§ 3. Методологические основы измерений в социологии

Переход от качественного анализа к количественному сопровож­дается дальнейшим усилением роли теоретического, абстрактного мышления, поскольку уже элементарные измерительные процедуры предполагают отвлечение от качественной определенности социальных процессов и явлений. Недаром математика считается наиболее аб­страктной наукой.

Противоположной позиции придерживается неопозитивизм, в частности его представители в социологии. Исходя из концепции све­дения абстрактного к эмпирическим индикаторам, они соответственно процедуру редукции общего к эмпирическому превращают в проце­дуру измерения, а всякий анализ, в том числе и качественный, рас­сматривают как проблему измерения. «Испытываем ли мы какие-то чувства, или принимаем какие-то решения, мы используем при этом определенные измерения»,¹⁴¹ — утверждает П. Лазарсфельд.

Для позитивиста подобная точка зрения является типичной, по­скольку его исходным методологическим принципом выступает на­хождение «операциональных» определений, эмпирических индикато­ров, способных служить измерителями теоретических конструктов. Вполне очевидно и то, что в этом случае количественная мерка должна быть приложена в первую очередь к качественным признакам и соот­ветствовать им. Количественные эталоны не могли бы оказаться этими измерителями, ибо в процессе измерения они функционируют как абстрактные величины. Сводить же конкретное к абстрактному — значит противоречить исходному методологическому принципу самого позитивизма. Вот почему, с точки зрения позитивиста, социальные явления должны быть объектом измерения в виде эмпирически на­блюдаемых фактов, а не со стороны своих абстрактных свойств, т.е. количественных характеристик. Явление, взятое абстрактно, со стороны его общих свойств, считается, следовательно, эмпирически неиз­меримым, а как качественное образование — якобы подлежит изме­рению через свои эмпирические индикаторы.

Если следовать указанному принципу, то мерой меновой стоимос­ти, например, следовало бы взять не количество общественно необхо­димого, т.е. абстрактного, труда, а полезность, потребительную сто­имость, конкретный труд. Конечно, сравнивая одни потребительские блага с другими, мы ставим их в известный ряд сообразно иерархии своих потребностей, т.е., если угодно, «измеряем» их. Но здесь речь идет не о действительной мере этих благ, не о величине их стоимости, т. е. «не о том, что вообще понимается под "измерением стоимости"».¹⁴² Сторонники этой точки зрения, как отмечает В.А. Штофф, думают, очевидно, «что если мы приписали числа разным объектам, классам или различным степеням какого-либо свойства и расположили их в некотором порядке, то этого уже достаточно, чтобы считать, что сами объекты и их свойства независимо от этой операции относятся объ­ективно друг к другу так же, как и числа, которые мы им приписы­вали. Эта серьезная ошибка основана на предположении, что измере­ние не требует ничего, кроме приписывания чисел объектам».¹⁴³ Ничего предосудительного, конечно, нет в том, чтобы, например, качество спектакля оценивать числом его повторных постановок, а степень страха — уровнем адреналина в крови. Эту процедуру, однако, никак не следует истолковывать в духе эмпирического рсдукционизма — как игнорирование специфики качества, сведение его к количеству. Ут­верждение, что классификация качественных признаков является одним из случаев измерения или что измерение есть некий вид клас­сификации, ошибочно, ибо предполагает необоснованное расширение сферы понятия измерения.¹⁴⁴

В действительности социальные явления и процессы могут быть измерены лишь с количественной стороны. Причем условием их из­мерения и соизмерения, т.е. предпосылкой приложения к ним коли­чественных форм, является безразличие их качественных различий и подход к ним как качественно однородным явлениям. «Что является предпосылкой всякого липа количественного различия вещей?», — спрашивал К. Маркс и отвечал: «Одинаковость их качества. Стало быть, количественное измерение работ предполагает однородность, одинаковость их качества».¹⁴⁵ Поэтому различные в качественном от­ношении вещи соизмеряются не со стороны их качества, а лишь с позиций того общего основания, к которому они должны быть сведе­ны, когда их качества одинаковы. Только как выражение этого общего основания вещи выступают одноименными и соизмеримыми величи­нами.¹⁴⁶ Отсюда понятно, что сведение явлений к однородному в ка­чественном отношении состоянию предполагает абстрактный подход к ним, и, следовательно, количественное измерение осуществляется абстрактными формами, которые с самого начала относительно без­различны к качеству измеряемых объектов, его эмпирическим инди­каторам. В противном случае невозможно их измерение и соизмерение.

К сожалению, переход от качества к количеству как необходимое условие измерения не всегда соблюдается не только в теоретическом познании, но и в эмпирических социальных исследованиях. Можно встретить немало анкетных опросов, осуществленных на основе непо­средственного соизмерения качественных признаков, т.е. без предва­рительного выявления их однородности. Нередко в анкетах опраши­ваемому предлагают непосредственно соизмерить в численных мас­штабах различные качества или степень какого-то его свойства, на­пример, «честность», «душевность», «целеустремленность», «коллекти­визм», «оптимизм», «скромность» и др.; оценить в баллах такие со­циальные ценности, как «любимая работа», «здоровье», «семейное счастье».¹⁴⁷ Несостоятельность всех этих измерительных процедур и вытекающих из них выводов доказывается не только философскими аргументами, в частности использованием категорий «количество» и «качество», но и тем, что они не соответствуют элементарным требо­ваниям теории измерения. «Признаки качественной переменной, — пишут Л. Мюллер и К. Шусслер, — не могут быть упорядочены на шкале или расположены по порядку величины».¹⁴⁸ Скажем, у качест­венной переменной «личное счастье» признак «хорошие друзья» не может быть «больше или меньше», «выше или ниже» признака «здо­ровье».

Отношения между качеством или градациями (степенями) данного качества как такового, если и обозначаются числами в определенном порядке (шкалы порядка), то объективно не предстают как количест­венные отношения. Числа 10 и 1, обозначающие, например, различную степень твердости двух тел, не означают, что мы в данном случае измеряем количества «твердости» или «мягкости», т.е. отношение 10 к 1 есть мера количества «твердости» или «мягкости». Если, например, алмазу приписывается число 10, а тальку — 1, то из этого вовсе не следует, что алмаз всего в 10 раз тверже талька или тальк в 10 раз мягче алмаза. «Поэтому процедуру установления шкал порядка нельзя толковать как измерение количества соответствующего свойства и установление того, "во сколько раз" количество этого свойства у исследуемого объекта больше (или меньше) соответствующей величи­ны, принятой за единицу (т. е. твердость талька — 1), не является единицей измерения твердости металлов».¹⁴⁹ Еще более неприемлемым будет «измерение» количества какого-либо социального качества.

Измерение количественных сторон социальных процессов и явле­ний, как и их качественную классификацию, нельзя сводить к эмпи­рическим процедурам, а проблему измерения решать в рамках соот­ношения теоретического и эмпирического. Измерение в прикладном исследовании, особенно когда речь идет о приложении теории к прак­тике, — нечто другое, чем эмпирическая операция. Оно неизбежно подчиняется теории, нуждается в разработке теории объекта измере­ния, измеряемой величины.

Многие производные измерения, проводимые на базе фундамен­тальных, вообще не требуют обычных эмпирических измерительных процедур, а теоретические принципы в этом случае применяются без какой-либо операционализации, не теряя своих метрических функций.