Тоталитарный человек и государство

Антропологический компонент тоталитаризма состоит в стрем­лении к полной переделке и трансформации человека в соответст­вии со своими идеологическими установками. Важное место в комплексе идей и механизмов, направленных на изменение че­ловеческой онтологии, занимает жесткий контроль над сознанием человека, его мыслями, помыслами, внутренним миром. «То­талитаризм,—писал Дж.Оруэлл в 1941 г.,—посягнул на сво­боду мысли так, как никогда прежде не могли и вообразить». Причем«контроль над мыслью преследует цели не только за­претительные, но и конструктивные. Не просто возбраняет­ся выражать — даже допускать — определенные мысли, но дик­туется, что именно надлежит думать, создается идеология, которая должна быть принята личностью, норовят управ­лять ее эмоциями и навязывают ей образ мысли и поведения. Она изолируется, насколько возможно, от внешнего мира, что­бы замкнуться в искусственной среде, лишив возможности со­поставлений».Более того, ставится задача полной трансформа­ции человека, конструирования нового типа личности — некогоhomo totalitaricusс особым политическим складом, особой мен-тальностью, мыслительными и поведенческими характеристика­ми — путем стандартизации, унификации индивидуального на­чала, его растворения в массе, сведения всех индивидов к некому среднестатистическому знаменателю, стерилизации или во вся­ком случае подавлению индивидуального, личностного начала в че­ловеке.

Пожалуй, предельно ясно позицию марксизма-ленинизма по этому вопросу сформулировал В.Маяковский в поэме «Владимир Ильич Ленин»: «Единица, кому она нужна? Голос единицы тоньше писка. Кто ее. услышит? Разве жена... Единица — вздор, единица ноль».На смену индивидуальности, предполага­ющей разнообразие, оригинальность отдельной личности, при­ходит тип, предполагающий однообразие, однозначность, стира­ние индивидуальных особенностей.

Следует особо подчеркнуть, что тоталитаризм как особый общественно-политический феномен невозможен без массовой ба­зы, массовости как таковой, растворении отдельного индивида в массе, толпе. Он никогда не мирится с управлением только с по­мощью внешних средств, а именно государства и механизма физического насилия. В отличие от всех остальных движений и об­щественных феноменов тоталитаризм предполагает полную и бе­зусловную лояльность индивидуального человека общества режи­му, партии или вождю. Тоталитаризм открыл для себя средства господства и терроризирования людей изнутри. Здесь вождь-фю­рер и массы слиты в неразрывном единстве: вождь-фюрер зави­сит от масс в такой же степени, в какой они зависят от него, без не­го они останутся аморфной толпой, лишенной внешнего представительства, в свою очередь сам вождь-фюрер без масс — ничто.

Масса — это особое образование. Она не обязательно предпо­лагает некоторое сборище множества людей на площади, улице, стадионе или ином открытом пространстве. С точки зрения па­раметров сознания, приверженности определенным стереоти­пам поведения и реакции человек может принадлежать к тол­пе, массе, не выходя из собственной квартиры. Далее, масса, как отмечал Х.Ортега-и-Гассет, не то же самое, что, скажем, рабо­чие, пролетариат. Сущностная ее константа — это средний и за­урядный человек. В этом смысле масса как скопление множест­ва людей приобретает качественные параметры социально типического. Заурядность, среднестатистичность становятся об­щими социальными признаками человека без индивидуальнос­ти. Важнейшая характеристика этого типа человека — его убеж­дение, уверенность в своем совершенстве. Личность, человек как индивидуальность или, скажем иначе, элитарный человек («элитарный» в смысле высокого интеллектуального полета или глубины проникновения в сущность вещей, что возможно и на обыденном, рассудочном уровне, уровне простого человека) не убеж­ден ни в своем совершенстве, ни в совершенстве мира. Этот тип человека не мыслит себе жизнь без служения чему-то высшему — обществу, людям вообще, благородному в его понимании делу и т.д. Его жизнь подчинена самодисциплине, что предполагает требо­вательность прежде всего к самому себе, ответственность за свои действия.

Совершенно иное дело «человек массы». Назвав синдика­лизм и фашизм «странным явлением», Х.Ортега-и-Гассет усма­тривал их «странность» не в том, что они новы, а в тех формах, какие они принимают, в стиле поведения и действия их привер­женцев. Под их маркой, писал Ортега-и-Гассет, «в Европе впер­вые появился тип человека, который не считает нужным оп­равдывать свои претензии и поступки ни перед другими, ни даже перед самим собой».Добиваясь во что бы то ни стало, любой ценой своих целей, он присваивает себе «право действо­вать безо всяких на то прав». В таком поведении раскрывается природа нового человека массы, неспособного к идейному творчеству, но желающего иметь собственные «идеи» и «мнения».

