1. Генезис геополитики

В 1990-е г. геополитика пережила свое возрождение в постперестроечной России. Это направление политической науки вышло за рамки академической дисциплины и сферы деятельности профессиональных политиков. В наши дни геополитическая терминология широко используется средствами массовой информации. Геополитическая проблематика активно обсуждается политическими деятелями и изучается различными аналитическими центрами.

Возможно выделить следующие причины столь возросшего интереса в российском обществе к геополитике. Во-первых, с помощью геополитики многие аналитики пытаются объяснить причины распада СССР и оценить современное положение России в мировом сообществе и перспективы развития нашей страны.

Во-вторых, геополитический подход привлекается для объяснения трансформаций, происходящих с современной цивилизацией, так называемого цивилизационного сдвига, потребность в котором прежде всего проявляется в возникновении проблем глобального развития.

В-третьих, распад биполярной мировой политической системы, в которой со второй половины 40-х до конца 80-х гг. доминировали две сверхдержавы - США и СССР, изменение всего международного политического порядка, начало формирования многополярного мира требуют новых подходов к проведению внешней политики. Поиск таких подходов многие пытаются вести с помощью геополитических теорий.

Происхождение геополитики, по сложившейся традиции, связывают с ее выделением из политической географии. В связи с этим многие теоретики дают генетическое определение геополитики, которое сводится к констатации различий между геополитикой и политической географией. Так, считают, что политическая география удовлетворяется статическим описанием государства, которое может включать изучение изменений в ходе его прошлого развития. Геополитика представляет собой дисциплину, взвешивающую и оценивающую конкретную ситуацию, в которой находится государство, она всегда нацелена на будущее. Политическая география, будучи преимущественно географией, делает акцент на географических явлениях, дает их политическую интерпретацию. Геополитика, будучи преимущественно политикой, наоборот, концентрирует свое внимание на политических явлениях и стремится дать географическую интерпретацию этих явлений (см.: Поздняков ЭЛ. Геополитика. М., 1995. С. 37-42).

Довольно распространенным является и органическое определение геополитики. Согласно такому подходу геополитика рассматривается в качестве науки о государстве как живом организме, иногда говорят о государстве как над биологическом организме.

Важным для понимания сущности рассматриваемой науки является ее инструментальное определение. С этой точки зрения, геополитика понимается как инструмент, который используется при разработке внешней политики государства и позволяет учесть географический, демографический, экологический и некоторые другие факторы. Такой инструмент также весьма полезен при построении иерархии целей и приоритетов внешней политики, при определении стратегического потенциала, а также глобальных, региональных и национальных интересов государства.

Во второй половине XX в. изменились представления о таких фундаментальных геополитических категориях, как пространство, государственная территория, национальная и международная безопасность. Теперь геополитике необходимо учитывать такие важные феномены мирового развития, как массовые миграции людей, ухудшение состояния окружающей среды, распространение оружия массового поражения, развитие средств связи и передвижения и т.п.

Обращение к изучению указанных факторов значительно расширило рамки геополитической теории, позволило ей принять на вооружение междисциплинарные методы исследований, что может быть отражено в широком (или комплексном) определении геополитики. Согласно данному определению, о геополитике говорят как о “совокупности физических и социальных, материальных и моральных ресурсов государства, составляющих тот потенциал, использование которого (а в некоторых случаях даже просто его наличие) позволяет ему добиваться своих целей на международной арене” (см.: Цыганков П.А. Геополитика: последнее прибежище разума? // Вопросы философии. 1994. № 7--8. С. 63).

В качестве теоретической предпосылки возникновения геополитики как науки наиболее важную роль сыграл географический детерминизм.

Географический детерминизм - это концепция, объясняющая явления общественной жизни и политического развития особенностями природных условий и географическим положением страны или региона. Эта концепция начала складываться еще в глубокой древности. Она накопила богатый опыт описания различных форм взаимодействия общества и природы. На стыке социальных и естественных наук возникли нетрадиционные подходы к изучению политического развития государств.

Родоначальником географического детерминизма весьма часто называют Гекатея Милетского (ок. 546 - 480 до н.э.). Он автор трактата “Землеописание”, из которого до нашего времени дошло около 300 фрагментов. Внесли свой вклад в возникновение рассматриваемой концепции и отцы классических, традиционных наук: истории - Геродот (484 - 425 до н.э.) и медицины -- Гиппократ (460-377 до н.э.). Последний, в частности, писал: “... большей частью формы людей и нравы отражают природу страны”.

Проблемы географического детерминизма привлекли внимание и такого гиганта античной мысли как Аристотель. Согласно его мнению, политические структуры уходят корнями в природу, в которой заложены одно начало для деспотии, другое - для царской власти третье - для политии. Первые геополитические описания государств содержатся в знаменитой “Географии” Страбона (64 до н.э. - 24 н.э.).

