logo search
Клевцов

Сущность, содержание и типы политической культуры

Многое из того, что в настоящее время относится к политической культуре, содержалось еще в Священном Писании, анализировалось и описывалось мыслителями древности Конфуцием, Платоном, Аристотелем. Однако сам термин появился много позже – в XVIII в. в трудах немецкого философа-просветителя И. Гердера. Теория же, описывающая эту группу политических явлений, сформировалась только в конце 50-х – начале 60-х гг. XX столетия в русле западной политологической традиции.

Американский теоретик Г. Алмонд, исследуя политическую систему, выделил два уровня ее анализа: институциональный, характеризовавший институты и их функции, нормы и механизмы формирования государственной политики, и ориентационный, выражающий особые формы ориентации населения на политические объекты. Эти ориентации содержали в себе «познавательные» (представая как знания о строении политической системы, ее основных институтах, механизмах организации власти), «эмоциональные» (выражающие чувства людей к тем, кто обеспечивал функционирование властных институтов и олицетворял власть в глазах населения), а также «оценочные» (выступающие как суждения, опирающиеся на ценностные критерии и стандарты оценки политических явлений) аспекты. В совокупности эти ориентации и характеризуют, по мнению Алмонда, такое специфическое явление, как политическая культура.

Анализ этих сторон отношения человека к политической системе, сосредоточивая внимание на разделяемых людьми ценностях, локальных мифологиях, символах, ментальных стереотипах и прочих аналогичных явлениях, давал возможность понять, почему, например, одинаковые по форме институты государственной власти в разных странах действуют порой совершенно по-разному. Таким образом, идея политической культуры позволяла глубже исследовать мотивацию политического поведения граждан и институтов, выявить причины множества конфликтов, которые невозможно было объяснить, опираясь на традиционные для политики причины: борьбу за власть, перераспределение ресурсов и т.д.

Впоследствии американцы С. Верба, Л. Пай, В. Розенбаум, англичане Р. Роуз и Д. Каванах, немецкий теоретик К. фон Бойме, французы М. Дюверже и Р. Ж. Шварценберг, голландец И. Инглхарт и другие ученые существенно дополнили и развили учение о политической культуре. Причем, несмотря на то, что практически всеми учеными политическая культура связывалась с наличием ценностной мотивации, верований, присущих национальному характеру идеалов и убеждений, вовлекающих человека в политическую жизнь, тем не менее для многих из них данное понятие стало символом обобщенной характеристики всего субъективного контекста политики. Как, в частности, писал С. Верба, «политическая культура – это то, что задает форму проявления связи между событиями в политике и поведением индивидов как реакции на эти события; дело в том, что, хотя политическое поведение индивидуумов и групп... является ответом на действия официальных лиц из правительства, войны, избирательные кампании и тому подобное, оно еще в большей степени определяется тем (символическим) значением, которое придается каждому из этих событий людьми, их наблюдающими. Можно сказать, что это не более чем проявление того, как люди воспринимают политику и как они интерпретируют то, что видят»1. Неудивительно, что в русле такого подхода политическая культура расценивается некоторыми теоретиками как не более чем «новый термин для старой идеи»2.

И все же понятие политической культуры постепенно завоевало свое место в науке, все больше и больше проявляя свой специфический характер в отражении политических явлений. В настоящее время в политологии сложилось три основных подхода в трактовке политической культуры. Одна группа ученых отождествляет ее со всем субъективным содержанием политики, подразумевая под ней всю совокупность духовных явлений (Г. Алмонд, С. Верба, Д. Дивайн, Ю. Краснов и др.). Другая группа ученых видит в политической культуре проявление нормативных требований (С. Вайт) или совокупность типичных образцов поведения человека в политике (Дж. Плейно). В данном случае она предстает как некая матрица поведения человека (М. Даглас), ориентирующая его на наиболее распространенные в обществе нормы и правила игры и, таким образом, как бы подтягивающая его действия к сложившимся стандартам и формам взаимодействия с властью.

