3.2. «Категорически не одобряющие» призыв

Рисунок 3

Анализ этих данных позволяет сделать вывод о существовании зависимости между характером отношения к призыву голосовать за Явлинского, а не за Ельцина и структурой мотивации голосования за кандидатов на этот пост. Обращает на себя внимание почти зеркальный характер распределения значений стандартизованных остатков на первой и второй гистограмме. Вместе с тем, следует учитывать дополнительный мотив голосования за Явлинского «Он знает, как решить проблемы страны» (стандартизованный остаток равен 4,0). На предыдущем этапе анализа была зафиксирована значимость этого мотива для сторонников Зюганова, а для сторонников Явлинского больший интерес представляла его программа. Это позволяет сделать вывод о том, что сторонники Явлинского в его программе обратили внимание прежде всего на изложение стратегии решения проблем, стоящих перед страной. Однако данное уточнение не меняет характер эмоционально-рациональный мотивации электорального выбора, свойственный тем избирателям, которые были намерены голосовать за Явлинского.

Аналогично при построении таблиц сопряженности между позициями вопроса о мотивах голосования за кандидатов в президенты России и вопроса о кандидате с наиболее близкими (идентичными) респонденту политическими взглядами почти по всем альтернативам ответа на вопрос о мотивах голосования значения стандартизованных остатков выше 1,65, а наблюдаемое значение хи-квадрат намного превышает критическое (рис. 4).

Рисунок 4

Как и в предыдущем случае, мы получаем здесь статистическое подтверждение наличия зависимости между персональной политической идентификацией избирателей и структурой мотивации их голосования за кандидатов в президенты России. Важно отметить асимметричный характер структуры мотивации у сторонников Ельцина, с одной стороны, и у сторонников Зюганова и Явлинского, с другой стороны. На этой гистограмме воспроизводится отмеченный выше тип мотивации голосования за перечисленных кандидатов: эмоционально-оценочный у сторонников Ельцина, рационально-оценочный у сторонников Зюганова и эмоционально-рациональный у сторонников Явлинского (см. табл. 1). Правда, в данном случае значения стандартизованных остатков не у всех кандидатов совпадают со значениями, зафиксированными в табл. 1. Так, у Ельцина стандартизованный остаток по мотиву «Не хочу перемен» на рис. 4 равен 4,8, а в табл. 1 – 8,0. У Явлинского по мотиву «Устраивает его программа» также различаются значения стандартизованных остатков (3,2 и 5,5 соответственно). Это обстоятельство можно объяснить намерением части избирателей, идентифицирующих свои взгляды со взглядами Явлинского, голосовать за Ельцина. Один из сторонников Явлинского объяснил это противоречие следующей фразой: «Я хотел бы проголосовать за Явлинского, но боюсь Зюганова и поэтому буду голосовать за Ельцина». Переход части сторонников Явлинского в ряды сторонников Ельцина способствует снижению значения мотива «Не хочу перемен» при изучении его зависимости от персональной политической идентификации избирателей. В остальных случаях значения остатков практически совпадают по всем мотивам и у всех кандидатов.

Подобная картина наблюдается и по третьей установке (доверие кандидату), альтернатива «полностью доверяю» которой дает следующее распределение значений стандартизованных остатков, характеризующих мотивы голосования за кандидатов в зависимости от их доверия им (рис.5).

5.1. Ельцин

5.2. Зюганов

5.3. Явлинский

.

Рисунок 5

Анализ этих данных позволяет сделать заключение о том, что для избирателей, полностью доверяющих Ельцину, важнейшее значение имеют мотивы: «Не хочу перемен» (стандартизованный остаток равен 3,5) и «Ему нет достойной замены» (стандартизованный остаток равен 2,7). У избирателей, полностью доверяющих Зюганову, на первом месте мотив «Он знает, как решить проблемы страны» (стандартизованный остаток равен 3,3) , на втором месте – мотив «Я ему доверяю» (стандартизованный остаток равен 2,7), на третьем – «Меня устраивает его программа» (стандартизованный остаток равен 2,0). Среди избирателей, полностью доверяющих Явлинскому, наиболее значимы мотивы: «Он мне нравится» (стандартизованный остаток равен 2,7), «Меня устраивает его программа» (стандартизованный остаток равен 2,6) и «Он знает, как решить проблемы страны» (стандартизованный остаток 2,6). В данном случае появились дополнительные (в сравнении с выявленными в начале анализа) мотивы у сторонников Зюганова («Устраивает его программа») и Явлинского («Он знает, как решить проблемы страны»). Однако эти изменения не касаются характера мотивации голосования за данных кандидатов: у сторонников Зюганова она остается рационально-оценочной, а у сторонников Явлинского – эмоционально-рациональной.

