1.4. Основные направления геополитических разработок после второй мировой войны

Во время второй мировой войны в США развернулись усилия по разработке новых теорий внешней политики и мирового порядка. Эти усилия связаны прежде всего с именами Г.Уайджерта, Н.Спайкмена, Р.Страуса-Хюпе, В.Стефанссона, О.Латимора и др. Некоторые из них претендовали на формулирование «гуманизированной версии геополитики». В качестве отправной точки для них служил тезис о том, что Америке суждено сыграть особую роль в мире.

Для реализации этой роли обосновывалась мысль о необходимости разработки особой американской геополитики. В целом сохраняя приверженность основополагающим принципам, сформулированным Мэхеном, Макиндером и другими отцами-основателями традиционной геополитики, американские исследователи выдвинули на передний план силовой фактор.

Как считал, например, Р.Страус-Хюпе, «геополитика представляет собой тщательно разработанный (master) план, предусматривающий что и как завоевать, указывая военному стратегу самый легкий путь завоевания». Таким образом, утверждал Страус-Хюпе, «ключом к глобальному мышлению Гитлера является германская геополитика». При разработке американской геополитики этими авторами наряду с проблемами взаимоотношений США со странами западного полушария все более настойчиво на передний план выдвигался вопрос об отношениях со всей Евразией.

С этой точки зрения наиболее показательны позиции Н.Спайкмена. «В мире международной анархии, — писал он, — внешняя политика должна иметь своей целью прежде всего улучшение или по крайней мере сохранение сравнительной силовой позиции государства. Сила в конечном счете составляет способность вести успешную войну, и в географии лежат ключи к проблемам военной и политической стратегии. Территория государства — это база, с которой оно действует во время войны, и стратегическая позиция, которую оно занимает во время временного перемирия, называемого миром. География является самым фундаментальным фактором во внешней политике государств, потому что этот фактор — самый постоянный. Министры приходят и уходят, умирают даже диктатуры, но цепи гор остаются непоколебимыми».

Спайкмен выделял три крупных центра мировой мощи: атлантическое побережье Северной Америки, европейское побережье и Дальний Восток Евразии. Он допускал также возможность четвертого центра в лице Индии. Из всех трех евразийских регионов Спайкмен считал особо значимым для США европейское побережье, поскольку Америка возникла в качестве трансатлантической проекции европейской цивилизации. К тому же наиболее важные регионы США были, естественно, ориентированы в направлении Атлантики.

Следует отметить, что при всех различиях в позициях большинство американских исследователей придерживались того мнения, что после второй мировой войны США не остается ничего иного, кроме как вступить в тесный союз с Великобританией. Как считал тот же Спайкмен, победа Германии и Японии привела бы к установлению их совместного контроля над тремя главными центрами силы в Евразии. В таком случае Америка оказалась бы в весьма уязвимом положении, поскольку при всей своей мощи она не была бы в состоянии сопротивляться объединенной мощи остальных держав. Именно поэтому, утверждал Спайкмен, США следует вступить в союз с Великобританией. При этом, подвергнув некоторому пересмотру концепцию Макиндера, Спайкмен переформулировал приведенный выше тезис последнего по-своему: «кто контролирует Римленд, тот контролирует Евразию, а кто контролирует Евразию, тот контролирует судьбы всего мира».

Очевидно, что позиция Спайкмена явно или неявно имела своим предназначением обоснование лидирующей роли США в послевоенном мире. Об этом недвусмысленно говорил Г.Уайджерт. Призывая учиться у германской геополитики, он делал упор на то, что в послевоенный период Америка должна способствовать освобождению Евразии от всех форм империализма и утверждению там свободы и демократии, естественно, американского образца. Предполагалось, что США, будучи океанической державой с мощными военно-морским флотом и авиацией, будут в состоянии установить свой контроль над прибрежными зонами евразийского континента и, заблокировав евразийский хартленд, контролировать весь мир.

Необходимо отметить, что еще во время второй мировой войны большинство специалистов-геополитиков осудили нацистский режим. Но тем не менее геополитика, по сути дела, оказалась в некотором роде дискредитированной и была оттеснена на периферию международно-политических исследований и дискуссий. Как будет показано в соответствующих главах учебника, внешнеполитическая мысль, и в частности геополитическая мысль, после второй мировой войны оказалась в некотором роде заложницей холодной войны и биполярной трактовки мирового порядка.

Сильнейшее влияние на разработки почти всех без исключения направлений, будь то крайний реализм или крайний идеализм, оказали системный конфликт эпохи, состояние конфронтации между двумя противоборствующими блоками во главе с двумя сверхдержавами и тот факт, что этот конфликт и конфронтация были в свою очередь пронизаны идеологическим измерением. В результате территориальный аспект геополитики оказался искаженным и в определенной степени подчиненным идеологическим императивам борьбы двух систем и блоков.

Немаловажную роль с рассматриваемой точки зрения сыграли также впечатляющие успехи военных, транспортных и телекоммуникационных технологий. Так, при всем сохранившемся влиянии традиционных идей и концепций возникли новые разработки и конструкции, построенные на понимании того, что с появлением авиации и особенно ядерного оружия и средств его доставки традиционные модели, в основе которых лежал географическо-пространственный детерминизм, устарели и нуждаются в серьезной корректировке.