Третья группа ученых понимает политическую культуру как способ, стиль политической деятельности человека, предполагающий воплощение его ценностных ориентации в практическом поведении (И. Шапиро, П. Шаран, В. Розенбаум). Такое понимание раскрывает практические формы взаимодействия человека с государством как выражение им своих наиболее глубинных представлений о власти, политических целей и приоритетов, предпочтительных и индивидуально освоенных норм и правил практической деятельности. Характеризуя неразрывную связь практических действий человека в сфере власти с поиском своих политических идеалов и ценностей, политическая культура интерпретируется как некая постоянно воспроизводимая на практике духовная программа, модель поведения людей, отражающая самые устойчивые индивидуальные черты поведения и мышления, не подверженные мгновенным изменениям под влиянием конъюнктуры или эмоциональных переживаний.

В этом смысле стиль политической деятельности человека раскрывает политическую культуру как совокупность наиболее устойчивых форм, «духовных кодов» его политического поведения, свидетельствующих о степени свободного усвоения им общепризнанных норм и традиций государственной жизни, сочетании в его повседневной активности творческих и стандартных для конкретного общества приемов реализации прав и свобод и т.д. В этом смысле политическая культура представляет собой форму освоенного человеком опыта прошлого, того позитивного наследия, которое оставлено ему предшествующими поколениями. И поскольку в мышлении и поведении человека всегда сохраняется определенный разрыв между освоенными и неосвоенными им нормами и традициями политической игры, сложившимися в обществе традициями и обычаями гражданской активности, то у него сохраняется и мощный источник переоценки и уточнения своих ориентиров и принципов, а следовательно, и развития своей политической культуры.

В настоящее время понятие политической культуры все больше обогащается смыслами, производными от «культуры» как особого явления, противопоставляемого природе и выражающего целостность жизненных проявлений общества. В силу этого и политическая культура все больше рассматривается как политическое измерение культурной среды в конкретном обществе, как характеристика поведения конкретного народа, особенностей его цивилизационного развития. В этом смысле политическая культура выражает движение присущих народу традиций в сфере государственной власти, их воплощение и развитие в современном контексте, влияние на условия формирования политики будущего. Выражая этот «генетический код» народа, его дух в символах и атрибутах государственности (флаге, гербе, гимне), политическая культура по-своему интегрирует общество, обеспечивает в привычных для людей формах стабильность отношений элитарных и неэлитарных слоев общества.

Так понятые политические культуры различных обществ взаимосвязаны не по типу «низшая-высшая», а как самостоятельные духовные системы, отторгающие или поглощающие (ассимиляция) одна другую либо взаимопроникающие и усваивающие язык и ценности друг друга (аккомодация). Поэтому невозможно признавать наличие высоких или низких политических культур; считать, что одна культура может быть ступенькой или целью развития другой; что культуры в обществе может быть больше или меньше. Политическая культура – это органически присущая обществу характеристика его качественной целостности, проявляющаяся в сфере публичной власти.

Рационально обобщая описанные подходы, политическую культуру можно определить как совокупность типичных для конкретной страны (группы стран) форм и образцов поведения людей в публичной сфере, воплощающих их ценностные представления о смысле и целях развития мира политики и закрепляющих устоявшиеся в социуме нормы и традиции взаимоотношения государства и общества.

Однако, несмотря на свою нейтральность (невозможность применять критерии одной культуры для оценки другой), политико-культурные явления все же обладают некой ценностной определенностью. Иными словами, если субъект руководствуется идеями, пренебрегающими ценностью человеческой жизни, чувствами неприязни и ненависти, ориентируется на насилие и физическое уничтожение другого, то распадается сама ткань политической культуры. В этом случае в сфере власти культурные ориентиры и способы политического участия уступают место иным способам политических взаимоотношений. Поэтому фашистские, расистские, шовинистические движения, геноцид и терроризм, охлократические формы протеста и тоталитарный диктат властей не способны поддерживать и расширять культурное пространство в политической жизни.