Названные характеристики человека массы поощряют тенден­цию к своеобразному социальному нарциссизму, самовлюблен­ности и уверенности людей и общества в целом в своей непогрешимости. Они буквально перестают видеть в реальном воплоще­нии окружающий себя мир и смотрят на него через черно-белые очки. Более того, для обозрения внешнего мира они, вместо того чтобы смотреть в окно, предпочитают смотреть в зеркало. Человек склонен к самообману, нежеланию знать всю правду о се­бе и своем окружении, о сущностных характеристиках и возмож­ностях собственного бытия. Зачастую убегая от правды, люди мо­гут предаваться всякого рода иллюзиям, внешней мишуре, тем самым оправдывая и облегчая свою жизнь, ища легкие пути и спо­собы самореализации и счастья.

Следует отметить, что ареал распространения такого типа во­все не ограничивается низшими и даже средними этажами со­циальной иерархии. Более того, тоталитарная система создает оп­тимальные условия для восхождения торжествующей посредственности до самых вершин власти и авторитета. Господ­ство посредственности, человека массы не только не ослабляет, а наоборот, до гипертрофированных масштабов поощряет и сти­мулирует стремление людей к постам, чинам, должностям, про­движению вверх по служебной лестнице. Чинопочитание и вож­деление чинов и наград стали, по сути дела, интегральной доминантой тоталитарного сознания.

Как установлено социально-психологическими исследовани­ями, процесс идентификации, утверждения конформизма и одно­мерного взгляда на вещи облегчается, как правило, у лиц, не уверенных в себе, испытывающих определенный комплекс не­полноценности, не чувствующих под собой твердой опоры. Ото­жествление себя с сильным, авторитетным человеком, группой, организацией придает им необходимую уверенность. Оторванность от корней, глубины, отсутствие или нехватка ощущения твердо­сти бытия делают легкими все движения и повороты в поведе­нии и действиях людей. Когда человек чувствует себя неуверен­но в своей профессии, им можно управлять, помыкать, заставлять его смотреть в рот своему начальству, проявлять ретивость и прыткость в исполнении его указаний, особенно не утруждать себя щепетильностью в отношении морально-этических норм и т.д. В то же время он обладает «среднеобразовательным» уров­нем, что позволяет использовать его на любых участках работы.

В целом тоталитарный тип — это государственный человек, преданный государству и всецело зависящий от него. Если боль­шевистскими идеологами этот тезис на словах отрицался, то фа­шистские идеологи его разрабатывали и отстаивали с особой тща­тельностью. Так, министр юстиции в фашистском правительст­ве Италии в 1925 г. Г.А.Рокко характеризовал социальное и по­литическое мировоззрение фашизма как «интегральную доктри­ну социальности». Рокко, в частности, утверждал, что фашизм ставит на место «старой атомистической и механической те­ории, которая лежала в основе либеральных и демократических доктрин, органическую и историческую концепцию».При этом, подчеркивал он, общество вовсе не рассматривается как организм в смысле традиционных «органических теорий государства». По предлагаемой им модели остальные группы получают жизнь и пространство, трансцендирующие жизнь и пространство отдель­но взятых индивидов. Поэтому здесь вместо либерально-демокра­тической формулы «общество для индивида» предлагается фор­мула «индивид для общества».

Главный просчет тоталитаристов, вознамерившихся создать нового человека, состоял в том, что их проект был основан на от­рицании тайны и таинства жизни, включающих в себя наряду с устремленностью ввысь, в сферу сверхличностного, божествен­ного также мистерию греха, греховного начала, отрицания то­го, что мироздание, а соответственно и жизнь как интегральная часть полны роковых противоречий, что падшая жизнь, горечь и тленность мира такие же законные характеристики человече­ского бытия, как и высшее блаженство, высший полет интеллек­та и духа.

Игнорируя эти реальности, тоталитаризм ставит своей целью добиться единства человека и общества, государства, партии, слит­ности всех структур общественного бытия. Поскольку не госу­дарство существует для людей, а, наоборот, люди существуют для государства, то отдельный человек приносится в жертву граж­данину, а гражданин в свою очередь — в жертву подданному. Каж­дый отдельный индивид остается один на один с огромным все­сильным аппаратом принуждения. Это, естественно, препятствует свободному проявлению общественных сил. Побеждает конфор­мизм, народ превращается в массу, население приобретает атри­буты толпы. Это своеобразное, как говорил Ратенау, «верти­кальное вторжение варваров». Чрезмерная опека своих граждан со стороны государства наносит непоправимый вред энергии, де­ятельности и моральному характеру людей. Тот, кем постоянно и настоятельно руководят, в конечном счете отказывается от той доли самостоятельности и ответственности, которой он облада­ет. В условиях тотального запретительства и опыта тотального поражения людей в лучших своих устремлениях сформировалась личность, страдающая социальной апатией, характеризующая­ся иронически-скептическим отношением к миру, чувством от­чуждения и т.д. Тоталитарность существенно снижает или же во­все устраняет способность к критическому анализу реалий современного мира, места своей страны в мире, своей социаль­ной или референтной группы, самого себя в реальном социаль­ном окружении.