Анализ таблиц сопряженности ответов на вопрос о мотивах голосования за кандидатов в президенты России и ответов на вопрос о партийных предпочтениях на парламентских выборах 1995 г. также свидетельствует о наличии статистически значимой зависимости между этими характеристиками избирателей (исключение составляют сторонники объединения «Яблоко»). У тех, кто проголосовал за КПРФ, главными причинами намерения голосования за кандидатов в президенты служат: «Он знает, как решить проблемы страны» (стандартизованный остаток равен 3,6) и «Я ему доверяю» (стандартизованный остаток равен 3,2). Для проголосовавших за пропрезидентское движение НДР наиболее значимы мотивы: «Ему нет достойной замены» (стандартизованный остаток равен 2,8) и «Не хочу перемен» (стандартизованный остаток равен 2,5). Статистически значимой связи между голосованием за объединение «Яблоко» в 1995 г. и вышеперечисленными мотивами голосования за кандидатов в президенты в 1996 г. не обнаружено. Этот факт можно объяснить некоторой деформацией персональной ориентации сторонников объединения «Яблоко» на президентских выборах 1996 г. Суть данной деформации заключалась в том, что часть сторонников этого объединения была намерена голосовать не за Явлинского, а за Ельцина из-за того, что не хотела допустить победы Зюганова в первом туре выборов. Косвенным подтверждением этого предположения являются близкие к 1,65 значения стандартизованных остатков у сторонников ДВР по мотивам, характерным для сторонников Ельцина: «Не хочу перемен» и «Ему нет достойной замены». Дополнительным подтверждением наличия зависимости между структурой мотивации голосования за кандидатов в президенты и партийными предпочтениями избирателей является статистически значимая связь между большинством мотивов голосования за кандидатов в президенты в 1996 г. и близкими по смыслу мотивами голосования за партийные списки в 1995 г. (табл. 2).

Таблица 2. Значения стандартизованных остатков, характеризующие соотношение мотивов голосования на президентских(1996 г.) и парламентских(1995 г.) выборах

Анализ этой таблицы позволяет сделать вывод о существовании зависимости между мотивами голосования за кандидатов и за партии, которые этих кандидатов выдвинули на должность Президента России. Так, мотив «Устраивает программа партии» называют избиратели, голосовавшие за «Яблоко» в 1995 г. и собиравшиеся голосовать за Явлинского в 1996 г. Основной мотив голосования за Явлинского «Он мне нравится» тесно связан с мотивом голосования за партии «Они позаботятся об интересах большинства», а это соответствовало программе объединения «Яблоко» на парламентских выборах 1995 г. (стандартизованный остаток равен 2,5). Мотив голосования за КПРФ «Они заставят правительство думать о народе» связан с основным мотивом голосования за Зюганова «Я ему доверяю» (стандартизованный остаток равен 1,9). То же самое можно сказать о соотношении мотивов: «Они наведут порядок в стране» и «Меня устраивает его программа». Эти выводы согласуются с вышеприведенными результатами кластерного анализа (см. рис. 2). Таким образом, можно сделать общий вывод о том, что гипотеза о наличии зависимости между политической культурой избирателей и выявленной в ходе исследования структурой мотивации их голосования за политических лидеров полностью подтверждается.

Применение метода многомерного шкалирования позволило выявить конфигурацию переменных (степень их близости друг к другу), характеризующих мотивацию голосования и политические установки сторонников отдельных кандидатов в президенты России (рис. 6). Многомерное шкалирование выполнено с помощью пакета SPSS.

Рисунок 6

В этот вид анализа наряду с мотивами были включены переменные: политик, взгляды которого наиболее близки респонденту; политик, которому респондент полностью доверяет; партия, за которую респондент голосовал на парламентских выборах 1995 г. Данные переменные выражают установки избирателей, характеризующие специфику их политической культуры. В этой конфигурации переменных выделяются три скопления точек, отделенных друг от друга в двумерном пространстве. Центрами притяжения этих точек служат переменные, обозначающие кандидатов, за которых были намерены голосовать избиратели в июне 1996 г. Мы видим, что мотивы голосования, характерные для сторонников Ельцина: «Не хочу перемен» (1.2) и «Ему нет достойной замены» (3.2) располагаются довольно далеко друг от друга, хотя и в рамках ельцинского кластера, включающего в себя такие установки, как приверженность НДР (о связи ее с голосованием за Ельцина было сказано раньше), доверие Ельцину и идентификацию с его взглядами. Это подтверждает правомерность сделанного ранее вывода об эмоционально-оценочном характере мотивации голосования за Ельцина.

