1. Природа политических изменений

Известно, что мир политики включает в себя все явления, в отношении которых возможны альтернативные действия на основе выбора. Ситуация выбора предполагает не только осознание существования альтернатив, их количество, но и наличие индивида, способного осуществить осмысленный выбор из множества вариантов. Американский политолог Т. Парсонс отмечал, что приход каждого нового поколения можно сравнить с нашествием варваров, и только процесс социализации может обеспечить усвоение норм общежития этими «пришельцами». При смене поколений ни общество, ни его система не остаются без изменения, поскольку у вновь пришедших поколений возникают новые потребности и интересы, требующие своей реализации. Мир политики всегда подвижен и динамичен в силу существования несоответствия между представлениями о желаемом, формирующимися в сознании политического субъекта (личности, социальной группы, партии) и реальной действительностью. Это несоответствие вызывает как отдельные политические изменения, так и политическое развитие общества в целом.

То, что мир политики достаточно динамичен и многообразен, представляется очевидным. Существующие в мире политические порядки заметно различаются характером политических ценностей, идеалов и представлений, формами правления, степенью участия масс в политической жизни, характером взаимодействия между институтами законодательной и исполнительной власти и т.д. Возникает вопрос: от чего к чему осуществляется политическое развитие? В каких терминах можно описать процесс политических изменений как их можно интерпретировать?

Политическая жизнь в традиционных обществах (а это по преимуществу развивающиеся страны) жестко регламентирована традициями и обычаями, которые предписывают устойчивые образцы политического поведения. Функции политических институтов слабо дифференцированы, вследствие чего политическая система почти невосприимчива к изменениям экономического, социального и технологического характера, медленно реагирует на появление новых требований социальных групп.

Современные политические системы, которые сложились в промышленно развитых странах, отличаются высокой степенью адаптивности к меняющимся условиям своего функционирования, низким уровнем политического принуждения и конфликтности благодаря высокой специализации и дифференциации функций политических институтов, их способности эффективно реагировать на требования новых социальных групп.

В политической науке переход от традиционной политической системы к современной обозначается терминами «политическое развитие» или «политическая модернизация». Понятия «развитие» и «модернизация» были введены в западной политологии для отражения динамики политической жизни, обозначения процессов ее изменения, а также для определения уровня политического развития общества. В самом деле, если экономическое развитие конкретной страны измеряется с помощью таких показателей, как валовой доход на душу населения, распределение доходов между различными группами населения, то что выступает в качестве критериев политической зрелости общества? Измеряется ли политическое развитие внешними по отношению к политике переменными, такими, например, как рост благосостояния основных групп населения, уровень образования и т.п., или существуют внутренние показатели его политической зрелости?

Подобные вопросы имеют большое практическое значение, поскольку ответы на них позволяют понять источники, характер и направленность политических изменений. Утверждения о том, что характер политических изменений всегда прогрессивен, необратим и связан с продвижением общества к демократии, не столь самоочевидны и надежны. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что в решении стратегически важных экономических и социальных задач более эффективными, судя по опыту Испании, Чили, стран Юго-Восточной Азии, оказываются авторитарные режимы.

В 50-х гг. XX в. стремление западной политологии выявить источники, характер и направленность политических изменений, попытки их количественного и качественного измерения привели к широкому распространению понятия «политическое развитие», а затем и теории политического развития. Непосредственной предпосылкой активной разработки этой теории было стремление перенести модель британской или американской политической системы, считавшихся вершиной и образцом политического развития, на освободившиеся страны. В середине XX в. в этих странах начался процесс модернизации традиционной политической системы и они оказались перед выбором модели экономического и политического развития. Предполагалось, что осуществление модели западной модернизации позволит развивающимся странам создать благоприятные условия для преодоления социально-экономической, технологической и культурной отсталости. Однако они предпринятый широкомасштабный эксперимент по внедрению институтов западной политической системы не дал ожидаемых разработчиками положительных результатов, поскольку социокультурная среда традиционных обществ активно отторгала инокультурные институты. И, тем не менее, теория политического развития (или политической модернизации), учтя этот опыт, оказала существенное влияние на современную политическую науку.

Идея обусловленности политического развития и возможности его измерения высказывалась давно. Еще Аристотель отмечал зависимость политической сферы от социальных факторов, например, социального неравенства, определяющих ее содержание. Традиция обусловленности политики внешними 300000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000по отношению к ней факторами (экономическими, социальными, культурными и т.д.) долгое время доминировала в политической науке. Детерминистские теории, подобные марксизму, заметно упростили сложный характер взаимосвязи и взаимовлияния различных систем общества друг на друга и свели уровень его зрелости к развитию материального производства (базиса), определяющего зрелость всех остальных элементов системы.

Конечно, экономика влияет на политическую и иные сферы общества, хотя степень ее воздействия на различных этапах исторического развития неодинакова. Вероятно, в примитивных и неразвитых обществах, занятых физическим выживанием, зависимость политической, социальной и культурной сфер от экономики абсолютна. Однако по мере возрастания многообразия деятельности людей, дифференциации их социальных интересов, роста материального благосостояния вследствие разделения общественного труда степень самостоятельности политики, социальной сферы, культуры заметно возрастает. Прогресс общества уже не сводится к экономической зрелости, а определяется и политическим, социальным и культурным развитием.