Таким образом, констатируя невозможность построения всех форм участия граждан в политике на образцах культуры, а также признавая разную степень обусловленности институтов власти принятыми в обществе ценностями, следует признать, что политическая культура способна сужать или же расширять зону своего реального существования. Вследствие этого она не может быть признана универсальным политическим явлением, пронизывающим все фазы и этапы политического процесса. Развиваясь по собственным законам, она способна оказывать влияние на формы организации политической власти, строение ее институтов, характер межгосударственных отношений.

В то же время политическая культура вмещает в себя чрезвычайно широкий круг гуманистически ориентированных ценностей (и обусловленных ими форм поведения), которые отличают разнообразие жизни конкретных обществ, слоев населения, их обычаев и традиций. Применительно к отдельному обществу это означает и то, что его политическая культура содержит разнообразные субкультуры, т.е. локальные, относительно самостоятельные группы ценностей, норм, стереотипов и приемов политического общения и поведения, поддерживаемых отдельными группами населения.

Воплощая целостно-смысловую детерминацию активности человека в сфере власти, политическая культура характеризует его способность понимать специфику своих властно значимых интересов, действовать при достижении целей не только в соответствии с правилами политической игры, но и творчески перестраивая приемы и способы деятельности при изменении потребностей и внешних обстоятельств. Сочетая ценностную мотивацию с чувственными и рациональными побуждениями человеческих действий, политическая культура не просто содержит в себе элементы, позволяющие человеку одновременно выглядеть «логичным», «нелогичным» и «внелогичным» (В. Парето), но и проявляется в самых разнообразных формах. В частности, она может существовать в виде духовных побуждений и ориентации человека, в опредмеченных формах его практической деятельности, а также в институциализированном виде, т.е. будучи закрепленной в строении органов политического и государственного управления, их функциях. Поскольку не все ценности одновременно воплощаются практически и уж тем более институционально, постольку между названными формами проявления политической культуры всегда имеются определенные противоречия.

Политической культуре свойственны определенные функции в политической жизни. К важнейшим можно отнести следующие функции:

В процессе реализации своих функций политическая культура способна оказывать тройственное влияние на политические процессы и институты. Во-первых, под ее воздействием могут воспроизводиться традиционные для общества формы политической жизни. Причем в силу устойчивости ценностных ориентаций в сознании человека такая возможность сохраняется даже в случае изменения внешних обстоятельств и характера правящего режима. Поэтому и в периоды проводимых государством реформ целые слои населения могут поддерживать прежние политические порядки, противодействуя новым целям и ценностям. Такая способность политической культуры хорошо объясняет то, что большинство революций нередко заканчивается либо определенным возвратом к прежним порядкам (означающим невозможность населения внутренне освоить новые для себя цели и ценности), либо террором (только и способным принудить людей к реализации новых для них принципов политического развития).

Во-вторых, политическая культура способна порождать новые, нетрадиционные для общества формы социальной и политической жизни, а в-третьих, комбинировать элементы прежнего и перспективного политического устройства.

В различных исторических условиях, а чаще всего при нестабильных политических процессах некоторые функции политической культуры могут затухать и даже прекращать свое действие. В частности, может весьма значительно снижаться коммуникативная способность политических норм и традиций государственной жизни, в результате чего неизбежно обостряется полемика между различными общественными группами, и особенно теми из них, которые придерживаются противоположных позиций относительно правительственного курса. Вместе с тем в переходных процессах нередко возрастает способность политической культуры к дезинтеграции систем правления, основанных на непривычных для населения целях и ценностях.

Политическая культура – явление полиструктурное, многоуровневое. Многообразные связи политической культуры с различными социальными и политическими процессами предопределяют ее сложное строение и организацию. Разнообразные внутренние структуры политической культуры отражают технологию формирования политического поведения субъектов, этапы становления политической культуры конкретной страны, наличие разнообразных субъектов (элит, электората, жителей отдельных стран и регионов), но главное – различный характер и удельный вес различных ценностей.

