2. Регион как уровень политического анализа

Регионы являются наиболее обширными подсистемами внутри государств либо транснациональных ареалов. В свою очередь, регионы играют роль макросистемы для локальных (местных) сообществ: городов, сельских районов и т. п. Поэтому объект регионалистики неизбежно включает в себя взаимодействия уровней пространства: глобального, межгосударственного, национально-государственного, регионального и местного.

Региональные политические процессы происходят на следующих уровнях:

1)             Микроуровень – уровень взаимоотношений региона с соседними территориальными единицами в рамках одного государства (субъекта федерации, штата);

2)             Мезоуровень – характеризуется трансграничным сотрудничеством регионов, имеющих общие культурно-исторические, этнические и т.п. характеристики;

3)             Макроуровень – уровень трансграничных регионов. Во взаимодействие вступают национальные государства для реализации общих политических проектов или осуществления совместной политики в областях, затрагивающих их жизненные интересы (Европейский союз, АТР, НАФТА и др.).

Основной пространственной общностью, доминирующей системой, организующей указанные процессы, считалось до не­давнего времени государство-нация. «Со времен Французской ре­волюции национальное государство стало доминирующей, а скоро и почти единственной легитимной формой политической органи­зации, а также основным «двигателем» коллективной идентичнос­ти»^[5]. В настоящее время стройная и строгая система националь­ных государств «размывается», идет процесс частичной переда­чи суверенитета на наднациональный и субнациональный уровни. Так, в Западной Европе активно развивается процесс становления европолитии, где, наряду с национальным, леги­тимные уровни правления существуют «выше» и «ниже» уров­ня государства.

С середины 1970-х — начала 1980-х годов в Западной Европе и Америке появился интерес к регионам, регионализму, региональ­ным исследованиям. Оказалось, что региональные подходы пред­ставляют собой наиболее разумный ответ на вызовы европейского и американского территориального разнообразия, ключи к его по­ниманию. Регион — это уникальная, постоянно изменяющаяся ситуация, субъект, который сам себя выстраивает в результате сложной игры коалиций, групп, мест, ценностей, норм. Причем система этих рамок открыта и специфична для каждого региона. Регионы объединяют людей и дополняют друг друга, сосуществу­ют; их корни лежат в глубокой внутренней связи людей с опреде­ленными территориями.

В политическом словаре термин «регион» появился относи­тельно недавно. Первоначально этот термин использовался для определения пространственных общностей разных типов. Так, в географии ис­пользовалось понятие «природный регион» — территория, объе­диненная общими характеристиками климата, рельефа, почвы и пр., — восходящее к трудам Гумбольдта. Позже появляется «эко­номический регион», используемый в работах, посвященных про­цессам индустриализации. В политической лексике термин «реги­он» используется либо для обозначения внутригосударственной административной единицы, либо для обозначения группы госу­дарств. Таким образом, в этом случае регион относится к уровню «выше» или «ниже» уровня государства-нации. Наконец, возника­ет идея «культурного региона» — территории, объединенной тра­дициями, культурой, языком.

Показателен исторический сдвиг в отношении к терми­ну «регион». В конце XIX столетия, когда «регион» появляется в политическом словаре, отношение к нему было преимущественно отрицательным, поскольку политический регионализм, прежде всего французский и итальянский, воспринимался лишь как угро­за национальному единству. Спустя всего пятьдесят лет отноше­ние изменилось кардинальным образом: региональные идентич­ности и политические культуры, региональное политическое представительство становятся признанными темами официально­го дискурса в странах Западной Европы.

Процесс становления региона как одного из важных фокусов политической идентификации, подъема региона в Западной Европе требует пояснений. Перри Андер­сон выделяет три движущие силы его развития:

1)       усиление пространственной неравномерности экономичес­кою развития послевоенного капитализма и развитие феномена «депрессивного региона»;

2)       беспрецедентная культурная гомогенизация в странах За­падной Европы;

3)       европейская интеграция, создание системы коммунитарных институтов и как компенсаторная реакция — укрепление регио­нального измерения европейского политического процесса^[6].

В большинстве стран ряд областей принятия решений и осо­бенно непосредственная реализация принятых решений, а также распределение и оказание широкого спектра услуг совершается на субнациональном уровне. Диффузия власти, интеграционные процессы и процессы глобализации находят самые разнообразные ответы в регионах. При этом оказывается, что унитарные центра­лизованные государства труднее адаптируются к новым системам взаимоотношений, новым вызовам и проблемам по сравнению с государствами федеративными и децентрализованными, где суб­национальные единицы пользуются широкими правами.

Регион становится важным уровнем политического действия и диалога, местом, где национальные, наднациональные и глобальные силы встречают местные требования и нужды, региональные и мест­ные сообщества. Регионы играют все более важную роль в нацио­нальном политическом процессе, хотя здесь опыт государств сущест­венно различается. Так, во Франции и Италии региональные струк­туры создаются медленно, зачастую болезненно. Они постепенно набирают политический вес, расширяется объем их полномочий и уровень ответственности. В Германии, напротив, сильная федера­тивная государственность обусловила ведущую роль федеральных зе­мель (регионов) в укреплении регионального измерения интеграции. В США «революция деволюции» ведет к расширению компетенций субъектов федерации — штатов — и проводимой ими политики.