Помимо детерминистского подхода, в рамках которого политика рассматривается как следствие экономического развития, существовала иная традиция анализа природы политических изменений. Ее сформулировал еще Н. Макиавелли, обосновавший идею самостоятельности политики и ее первенства по отношению к иным сферам общественной жизни. Эту идею развивали последователи макиавеллистской традиции — представители итальянской школы политической социологии В. Парето, Г. Моска и Р. Михельс. В частности, они утверждали, что политическое развитие обусловливает прогресс общества, но само определяется качеством политической элиты, которая осуществляет властные функции и принимает важнейшие политические решения. Очевидно, что такое усиленное акцентирование примата политики приводит к другой крайности, согласно которой все общественное развитие зависит от политики.

Однако в конце 50-х гг. XX в. в рамках сравнительной политологии были предприняты попытки определить критерии политического прогресса, что привело к формированию самостоятельного направления анализа политики — теории политической модернизации. Сторонники данной теории рассматривают конкретно-исторический процесс трансформации традиционных политических систем в современные и выявляют внутренние механизмы политических изменений во всех обществах, осуществляющих модернизацию. В теории модернизации существуют различные школы, акцентирующие внимание на тех или иных факторах и критериях политического развития. Особый вклад в теорию политической модернизации внесли работы Г. Алмонда и Д. Пауэлла «Сравнительная политология. Подход с позиций «концепции развития» (1966), Д. Эптера «Политика модернизации» (1965), Л. Пая «Аспекты политического развития. Аналитическое исследование» (1966), С. Эйзенштадта «Модернизация: протест и изменение» (1966), С. Хантингтона «Политический порядок в меняющихся обществах» (1968) и др.

Согласно концепции указанных политологов, политическая модернизация представляет собой процесс изменения системных качеств политической жизни и функций институтов политической системы при переходе от традиционного общества к современному. При этом понятия «традиционное общество» и «современное общество» отражают разный уровень цивилизационной зрелости социальных систем, наличие разных механизмов социальной регуляции и адаптации, а также технологий социальных изменений. И, наконец, они фиксируют различные место и роль индивида в разных социальных системах и возможности его самореализации.

Как показывает исторический опыт, развитие общества идет от простых структур к сложным. Развитие производства как отражение постоянного роста потребностей людей шло по пути умножения и усложнения форм разделения труда. Процессы дифференциации и интеграции в сфере труда стимулировали появление новых групп интересов, рост разнообразия социальных отношений, образов жизни. Закон возрастающего разнообразия деятельности людей, усложнения социальных отношений и социальной структуры общества обусловил высокую адаптивность последнего к изменяющимся условиям своего функционирования. Следовательно, политическая модернизация означает переход общества от политически простых к более сложным формам организации политической жизни.

В западной политологии не существует единства мнений относительно движущей силы процесса политической модернизации, но наибольшим авторитетом пользуется основанная на функциональном подходе позиция Г. Алмонда и Л. Пая. Они считают, что политическое развитие требует постоянного совершенствования функций, которые должна выполнять политическая система для обеспечения стабильности и эффективности всего социального организма. Изменение системных качеств и функций политических институтов, по мнению этих ученых, включает три процесса: 1) структурную дифференциацию институтов политической системы и специализацию их функций; 2) возрастание способности политической системы к инновациям, к мобилизации и выживанию (Л. Пай); 3) тенденцию к равноправию.

Заканчивая рассмотрение теории политической модернизации, отметим, что сами ее авторы отрицают существование «в чистом виде» как традиционных, так и современных политических систем. Любая политическая система сочетает в себе элементы и традиционности, и современности и в этом смысле является «смешанной». И только преобладание тех или иных элементов в конкретной политической системе будет указывать на степень ее развития.

Для измерения степени модернизированности политики Г. Алмонд и Д. Пауэлл ввели три критерия: 1) дифференциация политических ролей; 2) специализация политических институтов; 3) секуляризированность культуры.

Процесс дифференциации политических ролей означает появление новых самостоятельных структур, выполняющих специализированные функции. Например, возникает новая социальная группа, которая требует представительства ее интересов во властных структурах. Если раньше интересы подобных групп представляли бы, скажем, профсоюз или партия, то теперь они создают самостоятельные структуры, например, лобби, способные отражать специфические интересы именно данных групп. Таким образом, под давлением процесса социальной дифференциации в обществе формируются относительно автономные и специализированные политические структуры (заинтересованные группы, партии, органы массовой информации, клиентелы и т.д.), которые интегрируются в единую систему, в рамках которой осуществляется их взаимодействие друг с другом.

Однако наиболее важным компонентом политической модернизации, составляющим основу изменения политических ролей и специализации политических функций, является культурная секуляризация. Она заключается в рационализации политического мышления и политической деятельности индивида, переходе его от иррациональных (эмоции, переживания, традиции, обычаи) факторов политического поведения к преимущественно рациональным началам в формировании политических позиций (конкретные факты, право, точная информация).