партиям. Это такие партии, которые придерживаются умеренных позиций по основному блоку проблем, стоящих перед страной, и своими действиями и поведением способны склонить чашу весов в поль­зу одной правительственной комбинации в противовес другой. Гер­манский исследователь Г.Даалдер выделяет несколько вариан­тов, в которых центристские партии выполняют разные функции и занимают разный статус. При классической двухпартийной си­стеме, каковая представлена в Великобритании, для партии центра нет необходимого поля деятельности. Здесь в лучшем слу­чае можно говорить о центре как о точке, к которой тяготеют обе конкурирующие партии. Более предпочтительно положение цен­тристской партии в двухсполовинной партийной системе. Типич­ный пример такой системы — ФРГ, где Свободная демократи­ческая партия (СвДП) прочно заняла место третьей партии и добивается вхождения в коалиционное правительство попере­менно с двумя главными конкурирующими партиями — СДПГ и ХДС/ХСС. Пример системы, в которой доминирующее поло­жение занимает одна крупная партия, дает Италия, где христи­анские демократы (ХДП) для создания правительственной коа­лиции периодически меняют своих союзников из числа более мелких партий. При двухблоковой системе, при которой основная борь­ба за власть ведется соперничающими группировками, как это имеет место в Франции и Дании, передвижение какой-либо од­ной партии из одного блока в другой может привести к измене­нию соотношения сил на политической арене. В данном случае открываются возможности для маневрирования сил, которые ус­ловно можно определить как левый и правый центры. Встреча­ются и другие менее значимые вариации. В утверждении той или иной партийной системы большую роль играют исторические, на­ционально-культурные и иные факторы.

Немаловажное значение имеет и тип утвердившегося в дан­ной стране политического режима. Например, в США и ряде других стран, последовавших их модели, власть и влияние инсти­тута президентства настолько значимы, что ни одна партия не способна достичь своих стратегических целей, не добившись контроля над президентской властью. Такой контроль, разуме­ется, требует привлечения поддержки большинства избирателей. Не существует такого понятия, как коалиционный президент. На вы­борах партия получает либо все, либо ничего. Большей частью именно из соображений завоевания президентского поста респуб­ликанцы и демократы объединяются в единые партии.

Этот момент во многом верен и для Великобритании. Речь идет о сильной и устойчивой традиции солидарности кабинета мини­стров, которая служит важным стимулом партийной спаяннос­ти. Для двух- и многопартийной систем характерно прежде все­го существование политической конкуренции. Именно отсутствие такой конкуренции при однопартийном режиме дало З.Найману основание утверждать, что одну единственную партию, гос­подствующую в обществе, нельзя считать партией в истинном смыс­ле этого слова. И действительно, поскольку партия есть «часть» политического сообщества, то ее можно понять лишь в соотне­сенности с другими частями или партиями, которые вступают в кон­курентную борьбу за свою долю власти и влияния в стране. Различают два типа межпартийного соперничества. Германский исследователь Ф.Ленер называет их гомогеннойигетерогенной конкуренциями. При втором типе конкуренции соперничаю­щие партии оспаривают друг у друга поддержку одних и тех же групп избирателей, а при первой — каждая партия опирается на свой электорат и выступает на выборах с программой, в которой в максимальной степени отражены его интересы.

Гомогенный тип в большей степени характерен для много­партийных систем, господствующих в большинстве индустри­ально развитых стран. В США же утвердился гетерогенный тип межпартийного соперничества. Две главные партии страны — республиканская и демократическая — отличаются неодно­родностью и разношерстностью социальной базы. Обе партии по своему социальному составу являются конгломератами раз­нородных и зачастую противоборствующих группировок бизне­сменов, фермеров, учителей, юристов, студентов, врачей и т.д. Другими словами, в США партии — это политические органи­зации, построенные на сочетании интересов различных, часто конфликтующих социальных слоев и групп независимо от их классовой принадлежности. Если в европейских странах раз­ного рода коалиции образуются между более или менее близ­ким по своим позициям партиями, то в США они создаются в рам­ках двух главных партий. В Европе коалиции различных групп избирателей образуются большей частью после выборов меж­ду двумя или несколькими партиями для формирования пра­вительства, в Америке же — до и в период избирательных кам­паний.

Нужно отметить, что феномен коалиционных правительств во многих европейских странах объясняется отсутствием ка­ких-либо жестких линий, разграничивающих программы и элек­торат различных партий друг от друга. Это особенно верно, ког­да речь идет о «народных» партиях или партиях «для всех». Показательно, что предвыборные платформы большинства этих партий обычно не содержат каких-либо развернутых теоретиче­ских разработок и характеризуются прагматизмом и привер­женностью всевозможным компромиссам, направленностью на решение большей частью повседневных, конъюнктурных проблем, стоящих перед обществом. Это во многом обусловлено тем, что в индустриально развитых странах, как правило, выборы выиг­рывают не экстремисты правого или левого толка, а умеренные деятели, выказывающие тяготение к центру идейно-политичес­кого спектра. Это в свою очередь способствует сглаживанию различий в программах и платформах партий, в их идейно-по­литических ориентациях. Поэтому в их предвыборных програм­мах почти нет различий по важнейшим проблемам внутренней и особенно внешней политики.

