§ 1. Методологические особенности социального анализа

В отличие от экономического анализа, в котором человек рассмат­ривается как фактор производства, производительная сила, т.е. затра­чивающий свой труд фактор, социальный анализ имеет дело с чело­веком как результатом производства, с реализацией цели производства в виде достигнутого человеком благосостояния и развития его как личности.

В методологическом отношении социальный анализ является комплексным методом оценки деятельности коллектива с точки зрения осуществления основного социального закона на уровне коллектива и отдельного человека. Он проводится по трем важнейшим направлени­ям, охватывающим всю сферу удовлетворения потребностей работни­ков коллектива: 1) анализ социальных результатов деятельности кол­лектива предприятия; 2) анализ затрат на достижение социальных ре­зультатов; 3) анализ социальной эффективности деятельности пред­приятия.

Анализ социальных результатов включает изучение источников и форм распределения доходов предприятия. При этом устанавливается, какая часть доходов члена коллектива выступает его собственностью, основанной на личном труде (принцип распределения по труду), и какая часть доходов достается ему как собственнику коллективных общественных фондов потребления (в результате перераспределения прибавочного продукта). В этом случае оцениваются последствия функционирования предприятия как коллективного товаропроизводи­теля, как владельца определенной части прибыли.

Анализ социальных затрат на удовлетворение потребностей чле­нов коллектива предприятия включает изучение реальных затрат ра­бочего времени, фактической трудоемкости производимой продукции, затрат на организацию труда (включая вопросы улучшения условий труда, охраны труда и техники безопасности, подготовки и переподго­товки кадров, промышленной эстетики и культуры производства, жилищно-бытовые условия и др.). С социальной точки зрения должны быть оценены продолжительность и структура рабочего дня, нормы труда, приспособленность техники и технологии к потребностям рабочего.

Анализ социальной эффективности проводится потребительно-стоимостными методами. Важным моментом в этой области анализа являются социальные последствия научно-технического прогресса, их оценка с позиции потребительной стоимости. Результаты и затраты производства, их взаимодействие оцениваются в категориях не только экономической, но и социальной эффективности. В качестве критерия эфекгивности выступает норма благосостояния, достигаемая в коллективе предприятия. В этом отношении значительную социальную нагрузку должен нести закон хозяйственной деятельности — наиболее полное удовлетворение потребностей трудящихся при наименьших затратах всех видов ресурсов, — который служит не только основным экономическим, но и главным социальным критерием оценки всей деятельности предприятия.

В связи с этим встает методологический вопрос о возможности использования в социальном управлении и политике методов, успешно применяемых в научно-техническом и экономическом прогнозирова­нии (сценарии, графы, матрицы, дерево целей и др.), а также новых методов прогноза целевых ситуаций. Проблема, следовательно, опять переносится на уровень истинности определения цели. Это, в свою очередь, приводит нас к определению логики формирования потреби ностей, лежащих в основе цели в конкретной ситуации. Однако на этом пути есть своя трудность. В научной литературе большое вни­мание уделяется потребностям на уровне индивида под углом зрения социально-психологической трактовки этого понятия, а потребностям и интересам классов, социальных групп или коллективов, средствам и способам их удовлетворения в этом смысле не совсем повезло,

Гносеологические корни субъективно-психологического метода к анализу социальной структуры общества заключаются в том, что, поскольку социальная жизнь не мыслится вне психики, вне индиви­дуальных действий, постольку всегда имеется соблазн подходить к социальному, к его познанию через анализ индивидуального отноше­ния между человеком и вещью. Это решение рассматривается как следствие естественных, неизменных законов. Данный принцип инди­видуализма исключает идею общественно-исторического понимания социальных отношений, исключает из анализа вопросов социального неравенства фиксацию классовых отношений как отражения сущест­вующих производственных отношений.

Мало что изменится, если социология (или «экономическая соци­ология») будет исследовать социальное положение различных групп как совокупности индивидов, имеющих общий интерес. Такие теории нс связывают общественные группы с классовой и внутриклассовой структурой общества, с собственностью на средства производства. Хотя авторы этих теорий формально ставят задачу изучить человека и как объект, и как субъект экономических явлений, это оказывается невозможным, ибо при таком подходе отбрасывается социальная сущность человека, а реальные социальные процессы трактуются с пози­ций субъективно-психологической мотивации поведения людей.