Античная традиция географического детерминизма получила дальнейшее развитие в эпоху Возрождения и Новое время. Мощный импульс для развития концепция географического детерминизма получила в период великих географических открытий. В это время появились и первые в мировой истории линии территориальных разделов в масштабах всей планеты. В 1494 г. был заключен Тордесильясский договор между Испанией и Португалией о разделе сфер колониальной экспансии. По этому договору демаркационная линия прошла через оба полюса и пересекла весь Атлантический океан на расстоянии 370 лиг (2000 км) от островов Зеленого Мыса. Расположенные к Востоку от этой линии земли признавались владениями Португалии, а к Западу от нее - Испании. Этот договор был отменен почти через триста лет в 1777 г.

Одной из наиболее заметных фигур указанного периода развития географического детерминизма был Жан Боден (1530--1596). Он считал природные причины одним из важных факторов, обусловливающих различия между государствами и изменения в них. Таким образом, Ж. Боден стал одним из первых западноевропейских ученых, возродивших античные взгляды на взаимосвязь между природой и общественно-политическим развитием государств.

Шарль Монтескье дал развёрнутую антропо-географическую концепцию, развившую представления в духе Аристотеля и Бодена и заложившую основы современных знаний по данному вопросу. Генри Бокль (1821 1862) внес существенный вклад в теорию географического детерминизма в середине XIX в. Он отстаивал точку зрения, согласно которой история любого народа соответствует географическим условиям данной страны. Для доказательства данного положения он написал ставший широко известным труд “История цивилизации в Англии”.

В работах представителей географического детерминизма были обоснованы важные теоретические положения, послужившие в дальнейшем фундаментом геополитики: о воздействии географического фактора и природной среды на общественно-политическое развитие и политику различных государств; о влиянии географических условий и природных ресурсов на могущество государств и др.

Переход географического детерминизма в новое качество связывают с именем немецкого географа и этнографа Фридриха Ратцеля (1844 - 1904), которого часто называют “отцом” геополитики, хотя сам он этого термина никогда и не употреблял. Он писал о “политической географии”. Главный труд Ф. Ратцеля так и называется “Политическая география” (1897).

Ратцель рассматривал государство в качестве живого организма, “укорененного в почве”. Движение истории предопределяется почвой и территорией, таким образом, в его теории пространство представляет собой политическую силу, а не просто физическо-географическую категорию. Пространство представляет собой естественно определенные границы, в пределах которых происходит развитие и экспансия народов. Поэтому важное значение имеют рельеф и масштаб государственной территории, а также их восприятие народами. Ф. Ратцель полагал, что государство, чтобы считаться великим, должно обладать территорией не менее 5 млн. км2. Для нормального развития государство должно гармонично сочетать географические, демографические и этнокультурные характеристики своего народонаселения.

Немецкий теоретик сформулировал (“О законах пространственного роста государств”, 1901) семь законов развития государств, которые он связывал с их пространственным ростом или экспансией, полагая, например, что протяженность государств увеличивается по мере развития их культуры, а при расширении государства абсорбируют государственные образования меньшей значимости. Современники и последующие поколения исследователей обвиняли “отца” геополитики в теоретическом оправдании империализма.

В своей работе “Море, источник могущества народов” (1900), Ф. Ратцель поднял принципиальную для геополитики проблему, связанную со значением Мирового Океана для развития человеческого сообщества, с ролью морской силы в истории.

Впервые термин “геополитика” ввел в научный оборот шведский ученый Рудольф Челлен (1864 - 1920), который сначала был профессором Гетеборгской высшей школы, а после - Упсальского университета. Кроме того он принимал активное участие в практической политике: являлся депутатом Риксдага - шведского парламента, отличаясь ярко выраженной германофильской ориентацией. Р. Челлен - автор книги “Государство как форма жизни” (1916). Шведский теоретик продолжил идущую от Ф. Ратцеля традицию рассмотрения государства как живого организма, расширив данный подход. Географический фактор при анализе жизнедеятельности государства Р. Челлен предложил рассматривать в совокупности с изучением его народного хозяйства, демографического потенциала, социальной структуры и политического устройства. В работах этого ученого используются уже все основные категории классической геополитики.

Ф. Ратцеля и Р. Челлена считают создателями германской школы геополитики. Дальнейшая судьба данной школы оказалась связанной с именем Карла Хаусхофера (1869 - 1945).