Так, к примеру, В. Розенбаум считает, что ориентации людей относительно политической системы есть «базовые компоненты политической культуры»1. В частности, он предлагает дифференцировать ориентации на следующие блоки:

Политические ориентиры и ценности могут структурировать политическую культуру и с учетом их различного значения и роли для формирования политической деятельности человека. В этом смысле могут выделяться мировоззренческие, гражданские и собственно политические ценности.

Так, ценностная ориентация человека на мировоззренческом уровне встраивает представления о политике в его индивидуальную картину мира, индивидуальное восприятие жизни. Это заставляет его соотносить свои нравственно-этические представления (о добре, смысле жизни) с особенностями политической сферы, формировать представления о роли политики в достижении им своих главных жизненных целей. В рамках гражданских ориентиров человек осознает свои возможности как участника публичных отношений, в которых действуют особые органы и институты (органы государственного управления, суд и др.), чья деятельность влияет на наличие и реализацию его прав и свобод. С точки зрения собственно политических представлений человек вырабатывает свое отношение к практическим формам деятельности конкретного правительства, партий, официальных лиц и т.д.

На каждом из этих уровней у человека могут складываться довольно противоречивые представления. Причем отношение к конкретным политическим событиям изменяется, как правило, значительно быстрее, нежели мировоззренческие принципы, в силу чего восприятие новых целей и ценностей, переосмысление истории и т.д. осуществляются крайне неравномерно. Все это придает процессам формирования и развития политической культуры дополнительную сложность и противоречивость. А степень соответствия уровней ценностной ориентации непосредственно определяет характер целостности и внутренней неравновесности политической культуры.

Типичным способом структуризации политической культуры является различение ценностных ориентиров и способов политического поведения в зависимости от принадлежности людей к социальным, национальным, демографическим, территориальным, конфессиональным, ролевым (элита и электорат) и другим общественным группам. Тем самым политическая культура предстает как совокупность субкультурных образований, характеризующих наличие у их носителей существенных (и несущественных) различий в отношении к власти и государству, правящим партиям, в способах политического участия и т.д.

Такой подход позволяет увидеть, что в конкретных странах и государствах наибольшим политическим влиянием могут обладать, например, религиозные (в Северной Ирландии и Ливане), этнические (в Азербайджане) или элитарные (в переходных обществах) субкультуры. В этом смысле наиболее важными элементами субкультурной дифференциации политической культуры являются личностные особенности лидеров и элиты, характеризующие их способности к выражению интересов рядовых граждан и эффективному управлению и росту легитимации власти.

На протяжении развития разнообразных государств и народов выработано множество типов политической культуры, выражающих преобладание в стиле политического поведения граждан определенных ценностей и стандартов, форм взаимоотношений с властями, а также иных элементов, сложившихся под доминирующим воздействием географических, духовных, экономических и прочих факторов.

В основании типологии политических культур могут лежать достаточно приземленные факторы, отражающие, к примеру, специфику разнообразных политических систем (X. Экстайн), стран и регионов (Г. Алмонд, С. Верба), типов ориентации граждан в политической игре (в частности, моралистских, индивидуальных или традиционных – Д. Элазар), открытость (дискурсивность) или закрытость политических ценностей к инокультурным контактам (Р. Шварценберг), внутреннюю целостность культурных компонентов (Д. Каванах), идеологические различия (Е. Вятр) и др.

Особую известность в науке получила классификация политической культуры, предложенная Г. Алмондом и С. Вербой в книге «Гражданская культура» (Нью-Йорк, 1963). Анализируя и сопоставляя основные компоненты и формы функционирования политических систем Англии, Италии, ФРГ, США и Мексики, они выделили три «чистых» типа политической культуры: парохиальный (приходской, «местечковый», патриархальный), для которого характерно отсутствие интереса граждан к политической жизни, знаний о политической системе и значимых для людей ожиданий от ее деятельности; подданнический с сильной ориентацией на политические институты и невысоким уровнем индивидуальной активности граждан; партиципаторный (от англ. participation – участие), свидетельствующий о заинтересованности граждан в политическом участии и о проявлении ими такой активности. Авторы подчеркивали, что на практике данные типы политической культуры взаимодействуют между собой, образуя смешанные формы с преобладанием тех или иных компонентов. Причем самой массовой и одновременно оптимальной, с точки зрения обеспечения стабильности политического режима, является синтетическая культура «гражданственности», в которой преобладают подданнические установки и соответствующие формы участия людей в политике.

