7. Мировая элита и глобальное общество

Глобализация мирового хозяйства и предпринимательства, развитие межгосударственных институций, все более становящихся реальными центрами власти, одновременно сопровождается ростом межэтнической, политической и межкультурной напряженности, возникновением ряда кровопролитных противостояний, которые создают угрозу для мирного будущего народов. Неоднозначность процесса глобализации проявляется также в культурной и информационной сферах. Налицо попытка представить в качестве единственно универсальной и прогрессивной лишь одну из многих существующих в мире культур, основанную на понимании экономического базиса как абсолютной ценности и мерила социальных отношений.

Главной причиной того, что глобализация обнаружила и свое негативное лицо, является позиция, занятая мировой элитой. Та глобализация, которую они проводят, является опасным вызовом народам, с которым они столкнутся в ХХI веке. С одной стороны, она неизбежна, ибо развитие международной торговли, глобального политического, экономического и информационно-культурного взаимодействия побуждает правительства и народы к созданию надгосударственных механизмов политического и экономического управления, которые постепенно заменяют привычные формы власти. С другой стороны, все большее количество людей и народов осознает, что глобализация не должна становиться средством тотальной унификации, бесконтрольного господства богатой элиты над всем миром, власть имущих над простыми людьми. Подлинный диалог и равноправное взаимодействие различных традиционных религий, культур, мировоззрений, утверждение принципа многополярности мира на уровне всех механизмов принятия решений — могут стать одними из условий подлинно справедливого международного порядка, способного усилить положительные и ослабить отрицательные последствия глобализации. Новые феномены, с которыми человечество столкнется в ХХI веке, не исчерпываются сферой политических и экономических процессов. Охарактеризованные выше глобальные процессы все в большей степени определяют жизнь народов на национальном и местном уровнях. Мало того, эти процессы отнюдь не отменяют, а иногда и усугубляют внутренние проблемы наций и государств. Среди таких проблем можно выделить провоцируемые мировой элитой рост межнациональной, политической и социальной напряженности, преступность, коррупцию, экономическую несправедливость, ослабление влияния нравственных норм.

Эти обвинения могли бы показаться голословным, но достаточно принять во внимание тот очевидный сегодня факт, что средства массовой информации являются зеркалом власти, и львиная доля их принадлежит мировой элите: частным и очень богатым людям. Это богатство невозможно даже представить среднему жителю Земли, настолько несоизмеримо положение владеющих землей, домами, заводами, магазинами, спутниками с рядовым покупателем из любой страны. А что продуцируют сегодня по всему миру средства массовой информации — это хорошо известно. Более откровенной войны всему миру, которые ведут богатые, невозможно представить. Самое минимальное чувство, питаемое ими, как можно вынести из масс медиа, и которое видимо является порогом их снисхождения ко всем остальным — это презрение ко всем тем, кто, не успел попасть на корабль с награбленным добром.

Это печальный на сегодня факт, что глобальная экономика и международный финансовый рынок привели к формированию нового общества, в котором власть принадлежит не элитам национальных государств, а мировой элите. Современные финансовые потоки не знают границ и национальностей — они стали безличной нервной системой мировой экономики, реакциями которой пытаются манипулировать многочисленные игроки, но предсказать поведение которой не может никто. Финансовые операции происходят в доли секунды. Достаточно минуты для того, чтобы процветающая экономика страны или целого региона коллапсировала в результате финансового кризиса, если деньгам вздумается уйти с рынка.

Подчеркивание ответственности прежде всего финансовой элиты связано с объективными особенностями нынешнего этапа глобализации.

Как показывают данные, глобализация в потоках производства и продажи товаров все еще значительно уступает глобализации финансовой, потокам денег, валюты, ценных бумаг перетекаемых в основном из развитых стран в третий мир. Даже объемы торговли уступают объемам финансов. Во многих странах торговля ведется преимущественно внутри страны или с сопредельными странами. Например, основным партнером США является Канада, Латинская Америка торгует в основном внутри своего субконтинента. В Европе 60% всей интернациональной торговли ведется внутри Европы, то же и в Азии (1).

Поэтому для тех, кто инвестировал капиталы, последнее десятилетие было временем быстрого обогащения, для жителей же развивающихся стран это были периоды экономической модернизации, резкого подъема экономики и повышенного спроса на рабочие руки, а затем столь же неожиданного быстрого падения спроса, увеличения безработицы, разочарования в преимуществах свободного маркета.

Конкуренция на рынке капиталов и валют, а также разница между глобальным характером деятельности транснациональных корпораций и локальным налогообложением лишает национальное государство пространства для маневра. С другой стороны, национальное государство испытывает давление и изнутри — с уровня региональной власти, которой избиратель начинает доверять больше, а национальное правительство вынуждено передать часть суверенитета.

Как формируется новая международная элита?