К. Хаусхофера связывали довольно близкие отношения с Рудольфом Гессом, который был во время первой мировой войны его адъютантом, а в первые послевоенные годы любимым учеником в университете. Через Гесса Хаусхофер познакомился в 1922 г. с Гитлером. Многие полагают, что именно благодаря отставному генералу главарь германских фашистов получил представление о геополитике, некоторые положения которой затем широко использовались нацистской пропагандистской и государственной машиной. Для примера следует привести ставшие скандально известными вследствие широкого использования фашистами такие пропагандистские стереотипы, как “новый порядок”, “жизненное пространство немецкой нации”. Именно К. Хаусхоферу геополитика во многом обязана тем, что она долгое время рассматривалась не просто как “псевдонаука”, но и как “человеконенавистническая”, “фашистская”, “людоедская” теория.

В теоретическом плане К. Хаусхофер обосновывал геополитическое деление мира на континентальные (сухопутные) и морские державы, имеющие различные глобальные интересы. Он развивал идеи Ф. Ратцеля о преимуществе больших государств над малыми, анализировал основные виды экспансии великих держав.

Огромный вклад в становление геополитической теории внесла и англо-американская школа. Одним из наиболее видных представителей этой школы является британский теоретик международных отношений Хэлфорд Маккиндер (1861 1947).

Первым и самым ярким выступлением X. Маккиндера был его доклад “Географическая ось истории”, прочитанный в Королевском географическом обществе в 1904 г. и, к сожалению, опубликованному на русском языке только восемьдесят лет спустя. Эта работа X. Маккиндера привлекла внимание как научных, так и политических кругов мирового сообщества, оказала определенное влияние на процесс определения перспектив международных отношений и всемирного развития в начале XX столетия. Однако полностью значение рассматриваемой работы современникам оценить было затруднительно. Теоретическое построение X. Маккиндера представляло собой первую глобальную геополитическую модель развития мировой системы, которая в то время еще не сформировалась окончательно как единый и целостный феномен.

В основе модели английского ученого лежит геополитическая дифференциация мира, в котором он выделил три зоны. Первая - осевой регион, который отождествлялся прежде всего с территорией России и прилегающих к ней земель. Соотечественник автора данной теории Дж. Фэргив в 1915 г. назвал данный регион “хартленд” (англ, heartland, т.е. “сердцевинная земля”), этот термин прочно вошел в геополитический понятийный аппарат. Вторая зона, согласно дифференциации X. Маккиндера, включает в себя Германию, Австрию, Турцию, Индию и Китай, т.е. главные страны, занимавшие побережье Евразии на Западе, Юге и Востоке. Данный регион был назван внутренним, или окраинным, полумесяцем. И, наконец, третья зона - внешний полумесяц, в состав которого английский геополитик включил Британию, Южную Африку, Австралию, Соединенные Штаты, Канаду и Японию, т.е. ведущие государства морского мира.

Маккиндер выделил также так называемый Мировой Остров, в который он включил хартленд и внутренний полумесяц, т.е. Евразию, а также прилегающую близко к ней Африку, за исключением ее южной части. Рассматривая поведение своей модели в динамике, ее автор сформулировал принципиальный геополитический постулат: “Тот, кто контролирует Восточную Европу, доминирует над Хартлендом; тот, кто доминирует над Хартлендом, доминирует над Мировым Островом; тот, кто доминирует над Мировым Островом, Доминирует над миром”.

Правда, X. Маккиндер уточнял, что приведенная им схема не является обязательной для всех времен и народов. Главным в его глобальной модели является принцип геополитического разделения мира на части, находящиеся в постоянном взаимодействии и конкуренции. “Настоящий же баланс политического могущества, - отмечал X. Маккиндер, - в каждый конкретный момент времени является, безусловно, с одной стороны, результатом географических, а также экономических и стратегических условий, а с другой стороны - относительной численности, мужества, оснащенности и организации конкурирующих народов” (см.: Маккиндер Х.Дж. Географическая ось истории // Полис. 1995. № 4. С. 169).

Существенную модернизацию геополитической модели Х. Маккиндера произвел американец голландского происхождения Николас Спайкмен (1893 - 1943). Центр мировой системы он перенес в зону внутреннего полумесяца, который провозгласил осевым регионом, назвав его Rimland (береговые земли, территория на краю суши). Именно здесь, по мнению американского геополитика, находится ключ к судьбе мира. История подтвердила прозорливость теоретических построений Н. Спайкмена, указанный им в качестве ключевого регион стал ареной главных сражений в годы Второй мировой войны, а затем местом противостояния между Западом и Востоком в период “холодной войны”.