Учитывая различную степень освоения гражданами различных ценностей, норм, стандартов, характерных для разных стран, в науке выделяют консенсуальный и поляризованный типы политической культуры. В политической культуре консенсуального типа отмечается наличие весьма высокой сплоченности населения на базе относительно ведущих ценностей, целей, которые стоят перед государством и обществом. Поэтому здесь, как правило, высока и лояльность граждан к правящим кругам и целям режима.

В поляризованной политической культуре сложившиеся в обществе субкультуры отличаются резким несовпадением базовых ценностей и ориентиров политической деятельности населения (разрывом горизонтальных субкультур), элиты и электората (разрывом вертикальных субкультур). В странах с фрагментированной политической культурой у населения чаще всего отсутствует прочное согласие относительно целей общественного развития, основных методов реформирования страны, моделей будущего.

Степень и глубина взаимонепонимания обычно не совпадают, поэтому в рамках этого типа политической культуры выделяются и своеобразные подтипы. Например, можно говорить о фрагментированных (сегментированных) политических культурах, в рамках которых, в отличие от отношений внутри поляризованной политической культуры, существует определенный общественный консенсус по поводу самых основных – национальных – ценностей. В то же время, как подчеркивает В. Розенбаум (и как уже отмечалось ранее), здесь местная лояльность нередко превалирует над национальной, слаба действенность правовых, легитимных процедур, распространено острое недоверие социальных групп друг к другу, и поэтому приходящие к власти правительства нестабильны и недолговечны.

Наличие сегментированных политических культур весьма типично для переходных обществ или тех, в которых идет процесс формирования титульной нации. В этих условиях велика доля апатичных и отчужденных от власти слоев населения, ведутся острые политические дискуссии относительно целей и способов общественных преобразований.

Учитывая особую роль государства и других политических институтов в воспроизводстве образцов политического мышления и поведения, в науке различают также официальную, поддерживаемую институтами государства, и реальную политическую культуру, воплощающую ценности и соответствующие им формы практического поведения большинства или значительной части населения. Так, в ряде стран Восточной Европы, где идеи социализма в значительной мере внедрялись под давлением государства, при первых же демократических преобразованиях («бархатных революциях») они уступили место официальных показателей приверженности этих стран марксизму-ленинизму реальным ориентирам и ценностям граждан.

В то же время типы политической культуры могут определяться и на более общих основаниях, способных обнажить самые универсальные черты разнообразных стилей политического поведения граждан в тех или иных странах. Например, можно говорить о рыночной политической культуре, в которой политика понимается людьми как разновидность бизнеса и рассматривается в качестве акта свободного обмена деятельностью граждан, и этатистской, которая характеризуется главенствующей ролью государственных институтов в организации политической жизни и определении условий политического участия индивида (Э. Баталов).

В содержательном отношении существуют и более общие критерии типологизации политической культуры, заданные, в частности, спецификой цивилизационного устройства особых полумиров – Востока и Запада, Юга и Севера, ценности и традиции которых являются фундаментом практически всех существующих в мире типов политической культуры.

Идеалы политической культуры западного типа восходят к полисной (городской) организации власти в Древней Греции, предполагавшей обязательность участия граждан в решении общих вопросов, а также к римскому праву, утвердившему гражданский суверенитет личности. В целом ценности и стандарты западной политической культуры формировались по мере и на основе последовательного повышения роли и значения личности в политической жизни общества, установления контроля гражданского общества над государством. Огромное влияние на содержание этих ценностей и стандартов оказали и религиозные ценности христианства, прежде всего его протестантской и католической ветвей, а также особая роль философии, выступавшей в качестве автономной духовной силы и воплощавшей критическое отношение как к социальной действительности, так и к религиозной картине мира.