Существует и другая разновидность вульгарно-социологического направления в анализе социальной структуры общества, когда ее из­менения непосредственно выводят из производительных сил, из развития их технико-экономической стороны, игнорируя социально-эко­номическое их содержание. Истоки данного метода заключаются в том, что отношения собственности на средства производства внешне проявляются, преимущественно, как различия функций людей в произ­водстве, как определенное технико-функциональное разделение труда. Этот метод анализирует ряд реальных процессов общественного вос­производства: изменения структуры производства, рабочих мест, со­става рабочей силы, профессий и др. Однако, в данном случае явление выдается за сущность, не раскрывается глубина социально-экономи­ческого содержания функциональной деятельности членов общества, а именно — отношения собственности на средства производства.

Трудность установления глубинных причин того или иного соци­ального явления нередко ведет ученых к интерпретации фактов через понятие функции. Это особенно характерно для западных социологов, изучающих социально-классовую структуру общества. Как пишет со­здатель функционального метода американский социолог Р. Мертон, «функциональный анализ — это одновременно самый плодотворный и наименее регламентированный метод социологической интерпрета­ции».¹⁹¹ Легкость и свобода манипуляций данным методом во многом связана с поиском лишь внешних, поверхностных связей.

Функциональный анализ социальной структуры общества сводит­ся к следующей последовательности: новая технико-организационная структура производства — изменения в разделении труда — «новые» роли тех или иных групп общества (их может быть бесчисленное количество). Преобразование «социальной» роли означает новую со­циальную структуру современного общества, где основным критерием могут быть различия между людьми по содержанию труда, по про­фессиональному составу, доходу, образованию и т.д.

Однако в таком случае забывается, что разделение труда связано как со специализацией (которая определяется научно-техническими достижениями), так и с обменом производственной деятельностью (которое находит свое отражение в различиях людей по месту в общественной организации труда, определяемой производственными от­ношениями). В противном случае мы не можем определить причин­но-следственные связи, а описываем лишь внешние функциональные зависимости.

Предваряя дальнейший социальный анализ, важно выделить и рассмотреть здесь следующие группы, ступени иерархии потребностей индивидуальных, классовых (групповых) и общественных.

1. Потребности, удовлетворение которых обеспечивает физичес­кое существование индивидов.

2. Потребности, удовлетворение которых обеспечивает функцио­нирование индивидов в качестве рабочей силы.

3. Потребности, удовлетворение которых обеспечивает универ­сальное гармоническое развитие личности.

Выделенные группы потребностей одновременно являются исто­рическими этапами их возвышения. Ясно, что более возвышенная потребность может быть обеспечена, реализована более возвышенной деятельностью, посредством применения способностей более высокого качества. Потребности и способности субъекта производства взаимо-опосредствуют друг друга. При этом потребности выполняют опреде­ляющую, а способности — решающую роль.

Если потребность есть способность к потреблению, влечение к потреблению, то способность есть потребность в действии.

Способности можно разделить на естественные (задатки), трудо­вые и творческие. Всякая способность есть отношение субъекта к деятельности, обеспечивающей удовлетворение потребностей. Если потребность есть полагание предметом (продуктом труда) своего от­рицания в качестве потребителя, то способность является полаганиен предметом (и продуктом, и средствами деятельности) самого произ­водителя. Или, другими словами, потребность есть отрицательное со­стояние субъекта по отношению к продукту труда, а способность — положительное состояние этого отношения. Единство потребностей и способностей обнаруживает себя идеально в акте целеполагания, ре­ально — в акте целеосуществления.