Наиболее обоснованные аргументы в пользу этой точки зрения выдвинул А.П.Северски. В его геополитическом построении мир разделен на два огромных круга воздушной мощи, сконцентрированных соответственно на индустриальных центрах США и Советского Союза. Американский круг покрывает большую часть западного полушария, а советский — большую часть мирового острова. Оба они обладают приблизительно равной силой и, по мнению Северски, в совокупности составляют ключ к мировому господству.

Следует отметить, что большинство исследователей как западного, так и советского блока независимо от своих симпатий и антипатий трактовали мировые реальности в контексте подобной биполярной геополитики, и поэтому здесь нет надобности сколько-нибудь подробно анализировать их идеи и концепции. Отметим лишь то, что по мере ослабления жесткой структурированности биполярного мира и выдвижения на политическую авансцену других акторов в лице новых стран и регионов идеи зачинателей геополитики начали подвергаться существенной корректировке.

Это отчасти было связано с осознанием все более растущим числом исследователей конца евроцентристского мира и наращиванием тенденций к региональному сотрудничеству в различных частях земного шара. Уже в 60-х годах среди исследователей наметился сдвиг от двухполюсной (океанически-континентальной) к полицентристской трактовке современного мирового сообщества. Среди авторов, осознавших геополитическую значимость этих факторов, следует назвать в первую очередь Дж.Кроуна, Х.де Блиджа, Б.Рассела, Л.Кантори, С.Шпигеля и др.

Для этой группы исследователей типичны позиции С.Б.Коэна, который выделил два типа регионов мирового масштаба: геостратегический и геополитический. К первому типу он относил ориентированные на торговлю мир морских держав и евразийско-континентальный мир. Коэн говорил также о возможности выделения самостоятельного региона стран Индийского океана, который возникнет на месте Британского содружества наций. Мир морских держав включает в себя Англию, США, Южную Америку, Карибский бассейн, прибрежные страны Европы, Магриб, Африку южнее Сахары, островную Азию и Океанию.

Что касается континентального мира, то он состоит из двух геополитических регионов — хартленда вместе с Восточной Европой и Восточной Азии. Каждый геополитический регион состоит из одной большой страны или нескольких малых стран и имеет собственные политические, экономические, социальные и культурные характеристики, которые придавали ему специфику и единство. При этом процесс объединения Европы Коэн рассматривал как процесс возникновения нового сверхгосударства, по своему весу и значимости равновеликого двум супердержавам.

В его схеме два геостратегических региона отделяются друг от друга шаткими поясами стран Ближнего Востока и Юго-Западной Азии, которые только недавно вышли из-под колониального господства и не сумели добиться широкого регионального единства. Коэн объяснял это наличием в данных регионах внутренних физических преград, отсутствием объединительных геополитических стержней и постоянным внешним давлением, исходящим от морского и континентального геостратегических регионов. В другой своей работе Коэн характеризовал сформировавшуюся к 70-м годам «глобальную политическую систему» в терминах полицентризма, выделив в ней четыре крупных силовых узла: США, прибрежную Европу, Советский Союз и Китай. В этих глобальных рамках, по схеме Коэна, существует множество мировых силовых осей, которые служат лучшей гарантией глобального равновесия.

Однако в тот период в условиях подавляющего господства биполярного мышления в области международных отношений идея полицентризма и регионализма не получила достаточно широкой популярности.

Следует отметить также тот факт, что после второй мировой войны, особенно в 70–90-е годы, предпринимались попытки переосмысления методологических основ геополитических трактовок международных отношений. Так, американский исследователь Л.Кристоф утверждал: «Современные геополитики смотрят на карту, чтобы найти здесь не то, что природа навязывает человеку, а то, на что она его ориентирует».

Другой американский политолог К.Грей, посвятивший этой проблеме несколько работ (правда, выдержанных в идеолого-пропагандистском ключе обоснования гегемонистских притязаний США на мировой арене) в середине 70-х годов назвал геополитику наукой о «взаимосвязи между физической средой в том виде, как она воспринимается, изменяется и используется людьми, и мировой политикой». Как считал Грей, геополитика касается взаимосвязи международной политической мощи и географического фактора. Под ней подразумевается: «высокая политика» безопасности и международного порядка; влияние длительных пространственных отношений на возвышение и упадок силовых центров, а также то, как технологические, политико-организационные и демографические процессы сказываются на весе и влиянии соответствующих стран.

Наиболее далеко идущую попытку пересмотра традиционных геополитических идей в условиях ракетно-ядерного века предпринял французский генерал и исследователь П.Галлуа. Прежде всего обращает на себя внимание отказ Галлуа от географического и энвайороментального детерминизма. По его мнению, важными параметрами геополитического измерения современного мира наряду с пространственно-территориальными характеристиками государства являются появление и распространение ракетно-ядерного оружия, которое как бы уравнивает силу владеющих им государств независимо от их географического положения, размеров, удаленности друг от друга и т.д.

Галлуа обратил внимание на то, что усиление роли средств массовой информации и телекоммуникации, а также возрастающее непосредственное вмешательство масс населения в политический процесс чреваты далеко идущими последствиями для геополитического будущего человечества. Заслугой Галлуа является и то, что помимо суши, морей и воздушного пространства он рассматривал в качестве важного параметра геополитики освоение космического пространства.

Тем не менее большинство исследователей и поныне продолжают рассматривать геополитику в территориально-пространственных и силовых терминах.