Истоки гражданского общества

Говорить о гражданском обществе в современном понимании этого слова можно лишь с момента появления гражданина как самостоятельного, сознающего себя таковым, индивидуального члена общества, наделенного определенным комплексом прав и сво­бод и в то же время несущего перед обществом моральную или иную ответственность за все свои действия.

Путь западной цивилизации к гражданскому обществу был отмечен острыми и длительными социальными, политическими и идеологическими коллизиями, включая серию широкомас­штабных политических революций. Это был процесс не только экономической, социальной и политической, но также социокультурной, духовной и морально-этической трансформации. Об этом свидетельствуют как перипетии формирования и развития само­го гражданского общества, так и история разработки концепции гражданского общества в западной общественно-политической мысли.

Понятие «гражданское общество» восходит своими корнями к периоду античности. При этом прежде всего следует обратить внимание на тот факт, что у античных мыслителей понятия «граж­данское общество», «политическое сообщество» и «государство» выступали в качестве синонимов и взаимозаменяемых терминов. Это «polls» и «politea» у древних греков, «respublica» и «societascivilis» у древних римлян. Они охватывали все важнейшие сферы жизни людей. Например, для греческого полиса было ха­рактерно тесное слияние гражданского коллектива с государст­вом.

Гражданам полиса было чужда идея неприкосновенности ча­стной сферы. Приверженность духу гражданского коллективиз­ма выражалась в том, что общие интересы полиса сливались с ча­стными интересами отдельных граждан, а в случае их столкновения приоритет бесспорно отдавался первым. Констати­руя этот факт, Аристотель подчеркивал: «даже если для одного человека благом является то же самое, что для государства, более важным и более полным представляется все-таки благо государства, достижение его и сохранение». «Желанно, разуме­ется, и (благо) одного человека, но прекраснее и божественней благо народа и государства» —утверждал он в «Никомаховой этике».

Здесь Аристотель, по сути дела, констатировал тот факт, что жизнь отдельного человека и экономически, и политически, и социально определялась его принадлежностью к полису как к основополагающей реальности. Иначе и не могло быть, посколь­ку государству-полису придавалось самодовлеющее значение. С этой точки зрения большой интерес представляет позиция Аристотеля, изложенная им в «Политике». Он, в частности, ут­верждал, что «государство принадлежит тому, что существу­ет по природе».Развивая эту мысль дальше, Аристотель писал:«Первичным по природе является государство по сравнению с се­мьей и каждым из нас: ведь необходимо, чтобы целое предше­ствовало части... Государство существует по природе и по природе предшествует каждому человеку, поскольку последний, оказавшись в изолированном состоянии, не является сущест­вом самодовлеющим, его отношение к государству такое же, как отношение любой части к своему целому».

Очевидно, что Аристотель не оставляет человеку места вне го­сударства. «Тот, кто не способен вступить в общение или, считая себя существом самодовлеющим,—утверждал он,—не чувствует потребности ни в чем, уже не составляет элемен­та государства, становясь либо животным, либо божеством». Человек, сколь бы значительным он ни был, всецело зависел от государства-полиса; имело место тождество частного и общест­венного. Показательно, что однокорневое древнегреческое при­лагательное переводится как «гражданский», «общественный».

Поэтому знаменитый афоризм Аристотеля о Zoonpolitikonне случайно на современные языки переводится по-разному: «чело­век — существо политическое», «человек — существо общественное», «существо, живущее в полисе». Этот «политический чело­век» не мыслил себя вне экономической, социальной, религиозной и иных сфер. Основополагающие аспекты жизни человек антич­ности и средневековья воспринимал в их целостности, не делая различий между государством и гражданским состоянием, фак­тами и ценностями, реальным и идеальным. Миросозерцание лю­дей характеризовалось целостностью и нерасчлененностью на от­дельные сферы. Также они воспринимали свое социальное окружение. Хотя это отнюдь не говорило о гармоничности жиз­ни или отсутствии в ней противоречий и конфликтов.

Очевидно, что понятие «полис», которое, как правило, в рус­ском переводе обозначается термином «государство», никоим образом не предполагает противопоставление государства и об­щества, такое разграничение чуждо античной философской мыс­ли. Здесь само общество, все его сферы пронизаны политическим, государственным началом. У античных мыслителей речь идет об обществе-государстве как единой целостности. Фактически су­ществовали понятие права, предшествующее политическому строю и стоящее вне его, идея прав личности, призванная поста­вить четкие границы государственной власти. Конфликт между отдельным индивидом и государством еще не обнаруживается в то время именно потому, что мысль противопоставить их друг дру­гу не получила признания.

Современным эквивалентом понятия «полис» корректнее считать не государство, а страну, сообщество или какое-либо иное понятие, адекватно выражающее реальное содержание этого ис­торического феномена. Поэтому вполне естественно, что в антич­ности (и в средневековье, поскольку в рассматриваемом смысле вплоть до Нового времени не произошло существенных измене­ний) все знания о социальном мире, в том числе о полисе, по­нимаемом как общество-государство, были едины и нераздели­мы.

Переход к Новому времени ознаменовался созданием граж­данского общества и соответственно выявлением отличий меж­ду ним и сугубо государственными институтами. В основе этого процесса лежал целый комплекс факторов, таких как утверж­дение идеи личности с особыми неотъемлемыми правами и сво­бодами, а также интересами, которые могут не совпадать с ин­тересами общества; растущее осознание факта существования конфликтов и противоречий между обществом и государством; постепенное вызревание институтов, ценностей и идей граж­данского общества, а также мира политического как самостоя­тельных подсистем человеческого социума.

Мыслители Нового времени, открыв личность, вмете с тем осо­знали непреложный факт вечной антиномии между личностью и обществом. Отвергается античная и средневековая идея тож­дества частного и общественного, утверждается идея первично­сти общества по отношению к государству. Все это в конечном итоге способствовало формированию идеи гражданского общества и мира политического как самостоятельных подсистем челове­ческого социума. Она окончательно утвердилась во второй поло­вине XVIII—XIX в. в процессе формирования капиталистической системы с ее основополагающими атрибутами — частной собст­венностью, рыночной экономикой, представительно-парламент­ской демократией и правовым государством, разграничением между социальной и политической сферами, экономическими, социальными и политическими функциями.

В итоге традиционная концепция гражданского общества-государтва стала подвергаться эрозии и соответственно пересмот­ру. Это все более отчетливо стало обнаруживаться в традиции, представленной Дж. Локком, А. Фергюсоном, С. Пуфендорфом, И. Кантом, физиократами. Как утверждал, например, Дж. Локк, общество предшествует государству, оно существует «по приро­де», а государство представляет собой некое «новое тело». Если оно каким-либо образом уничтожается, то общество сохраняет­ся со всеми своими естественными законами и праваим. Даль­нейшее развитие эта идея получила в Декларации независимо­сти Соединенных Штатов 1776 г., программном документе Великой французской революции 1789 г.— Декларации прав че­ловека и гражданина, работах представителей классического либерализма, а затем в различных течениях общественно-поли­тической мысли XIX—XX вв.