Фракционность является одной из основных характеристик современного политического процесса. Поскольку в общенаци­ональные партии входят разнообразные социальные и регио­нальные группы, преследующие часто весьма противоречивые ин­тересы, важнейшие политические решения как на местном, так и на общенациональном уровне достигаются путем разного ро­да компромиссов, соглашений и сделок. Поэтому политическим партиям крайне трудно сформулировать конкретные и последо­вательно связанные программы. Любая программа, претендую­щая на жизнеспособность, должна быть сбалансированной, т.е. учитывать интересы и требования основных блоков избирателей, на которых ориентируются кандидаты той или иной партии. На об­щенациональном уровне сбалансированность охватывает регио­нальные, социально-экономические, религиозные, социально-психологические и другие сферы.

Значение имеет и то, что большие группы избирателей на ме­стном или региональном, областном, земельном уровне могут го­лосовать за консервативного кандидата, а на национальном уров­не — за либерального или социал-демократического кандидата. Общенациональное правительство, как правило, принимает ре­шения по широким и сложнейшим проблемам внешней и внутрен­ней политики. Средний избиратель бессилен оказать какое-либо вли­яние на принятие этих решений. Он в принципе может высказаться против них, но уже после их принятия, поскольку концепция сильного национального правительства предусматривает сохране­ние процесса принятия большинства решений в секрете. В такой ситуации избиратель из большого города, который ведет борьбу за улучшение своего экономического положения, склонен поддер­живать на региональном, штатном, земельном и общенациональ­ном уровне кандидатов, выступающих за увеличение правитель­ственных расходов на реализацию программ социального планирования. Но тот же избиратель может занять иную позицию, если он посмотрит на ту часть правительственных расходов, кото­рая идет его собственному городу. Соответственно, выбирая канди­датов в городское управление, он будет ставить своей целью воз­можность контроля за расходованием средств, выделяемых городу.

Государственно-административное устройство оказывает не­маловажное влияние на организационные структуры, содержа­ние и формы функционирования партий и партийных систем. Ес­ли в унитарных государствах для них, как правило, характерна значительная степень централизации, то в федеральных государ­ствах преобладают партии с более децентрализованными органи­зационными структурами. Так, федеративный союз США состо­ит из 50 штатов и федерального округа Колумбия, имеющих свои региональные, этнические, расовые, религиозные и социально-классовые различия. Соответственно две главные общенациональ­ные партии США — республиканская и демократическая — представляют собой федерации партий штатов, которые собира­ются вместе каждые четыре года для выдвижения кандидатов на посты президента и вице-президента страны. Показательно, что некоторые авторы даже говорят о наличии в США 51 демокра­тической и 51 республиканской партии. Дело в том, что во мно­гих отношениях, например, алабамская демократическая партия по тем или иным вопросам может иметь больше общих черт с ала-бамской республиканской партией, чем, скажем, с демократи­ческой партией Массачусетса.

Партийные структуры в традиционном европейском понима­нии служат для более или менее спаянной организации сторон­ников определенного комплекса социально-философских, идей­но-политических концепций, идей, убеждений и принципов, их дисциплинирования. Однако, несмотря на существующие прави­ла партийной солидарности и дисциплины, депутаты не всегда строго придерживаются предписаний своих партий и их парла­ментских фракций. Например, в Англии большинство депутатов от консервативной партии по крайней мере один раз за время сво­его депутатского срока голосуют против правительства своей партии. Но тем не менее лейбористская и консервативная пар­тии, как правило, предписывают своим членам в палате общин голосовать в соответствии с общей линией партии.

В США члены конгресса также могут голосовать в оппозиции к собственной партии, отвергать политику президента — предста­вителя своей партии, но в то же время переизбираться на выбо­рах в своем избирательном округе, в отличие от членов палаты общин в Англии, которые имели бы мало надежд на переизбра­ние, поскольку английские партии располагают различными санкциями для дисциплинирования своих членов в случае отка­за поддержать линию партии. Отход от этой линии рассматри­вается как игнорирование предоставленного им мандата. В Аме­рике же все обстоит иначе. Национальные комитеты партий, находящиеся в Вашингтоне, имеют мало возможности управлять более или менее автономными штатными и местными партийны­ми организациями, которые контролируют большинство выдви­жений кандидатов в конгресс США, а также на штатные и местные должности.

Существует и ряд других различий в конфигурации и деятель­ности партий и партийных систем в индустриально развитых стра­нах. Естественно, всякий, кто стремится разобраться в полити­ческих процессах этих стран, не может и не вправе игнорировать эти различия.