В этом процессе большую роль играют транснациональные компании, пропагандирующие либертарные идеи и поддерживающие расположенные в незападных странах центры их распространения. Для проникновения компаний в другие страны требуется почва в качестве опорных пунктов этих организаций, где бы работали коренные жители этих стран, но разделяющие идеологию и экономическую платформу транснациональных компаний, так называемые агенты перемен. В этих странах, где экономика оставляет желать лучшего, рыночная модель вкупе с демократическим устройством страны представляются населению в качестве панацеи от всех бед. Большее богатство и большая эгалитарность развитых стран, в первую очередь США, пропагандируемый идеал равенства возможностей внушили надежду тем, кто не смог добиться желанных целей у себя на родине. Либертарные идеи выполняют в этом плане двойную роль: критикуя местное государство за отсутствие свободы и демократии, они сопрягают естестственное стремление людей к свободе и лучшему образу с моделью западной демократии, что зачастую идет вразрез с условиями и возможностями этой страны.

Отдельные, неудовлетворенные своим положением индивиды (например, по каким-то причинам заблокировано их продвижение или чинятся препятствия их деятельности), но имеющие определенный вес в государственных структурах приглашаются к сотрудничеству с компаниями западных стран. Эти индивиды, становясь опорной площадкой для расширения компании и переноса ее деятельности в эту страну, могут инициировать движение своей страны к рынку, внося новые прогрессивные элементы в структуру экономики, изменяя ее устаревшие формы. По мере ощущения своей большей связи с иностранной компанией (работая то ли качестве ее представителей, то ли в качестве высокооплачиваемых консультантов), они постепенно интегрируются (или, по крайней мере, идентифицируют себя ) с элитой западных стран. Следующим шагом их трансформации является то, что становясь частью транснациональной компании, обслуживая ее интересы эти индивиды все больше отрываются от интересов собственных стран. Они теперь имеют больше связей с мировой элитой и глубже вовлечены в общие экономические интересы. И, наконец, сливаясь с мировой элитой, они вступают в противоречие с собственным государством, как организацией, призванной (хотя бы идеологически) защищать свое население. Во многих случаях, продолжая оставаться видными функционерами внутри своих государств, они подчиняют это государство интересам транснациональной компании, то ли через систему финансовых кредитов и обязательств по их выплате, то ли через инвестиции в иные отрасли страны.

Государства начинают выполнять роль больших накладных карманов для этих транснациональных организаций. В государствах увеличивается налогообложение, вводятся драконовы меры для надзора за сбором налогов, учреждается налоговая полиция и т.д. — и все это инициируется мировой элитой для собственных нужд. Население этих государств ничего не видит и не получает от усиленного сбора налогов.

В результате этих процессов элиты из незападных стран вливаются в мировую элиту. Образ жизни и условия существования сближаются. Нередки перекрестные браки, создающие гарантию стабильности. И в конечном счете трудно бывает отделить клановый и семейный характер связей мировой элиты от ее имущественного статуса. И медиумом для такого сближения являются транснациональные компании. Затем в мировой элите происходит гармонизация интересов путем раздела сфер влияния и территорий.

Неважно через какую сферу совершается интервенция мировой элиты и ее пополнение местными представителями. Например, если удалось обеспечить политическое влияние, то оно может превратиться в экономическое доминирование посредством диктата правил торговли и объемов производства и т.д. Военное влияние может быть превращено в коммуникационное доминирование посредством обоснования необходимости создания совместных централизованных штабов для систем коммуникаций или транспорта. Неслучайно, что капитал и собственность в западных странах хорошо защищены и труднодоступны, в то время как в незападных странах они открыты для потоков денег, товаров и сырых материалов. Точные команды из такого рода штабов, больше напоминающих организации с феодальной структурой подчинения центру, могут быть необходимы для установления коммуникационной зависимости такого типа. Но однажды будучи установлена, эта организация продолжает само-воспроизводиться. Коммуникационное доминирование может трансформироваться в культурное посредством регуляции потоков информации, выпуска соответствующих учебников, программ образования и т.д.

И, наконец, культурное влияние может конвертироваться в экономическое посредством оказания технической и гуманитарной помощи или наложения определенных правил взаимодействия, или посредством реализации навеянных идей, например, либертарных.

Если же возникают какие-либо протесты внутри страны, то обращение к прямой силе становится неминуемым, причем теперь государства и мировая элита действуют в координации.

Но постепенно государства начинают увядать, население теряет лояльность к ним, правительство оказывается в изоляции (именно этот процесс и фиксирует критика либертариев), но тогда падает и эффективность поддержки транснациональных компаний. Проводя аналогию с известным законом соотношения хищников и жертв, можно сказать, что с падением или ослаблением хозяйского населения неизбежно слабеет и сам хищник. Но потребность транснациональной компании во влиятельных связях и поддержке выросшей инфраструктуры нарастает.