Для англо-американской школы, сформировавшейся в крупнейших морских державах мира, характерно постоянное внимание к морской геополитической проблематике. Традиции такого подхода заложили еще в конце XIX в. два адмирала - американский Альфред Мэхэн (1840--1917) и британский Филипп Коломб (1831-1899). Ф. Коломб разрабатывал геополитическую методику для создания и развития “теории владения морем”. Главный его труд носит характерное название “Морская война: ее основные принципы и опыт” (1891, русск. перевод 1894, 1940).

Наиболее известные книги А. Мэхэна были озаглавлены “Влияние Морской силы на историю (1660--1783)” и “Влияние Морской силы на Французскую революцию и Империю (1793--1812)”. А. Мэхэн считал завоевание господства на море основным способом достижения победы в войне и ключом к мировому господству. Однако военные действия должны лишь обеспечивать наиболее благоприятные условия для торговли в мировом масштабе, ибо торговля главное средство в проведении глобальной и региональной политики.

Геополитические идеи получили распространение и в России, хотя судьба этой науки в нашей стране складывалась крайне сложно. Специфика российского геополитического пространства способствовала усилению влияния географических факторов на политику государства и общественное сознание. Россия имеет крупнейшую в мире территорию, расположенную на двух континентах, и весьма ограниченный доступ к теплым морям. Наша страна не обладает естественными границами, которые в случае нападения могли бы препятствовать противнику. Географическое расположение российского государства на планете делает его своеобразным мостом между великими цивилизациями - западноевропейской и азиатской.

Геополитические идеи осмысляли многие ведущие представители отечественной общественной мысли, например выдающиеся историки С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, поэт и дипломат Ф.И. Тютчев и др.

Первым русским автором непосредственно геополитического исследования был Л.И. Мечников (1838 1888). Он написал книгу “Цивилизация и великие исторические реки”, посвященную анализу зарождения цивилизации и ее пространственно-временному развитию, связанному с освоением великих рек, приморских районов и океанов.

Невостребованным, к сожалению, оказалось творчество одного из лучших представителей русской геополитической школы В.П. Семенова-Тян-Шанского (1870-1942). Он создал масштабную, логически завершенную геополитическую концепцию, имеющую российско-центричный характер, основные контуры которой очерчены в работе “О могущественном территориальном владении применительно к России: Очерк по политической географии” (1915). В.П. Семенов-Тян-Шанский считал, что для осуществления могущественного территориального владения России прежде всего необходимо, во-первых, переориентировать направление Русской экспансии с традиционного восточного или широтного направления на южное и юго-западное или меридиальное, чрезматериковое направление. Во-вторых, серьезной проблемой для России является несовпадение географического центра территории с центром населения на 3 тыс. км (в США - на 100 км).

В начале 20-х гг. в кругах российской эмиграции возникло общественно-политическое и идейное течение, получившее название “евразийство”, в котором геополитические факторы играли центральную роль. В большей степени из всех евразийцев геополитикой интересовался П.Н. Савицкий (1895 - 1965). Одна из его статей называется “Географические и геополитические основы евразийства” (1933).

Евразийское учение базируется на постулате, согласно которому России предначертан особый исторический путь, и она занимает особое положение в геополитической структуре мира. Евразийцы формулировали свою позицию следующим образом: “Культура России не есть ни культура европейская, ни одна из азиатских, ни сумма или механическое сочетание из элементов той и других. Она - совершенно особая, специфическая культура, обладающая не меньшей самоценностью и не меньшим историческим значением, чем европейская и азиатская. Ее надо противопоставлять культурам Европы и Азии как срединную, евразийскую культуру”.

В СССР судьба геополитики сложилась крайне неудачно и она фактически оказалась под запретом. Основные причины такого отношения властей к рассматриваемой науке заключаются в следующем. Во-первых, фундаментальные положения геополитической теории противоречили основам официального марксизма. Во-вторых, связь немецкой геополитики с нацизмом на долгие годы бросила мрачную тень на эту научную дисциплину, особенно в стране, в наибольшей мере пострадавшей от фашистской агрессии. В-третьих, при разработке и проведении в жизнь советской внешней политики предпочтение отдавалось идеологическим факторам, зачастую в ущерб всем остальным: экономическим, историческим, демографическим, и в том числе геополитическим, таким образом, потребность в геополитических знаниях оказывалась невелика. В связи с этим совершенно не случайно в советской официальной науке геополитика определялась как “буржуазная, реакционная концепция, использующая извращенно истолкованные данные физической и экономической географии для обоснования и пропаганды агрессивной политики империалистических государств”.

С начала 90-х гг. геополитика восстановила свой статус равноправной дисциплины в системе политических наук. За короткий период времени появилось большое число публикаций в периодических изданиях, вышли в свет первые монографии. С 1995 г. эта дисциплина преподается в вузах страны.