Творческая способность выступает как своеобразный шифр, код-ключ от «объекта» в руках деятельного субъекта. Это его подлинная собственность, подлинная свобода и власть над объектом. Однако поскольку сама развитая творческая способность есть противоречие между способностью целеполагания и целеосуществления, управления и исполнения, постольку в условиях полного разделения труда и гос­подства денежных отношений творческие способности труда отчуж­даются от самого труда и получают свое самостоятельное существо­вание как силы капитала. Возвышение совокупного труда осуществляется за счет обеднения деятельности индивидов. Развитие труда вы­ражается, с одной стороны, в его разделении и совершенствовании яя этой основе средств труда, а с другой стороны, в росте производи­тельности труда и прибавочного продукта. Именно на базисе приба­вочного продукта происходит возвышение потребностей, поэтому он является материальной основой всякого развития, всякой культуры. Производство прибавочного продукта не только в форме жизненных средств, но и в форме средств производства свидетельствует о каче­ственном росте трудовых способностей индивидов, их творческом характере. Прибавочный продукт как основа единства творческих спо­собностей и творческих потребностей имеет особое значение как для общества в целом, так и для каждого индивида в отдельности. Это особое социальное значение прибавочного продукта выражается поня­тием «интерес».

Интерес как исторически определенное единство потребностей и способностей является объективным отношением, необходимо возни­кающим из всего предшествующего естественного образа жизни ин­дивидов. (Интерес нельзя путать с влечением, которое является его рефлектированной формой.) «...Общий интерес существует не только в представлении как "всеобщее", но, прежде всего, он существует в действительности в качестве взаимной зависимости индивидов, между которыми разделен труд».¹⁹²

Интерес раскрывает себя не только, как единство потребностей и способностей, но и как единство бытия для себя и бытия для других (производитель продукта как владелец и потребитель других). В ус­ловиях, когда прибавочный продукт отсутствует или проявляется эпи­зодически в форме жизненных средств, способности существуют пре­имущественно в форме «субъекта», а потребности в форме «объекта». Между ними нет посредствующих звеньев. Поскольку производство и потребление здесь еще синкретичны, слитны, общий интерес состоит в обеспечении устойчивости производства прибавочного продукта. Реализация этого общего интереса ведет к дифференциации труда и самого интереса. Рассредоточение производства прибавочного продук­та, способностей и потребностей обусловливает их обмен, накопление и возникновение частной собственности. С этого момента общий ин­терес поляризуется на интересы противоположных классов и реализует себя посредством их борьбы.

Каждой эпохе, каждому этапу доминирования той или иной производительной силы (естественные, искусственные, всеобщие общественные производительные силы) соответствуют и доминирующие формы богатства (натуральная, денежная, социально-культурная), а, следовательно, и доминирующая форма и направленность интереса. Новый технический уклад предполагает снятие вековой отчужденности работника от науки, культуры и управления. Не вещи, не орудия производства сами по себе составляют предмет общественной собст­венности, здесь специфическим предметом присвоения выступает универсальное общение индивидов. Универсальное средство их разви­тия — творчество.

Всеобщим, универсальным критерием оптимальности, творчества удовлетворяющим и экономическим и социальным требованиям может быть только экономия времени (прибыль, рентабельность, эко­номический рост невозможны без всесторонней экономии времени, без овладения механизмами использования в практике управления закона экономии времени). Закон стоимости — одно из выражений экономии времени. Это такое выражение социально-исторического времени, при котором все виды экономии обслуживают процесс самовозрастания вещного богатства: здесь и технологическое (процесс про­изводства) и социальное (процесс развития личности работника) время подчинены экономическому времени (процесс обращения). Именно поэтому при капитализме время превращается в деньги. Мировой рынок управляет движением денег, а, значит, управляет связью времен. Управлять социальными процессами в полной мере — значит управ­лять движением социального времени, а через него — движением денег, техники, интересов, потребностей и способностей людей. Как теория относительности не отменяет классической механики, так и закон экономии времени не отменяет закона стоимости, а указывает его истинную определенность.

Оптимальному ускорению научно-технического прогресса способ­ствуют такие условия, при которых трудящиеся воспринимают его как потребность в собственном росте. Для этого важно, чтобы проекты технического перевооружения производства не просто обсуждались в коллективах, а создавались или насыщались деталями в зависимости от степени развития творческого потенциала коллектива. Переход к инновационному типу воспроизводства предполагает полное раскрб-пощение предприимчивости, с одной стороны, а с другой — его обоб­ществление и сращивание с культурой.