Выходом является новая концепция, приходящая на смену разрозненным усилиям компаний — необходимость организации глобального общества. Во всяком случае, потребность в наличии таких глобальных мировых организаций как ВТО, МВФ и др. Вместо того, чтобы рассматривать демократию как средство или условие экономического развития среди определенных стран, демократия стала в руках элиты инструментом интенсивного контроля над незападными странами и путем к обеспечению их доминирования в рамках глобального мира.

Международная элита, управляющая новым сетевым обществом, глубоко интегрирована в пространство финансовых и информационных потоков. Современные элиты космополитичны, тогда как люди в большинстве своем живут в закрытых географических пространствах и национальных культурах. Поэтому чем меньше зависимость элиты от определенной культуры, чем больше ее включенность в пространство потоков информации, тем менее она подконтрольна национальным государствам и вообще каким-либо обществам.

Каким образом выстроена иерархическая пирамида мирового бизнеса? Кто, какие деньги и на чем зарабатывает в международном бизнесе? Кто в нем доминирует? Прямую информацию об этом получить невозможно, но в социологическом плане можно указать на ряд слоев, определяющих профиль элиты. Вершину пирамиды в современной мировой экономике занимают лица и корпорации, которые выявляют и организуют решение новых проблем для всех участников глобального рынка. Второй уровень предпринимательской иерархии занимают те, кто производит символы, стили поведения, образы жизни, стандарты потребления и продукты массовой культуры. Мощь Америки начинается с Голливуда и с Си-Эн-Эн, т.к. именно они формируют сознание, определяя и подсказывая, кому, что и как покупать, кому и что носить, как жить. Третий уровень составляют ученые и специалисты, которые находят новые решения или пробивают новые пути запущенной в общество модели; они формируют творческую элиту общества. Четвертый уровень занимают консультанты и специалисты по вопросам инжиниринга, менеджмента, финансов, права и т.д. Пятый уровень представлен бизнес-структурами производственного плана. А на самом нижнем уровне находятся те, кто занимается сырьевым обеспечением всего этого процесса.

Возникновение новой международной элиты и ее потребность в собственной территории, защищенной от проникновения извне, отражается, например, в унификации международных отелей, чей дизайн, вплоть до полотенец, должен создавать чувство знакомой среды во всем мире, одновременно абстрагируя эту среду от окружающей действительности. Ложи VIP в аэропортах во всем мире, мобильное персональное подключение к коммуникационным системам в любой точке земного шара, система бизнес-сервиса — все это является частью унифицированного образа жизни новой элиты, одной международной субкультуры, идентичность которой устанавливается не в отношении какого-либо государства, но по факту принадлежности к элите международного финансово-экономического сообщества.

Понятно, что чем более комфортней становятся условия жизни элиты, тем больший страх овладевает ими при малейшей мысли о возможной потере всего этого или о грядущем перераспределении благ. Огромные деньги, вкладываемые в политическую деятельность, в создание и поддержание партий преследуют все ту же цель — отдалить осознание чудовищной эксплуатации, совершаемой одной малой частью человечества над всем остальным населением земли.

Но кризис партий становится и кризисом демократий. В условиях, когда судьба основных государственных постов по-прежнему решается на выборах, успех тех или иных сил зависит от того, насколько эффективно им удастся организовать шоу в средствах массовой информации и насколько продвигаемая персона станет центром медиа-кампании. В современной политике никто уже не разбирается в том, что конкретно предлагает партия или движение: гораздо важнее успех на поприще имиджмейкинга или сбора компромата.

Основной конфликт нового мира — это формирование человеком и сообществами своей идентичности перед лицом нового миропорядка. На новые условия люди и общины реагируют через поиск новой идентичности. Попытки национально ориентированных движений приведут в тупик. Элита зорко отслеживает эти движения и как правило они падают жертвой своей национальной или этнической исключительности — всегда можно противопоставить одну «судьбоносную» этничность другой и надолго взять под контроль неутихающий конфликт между ними.

Надо искать иные пути и при сложности нашего мира эти пути должны совмещаться с основными правовыми нормами. Это должны быть легитимизирующие идентичности, совмещаемые с вечными ценностями. Концепция «гражданского общества» недолго прослужила в качестве путеводной нити. По мере того, как накопление капитала и распределение власти проходит помимо традиционных институтов, гражданское общество теряет центральную роль в общественной жизни, уступая ее другим формам идентификации.

Сопротивление навязанному элитой сетевому управлению может носить самый разный характер и строиться по разным моделям. Организм глобальной экономики настолько сложен и трудно контролируем, что вряд ли лучшими способами избавиться от ее негативных влияний будут уклонение (сецессия) с последующей перестройкой общества, например, как предлагают либертарии, или ожидание грядущего мессии, как спасения от апокалипсиса или хотя бы от неопределенности, которая для человека непереносима.

Литература

1. Kavaljit S. The Globalisation of Finance. London, 1998.