В кластере Зюганова четко выделяются мотивы голосования за кандидата: «Я ему доверяю» (3.1), «Он знает, как решить проблемы страны» (2.2) и мотивы голосования за партии: «Устраивает программа партии» (4.3), «Они смогут решить проблемы страны» (4.2), «Они заставят правительство думать о народе» (4.1), а также приверженность КПРФ, доверие Зюганову и идентификация с его взглядами. Это вполне согласуется с выводами насчет рационально-оценочной структуры мотивации голосования за Зюганова.

В кластер Явлинского входят мотивы: «Он мне нравится» (1.1) и «Меня устраивает его программа» (2.1), а также приверженность объединению «Яблоко», доверие Явлинскому и идентификация со его взглядами. Здесь нет мотива голосования за партии «Устраивает программа партии», который входил в кластер Явлинского по итогам кластерного анализа (см. рис. 2), однако в целом результаты многомерного шкалирования подтверждают вывод о рационально-эмоциональном характере мотивации голосования за Явлинского.

Применение кластерного анализа к этому же набору переменных дает их конфигурацию, в которой кластер Явлинского наряду с мотивом «Он мне нравится», доверием ему и идентификацией с его взглядами включает (на следующей ступени кластеризации) мотивы: «Меня устраивает его программа» и «Устраивает программа партии». Эти данные соответствуют результатам анализа стандартизованных остатков (см. табл. 1 и 2). На рис.7 применяется вышеупомянутая нумерация суждений.

Рисунок 7

Состав кластера Зюганова на этой дендрограмме отличается от того, который получен с помощью многомерного шкалирования и анализа стандартизованных остатков, поскольку в нем отсутствуют мотивы «Он знает, как решить проблемы страны» (см. рис. 1), «Они смогут решить проблемы страны» (см. рис. 6). В то же время здесь, как и в предыдущем случае, можно констатировать «отдаленную связь» между этими переменными на последующем уровне кластеризации. Тем более, что прекращение кластеризации («обрезка» графика) предусмотрена на уровне 2,0. С этой точки зрения можно говорить о том, что кластеры Зюганова и Явлинского связаны с двумя другими кластерами, включающими в себя вышеупомянутые мотивы голосования. Это можно считать дополнительным подтверждением структурной гипотезы. Однако главное значение результатов, зафиксированных на рис. 6 и рис. 7, заключается в том, что они подтверждают гипотезу о зависимости структуры мотивации голосования за конкретных кандидатов от политической культуры избирателей.

Воспроизводство сходной конфигурации переменных с помощью разных методов анализа свидетельствует об устойчивости полученных результатов. У сторонников отдельных политиков наблюдаются специфические соотношения эмоциональных, рациональных и оценочных элементов мотивации голосования, которые образуют комплексы вместе с персональными и партийными установками. Эти данные согласуются с теорией Г. Алмонда, который выделяет в политической культуре когнитивные, аффективные и оценочные ориентации по отношению к политическим явлениям (Almond, Verba, 26),а также с теорией М. Вебера, который утверждал, что социальное действие может быть мотивировано по-разному и что в реальности наблюдается сочетание мотивов(Вебер, 628 – 603).В соответствии с соотношением разнородных мотивов и установок можно построить типологию политической культуры сторонников отдельных политиков.

В результате анализа данных удалось обнаружить наличие у избирателей особых структур восприятия, осмысления и оценки различных политических лидеров, которые называются габитусами (от лат. habitus – навык, способность). П.Бурдье отмечает, что эти структуры «предназначены для функционирования в качестве принципов, которые порождают и организуют практики и представления» (Бурдье, 18).Поэтому габитусы нужно рассматривать не только как структуры, но и как способы организации сознания и поведения, характерные для носителей определенных типов политической культуры.

Какие типы политической культуры свойственны избирателям, собиравшимся голосовать за Ельцина, Зюганова и Явлинского на президентских выборах 1996 г.? Составить представление об этих типах можно на основе выяснения политического смысла вышеупомянутых мотивов и установок избирателей, а также позиций самих кандидатов и поддерживающих их группировок по вопросам политической жизни России.

