Террор как сущностная характеристика тоталитаризма

Неизменным атрибутом тоталитаризма является тесная вза­имосвязь между истиной и силой: здесь сила определяет исти­ну. «Учение Маркса всесильно потому, что оно верно»,—говорил В.И.Ленин. В аналогичном духе рассуждали о своем учении и идеологи нацизма. В действительности же идеологии и марк­сизма-ленинизма, и нацизма были верны, потому что они всесиль­ны, поскольку они опирались на фундамент карательной терро­ристической машины, мощного пропагандистского аппарата и все аксессуары тоталитарно-диктаторского государства. Нацист­ские лагеря смерти и советский ГУЛАГ составляют сущностную характеристику тоталитаризма. В качестве особых политических конструкций они уникальны в своей способности комбинировать жестокость с рационализмом, ненормальное с нормальным, злое начало с банальным.

Отличительная особенность тоталитарного режима состоит в том, что террор и страх при этом режиме используются не только как инструменты уничтожения и запугивания действительных или воображаемых врагов и противников, но и как нормальные по­вседневные инструменты управления массами. С этой целью по­стоянно культивируется и воспроизводится атмосфера граждан­ской войны. Террор развязывается без какой-либо видимой причины и предварительной провокации. Так обстояло дело в нацистской Германии, где террор был развязан против евреев, т.е. людей, объединенных определенными общими расово-этническими характеристиками, независимо от их поведения. В Со­ветском Союзе же, в отличие от нацистской Германии, руковод­ство никогда не признавало, что оно может использовать террор против безвинных людей. Но тем не менее и здесь террор слу­жил инструментом уничтожения так называемых классовых врагов или врагов народа.

Тоталитарность данного режима, так сказать, в чистом виде состоит не только в том, что партия, какая-либо клика или фю­рер-вождь устанавливают всеохватывающий контроль над все­ми сферами общественной жизни и государством, как бы полно­стью поглощая их, но и в том, что подавляющая масса населения чуть ли не свято верит в основные цели, установки, ориентации, постулируемые партийным руководством или фюрером-вождем: обе стороны по сути слиты в единое целое для достижения уни­версальной цели. С этой точки зрения чисто тоталитарными можно считать сталинский режим в нашей стране и национал-социалистический в Германии.

В тотальной системе нередко логика абсурда одерживает верх над логикой здравого смысла. Фиктивная, иллюзорная, ис­кусственно сконструированная действительность ставится на место реальной действительности. Это достигается либо произ­вольной трактовкой фактов в угоду политической и идеологиче­ской конъюнктуре, либо их игнорированием. Тоталитарное го­сударство и его руководство нуждается в постоянном обосновании своей легитимности и даже непогрешимости. Отсюда — потреб­ность в постоянном перекраивании как прошлого, так и насто­ящего в зависимости от поворотов политического курса руково­дителей партии и государства.

Важнейшим показателем проникновения этих начал во все сфе­ры повседневной жизни является так называемый новояз, кото­рый, как говорил Дж.Оруэлл, представляет собой «лингвистиче­ский эквивалент основной идеи официальной идеологии». Хотя новояз — литературное изобретение Дж.Оруэлла, он является ре­альностью. Суть этого феномена состоит в почти полной замене реального мира неким подобием сюрреалистического, абсурдно­го видения мира, в котором все перевернуто с ног на голову, где поистине дважды два равно пяти. В повседневной жизни нужно приспосабливаться к иррационализму языка, который скорее скрывает, чем объясняет реальное положение вещей.

Это порождает своеобразный двойной стандарт в жизнедея­тельности и поведении тоталитарного человека. Он как бы раз­дваивается, приобретает двойное дно. В отношении разного ро­да политических и иных решений и постановлений, принимаемых высшими государственными и партийными инстанциями, у лю­дей вырабатывается нечто вроде устойчивого иммунитета: выра­жая «горячее» и «единодушное» одобрение на словах, они про­являют в отношении этих решений и постановлений холодное безразличие или даже резкое их неприятие на деле. Появляет­ся, становится массовидным феномен, названный Дж.Оруэллом «двоемыслием» и «мыслепреступлением». Это в сущности озна­чает уже начало конца тоталитаризма в его «чистом» классиче­ском виде.