Экономическим фундаментом западного образа жизни, в лоне которого формировались основные идеи, институты и отношения политической жизни, стал индустриальный тип производственных отношений, который в сочетании с духовным влиянием католицизма, и особенно протестантизма, утвердил важнейшие принципы социального и политического взаимодействия. Для человека греко-римской цивилизации базовым принципом его отношения к действительности было отношение к труду как к залогу жизненного преуспевания. Рациональное отношение к жизни, идеи состязательности, стремление к прогрессу: «трудись и преуспеешь», «соревнуйся и прославишься» – вот те этические максимы, которые господствовали в отношениях государства и общества, двигали развитие западной цивилизации, заставляли Запад постоянно совершать рывки в развитии производства, вели к неуклонному росту благосостояния его населения.

В силу такого типа цивилизационного развития основные ценности и ориентиры политической культуры Запада прежде всего отражали понимание самодостаточности человека для осуществления власти и отношение к политике как разновидности конфликтной, но вполне рационально организованной деятельности, в которой люди выполняют различные роли и функции. Государство воспринималось как институт, защищающий права и свободы человека, поддерживающий его социальные инициативы. При этом не существовало никаких ценностных ограничений, закрывавших для обычного человека возможности исполнения управленческих функций. Статус важнейшего регулятора политической игры утвердился за правом и законом. Ориентация на главенство законов и конституции сформировала преобладание консенсусных технологий властвования, центристский тип государственной политики.

Такая ценностная мотивация политических действий элитарных и неэлитарных слоев обусловила развитие демократической формы организации власти, закрепилась в разделении властей, создании системы сдержек и противовесов, направленных на систематический контроль общественности за правящими кругами. В настоящее время устойчивые демократические традиции позволяют западным странам гибко адаптироваться ко многим изменениям в мире, решать конфликты в духе целостности и интеграции своих сообществ.

Специфика же восточных норм и традиций политической культуры коренится в особенностях жизнедеятельности общинных структур аграрного азиатского общества, складывавшихся под воздействием ценностей арабо-мусульманской, конфуцианской и индо-буддийской культур. Базовые ценности данного мира формировались при постоянном доминировании в жизни общества властвующих структур, господстве коллективистских форм организации частной жизни, подавлении централизованными структурами условий для индивидуальной предпринимательской деятельности, возникновения и развития частной собственности. Безраздельное господство религиозных идей, воплощавших в себе не только сакральные идеи, но и мораль, право, эстетику, социальные учения, привело к тому, что религиозные доктрины практически поглотили критическую функцию светской философской науки в этих странах.

Разрешение конфликтов в таких условиях предусматривало не поощрение юридических норм, а апелляцию к моральному авторитету старших начальников. Поэтому этической максимой политической культуры восточного типа стал не закон, а обычай, не конституция, а мнение руководства. В целом длительное господство патриархально-клановой структуры общества привело к крайней слабости индивида перед лицом общины и особенно государства. Статус человека определялся его полезностью для конкретной общности, а потому власть, политика всегда воспринимались как сфера деятельности героев и выдающихся лиц.

Такого рода условия способствовали укоренению в качестве базовой ценности этого типа политической культуры убеждения в необходимости обязательного посредника между рядовым человеком и властью (гуру, учителя, старшего). Человек рассматривал политическую власть как область божественного правления. Состязательность, плюрализм, свобода исключались из атрибутов этой области жизни, а признание главенствующей роли элит дополнялось отсутствием потребности в контроле за ее деятельностью. Основным уделом человека признавались исполнительские функции, поддержание идей справедливости, порядка, гармонии верхов и низов. Не удивительно, что такие нормы постоянно порождали тенденции к изоляции верхов и низов, авторитарные тенденции, упрощение форм организации власти и политических отношений.