Сторонников Ельцина можно отнести к представителям этатистского типа российской политической культуры. Для них характерна ориентация на стабильность (мотив: «Не хочу перемен») и на личность руководителя государства (мотив: «Ему нет достойной замены»). Это вполне соответствует предвыборным лозунгам (в 1995 г.) пропрезидентского движения «Наш дом – Россия» («стабильность», «законность», «рынок»), приверженцы которого поддерживали Ельцина на выборах 1996 г. За Ельцина собирались голосовать те, кто адаптировался к реформам, занял выгодные позиции в экономике и политике и связывал свои персональные достижения с именем и политическим курсом Ельцина. Представители этого типа политической культуры в решении проблем своей жизни рассчитывают не на себя или политическую партию, а на руководителя государства. Этот тип российской политической культуры сформировался еще в имперский период российской истории.

Сторонники лидера коммунистической оппозиции ельцинскому политическому курсу Зюганова представляли собой патерналистскийтип российской политической культуры. Для его носителей характерна ориентация на влиятельную политическую партию и ее лидера (мотивы: «Я ему доверяю», «Он знает, как решить проблемы страны» и «Они заставят правительство думать о народе»). Последний мотив голосования типичен для сторонников КПРФ. За Зюганова в 1996 г. и КПРФ в 1995 г. голосовали те, кто не смог адаптироваться к новым условиям жизни и рассчитывал на то, что коммунисты смогут восстановить прежнюю систему партийного руководства правительством, а также систему социальных гарантий и государственной поддержки промышленности, сельского хозяйства, науки, культуры, образования, медицины и т.д. Этот тип политической культуры сформировался в советский период российской истории. Люди этого типа считают, что решение проблем их жизни зависит не от них самих или от руководителя страны, а от хорошо организованной группы профессиональных политиков («Они смогут решить проблемы страны»).

Сторонники лидера социально-либеральной оппозиции ельцинскому политическому курсу Явлинского представляли собой активистский тип российской политической культуры, для которого характерна ориентация на собственную инициативу, политические свободы и гражданский контроль над государственным аппаратом. В 1996 г. для людей данного типа Явлинский был персонифицированным воплощением этих ценностей (мотивы: «Он мне нравится» и «Меня устраивает его программа»). Кроме того, его предвыборная программа соответствовала программе объединения «Яблоко», принятой накануне парламентских выборов 1995 г. (Реформы .., 7–24). Отсюда мотив приверженцев Явлинского («Устраивает программа партии»). За Явлинского собирались голосовать те, кто стремился к освобождению экономической и политической жизни страны от произвола чиновников и установлению эффективного гражданского контроля над их деятельностью. Сторонники этой ориентации считали, что Россия не может выйти их кризисного состояния из-за того, что государство ограничивает инициативу и предприимчивость своих граждан. Этот тип российской политической культуры характерен для современного периода ее истории. В прошлом он был ограничен узким кругом правящей элиты и активной общественности. Сейчас возникли условия для его массового распространения.

Следует учитывать, что упомянутые типы политической культуры населения современной России связаны с Ельциным, Зюгановым и Явлинским чисто ситуативно. И в 1996 г., и сейчас они персонифицировались и персонифицируются не только в этих, но и в других политиках. И вообще, их персонификация может меняться от выборов к выборам, поскольку они связаны не с конкретными личностями, а с общими условиями жизни. По мере изменения этих условий, будет изменяться и соотношение этатистских, патерналистских и активистских элементов в российской политической культуре. «Культура, – отмечает Р. Инглехарт, – это не постоянная величина. Это система, с помощью которой общество адаптируется к окружающей среде. Если изменится окружающая среда, то через некоторое время, вероятно, изменится и культура» (Inglehart, 258).

Литература

Almond G., Verba S. (ed.). The Civic Culture Revisited. London, 1989.

Бурдье П. Структуры, habitus, практики / Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. Новосибирск, 1995.

Вебер М. Ибранные произведения. М., 1990.

Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М., 1996.

Inglehart R. Postmaterialist Politics // Comparative Politics: Notes and Readings. Pacific Grove, 1990.

Сатаров Г.А. Структура политических диспозиций россиян: от политики к экономике // Российский монитор. Архив современной политики. Вып. 1. 1992.

Реформы для большинства. Объединение «Яблоко». М., 1995.

А.В. Чазов