Противоположность базовых ориентиров западного и восточного типов имеет крайне устойчивый характер, который не могут поколебать даже серьезные политические реформы. К примеру, в Индии, где в наследство от колониального владычества Великобритании страна получила достаточно развитую партийную систему, парламентские институты и т.д., по-прежнему доминируют архетипы восточного менталитета. И поэтому на выборах главную роль играют не партийные программы, а мнения деревенских старост, князей (глав аристократических родов), руководителей религиозных общин и т.д. В свою очередь, и в ряде западноевропейских стран даже повышенный интерес к восточным религиям и образу жизни тоже никак не сказывается на параметрах политической культуры, не ведет к ее изменению.

Правда, в некоторых государствах все-таки сформировался некий синтез ценностей западного и восточного типов. Так, например, технологический рывок Японии в клуб ведущих индустриальных держав, а также политические последствия послевоенной оккупации этой страны позволили усилить в ее политической культуре значительный заряд либерально-демократических ценностей и образцов политического поведения граждан. Весьма интенсивное взаимодействие Запада и Востока происходит и в политической жизни стран, занимающих срединное геополитическое положение (Россия, Казахстан и др.), – там формируется определенный симбиоз ценностных ориентаций и способов политического участия граждан. И все же качественные особенности названных мировых цивилизаций, как правило, обусловливают взаимно не преобразуемые основания политических культур, сближение которых произойдет, очевидно, в далеком будущем.

Политическая культура отдельной страны обычно формируется в процессе переплетения различных ценностных ориентации и способов политического участия граждан, национальных традиций, обычаев, способов общественного признания человека, доминирующих форм общения элиты и электората, а также других обстоятельств, выражающих устойчивые черты цивилизационного развития общества и государства.

Базовые ценности российской политической культуры сложились под воздействием наиболее мощных, не утративших своего влияния и в настоящее время факторов. Прежде всего, к ним можно отнести геополитические причины, выражающиеся, в частности, в особенностях ее лесостепного ландшафта, в наличии на большей части территории резко континентального климата, в больших размерах освоенных человеком территорий и т.д. Влияя на жизнь многих и многих поколений, эти факторы (причины) определили для значительных, в основном сельских, слоев населения основной ритм жизнедеятельности, установки и отношение к жизни. К примеру, зимне-летние циклы способствовали сочетанию в русском человеке степенности, обломовской созерцательности и долготерпения (вызванных длительной пассивностью в зимний период) с повышенной активностью и даже взрывным характером (берущих истоки в необходимости многое успеть за короткое лето).

Собственное влияние на доминирующие черты российской политической культуры оказали и общецивилизационные факторы, отразившие самые показательные формы организации совместной жизни россиян, их базовые ценности и ориентиры. Например, к ним можно отнести социокультурную срединность между ареалами Востока и Запада; постоянную ориентацию государства на чрезвычайные методы управления; мощное влияние византийских традиций, выразившееся, к примеру, в доминировании коллективных форм социальной жизни; отсутствие традиций правовой государственности и низкую роль механизмов самоуправления и самоорганизации населения и т.д. В XX в. уничтожение тоталитарными режимами целых социальных слоев (купечества, гуманитарной интеллигенции, офицерства) и народностей, отказ от рыночных регуляторов развития экономики, насильственное внедрение коммунистической идеологии существенно трансформировало многие тенденции в развитии российской цивилизации, нарушило естественные механизмы воспроизводства российских традиций, разорвало преемственность поколений и развитие ценностей плюралистического образа жизни, деформировало межкультурные связи и отношения России с мировым сообществом.

Длительное и противоречивое влияние различных факторов в настоящее время привело к формированию политической культуры российского общества, которую можно охарактеризовать как внутренне расколотую, горизонтально и вертикально поляризованную культуру, где ее ведущие сегменты противоречат друг другу по своим базовым и второстепенным ориентирам. Основные слои населения тяготеют в большей степени к культурной программатике либо рациональной, либо традиционалистской субкультур, опирающихся на основные ценности западного и восточного типа. Во многом эти неравноценные по своим масштабам и влиянию субкультуры пронизаны и различными идеологическими положениями и подходами.

В основании доминирующей традиционалистской субкультуры российского общества лежат ценности коммунитаризма (восходящие к общинному коллективизму и обусловливающие не только приоритет групповой справедливости перед принципами индивидуальной свободы личности, но и в конечном счете – ведущую роль государства в регулировании политической и социальной жизни), а также персонализированного восприятия власти, постоянно провоцирующего поиск «спасителя отечества», способного вывести страну из кризиса. Ведущей политической идеей является и «социальная справедливость», обусловливающая по преимуществу морализаторские оценки межгрупповой политической конкуренции. Характерно для таких культурных ориентации и недопонимание роли представительных органов власти, тяготение к исполнительским функциям с ограниченной индивидуальной ответственностью, незаинтересованность в систематическом контроле за властями, отрицание значения кодифицированной законности и предпочтение ей своей, «калужской» и «рязанской законности» (Ленин). Этот тип политической культуры отличает еще и склонность к несанкционированным формам политического протеста, предрасположенность к силовым методам разрешения конфликтных ситуаций, невысокая заинтересованность граждан в использовании консенсусных технологий властвования.

В противоположность этим ориентирам у представителей более рационализированных и либерально ориентированных ценностей система культурных норм и воззрений включает многие из тех стандартов, которые характерны для политической культуры западного типа. Однако большинство этих ценностей еще не прочно укоренено в их сознании и имеет несколько книжный, умозрительный характер.

Как уже отмечалось, практически все политические культуры той или иной страны представляют собой сочетание различных субкультур. Например, даже в достаточно интегрированной американской политической культуре Д. Элазар выделяет индивидуалистскую, моралистскую и традиционалистскую субкультуры. Две весьма различные политические культуры сложились в современном Китае (КНР и Гонконг). Однако в российском обществе уровень различий и противостояния между субкультурами крайне высок. Если, к примеру, традиционалисты мифологизируют особость России, то демократы – ее отставание, первые критикуют западный либерализм, вторые – косную российскую действительность. При этом и тех, и других отличают неколебимая уверенность в правоте «своих» принципов (обычаев, традиций, лидеров и т.д.), отношение к компромиссу с оппонентами как к недопустимому нарушению принципов и даже предательству.

По сути дела такая форма взаимного противостояния политических субкультур есть современная редакция того культурного раскола, который сложился в нашем обществе еще в годы крещения Руси и ведет свой путь через противостояние сторонников язычества и христианства, приверженцев соборности и авторитаризма, славянофилов и западников, белых и красных, демократов и коммунистов. В силу этого взаимооппонирующие субкультуры не дают возможности выработать единые ценности политического устройства России, совместить ее культурное многообразие с политическим единством, обеспечить внутреннюю целостность государства и общества.

Как показывает опыт развития российского общества, его культурная самоидентификация возможна на пути преодоления раскола и обеспечения органического синтеза цивилизационного своеобразия развития страны и мировых тенденций к демократизации обществ и расширению инокультурных контактов между ними. Трансформировать в этом направлении политико-культурные качества российского общества можно прежде всего путем реального изменения гражданского статуса личности, создания властных механизмов, передающих властные полномочия при принятии решений законно избранным и надежно контролируемым представителям народа.

Нашему обществу необходимы не подавление господствовавших прежде идеологий и не изобретение новых «демократических» доктрин, а последовательное укрепление духовной свободы, реальное расширение социально-экономического и политического пространства для проявления гражданской активности людей, вовлечение их в перераспределение общественных материальных ресурсов, контроль за управляющими. Политика властей должна обеспечивать мирное сосуществование даже противоположных идеологий и стилей гражданского поведения, способствуя образованию политических ориентации, объединяющих, а не противопоставляющих позиции социалистов и либералов, консерваторов и демократов, но при этом радикально ограничивающих идейное влияние политических экстремистов. Только на такой основе в обществе могут сложиться массовые идеалы гражданского достоинства, самоуважение, демократические формы взаимодействия человека и власти.